Если бы не прошелся в волчьей личине здесь трижды, тонаступал бы на все черепки и кости, но теперь умело миновал, пробрался кнужному месту, приложил ухо к серому камню.

Голоса доносились едва слышные, половины слов не разобрал,на этот раз уши у него человечьи. Зато по голосам определил главное: их всеготрое.

Он как можно неслышнее убрал доску, набрал в грудь воздуха,изготовился. Прямо перед ним по ту сторону ковра сиплый голос произнес:

— Горный Волк велел, чтобы до утра мы закончили.

— Да что там заканчивать, — отозвался другой голос брезгливо.— Два-три пьяницы да старики-воеводы! Даже мечи тупить неохота о старые кости.

— Сказано тебе: надо!

— На хитрый зад есть хвост с винтом, — произнес Мракпротяжным замогильным голосом подслушанную у волхвов мудрость.

Голос его исходил, казалось, прямо из каменной стены, словноговорила сама древняя гора. Он слышал как все замерли. Кто-то произнес дрожащимголосом:

— Боги... Да чтоб призраки говорили так грубо...

Другой голос проблеял испуганно:

— Это может не царев призрак, а гридня или другого дурня...вот как тебя...

Пользуясь замешательством, Мрак сорвал ковер, прыгнул вкомнату.

Их было четверо, а не трое. Четвертый спал, двое играли вкости, а один стоял прямо перед ним, глупо раскрыв рот и вытаращив глаза. Мракударил рукоятью в живот, прыгнул к двум игрокам, быстро взмахнул топоромдважды. Один с раскроенной головой упал на стол, второй вскочил и получилобухом в середину лба.

Мрак быстро повернулся, первый с перекошенным от боли лицомуже разгибался, рука его выдернула короткий меч из ножен. Мрак подставил подудар щит, ударил топором, тот отпрыгнул, а в это время от звона металлапроснулся спящий. Глаза были дикие:

— Что?.. Где?

Мрак, опасаясь драться с двумя, решился на обманный удар,едва успел увернуться, но сам достал противника топором по колену. Сухохрустнула кость, тот охнул и едва не упал, запрыгал на одной ноге к стене,прислонился, держа меч перед собой. Кровь полилась на каменные плиты двумяширокими струйками.

Теперь остался один, движения его еще были неверные,скованные недавним сном. Он успел убрать голову от удара, и лезвие топораперерубило ключицу, с треском вошло в грудь.

Мрак шагнул было к двери, раненые не опасны, за ними самиминужен уход, но в последний миг остановился.

— Сожалею, ребята, — сказал он хмуро, — но вам за этоплатили тоже... А мне нельзя, чтобы опознали.

Двумя ударами добил раненых, тщательно установил каменьобратно. Ковер занял свое место, как будто и не снимали. Приоткрыв дверь, онприслушался, по-прежнему остро жалея, что в людской личине слышит плохо, видитеще хуже, а уж мир запахов так вовсе будто отрезало.

Убедившись, что пусто, перебежал по коридору, считаякомнаты. Теперь, когда нос отказался опознавать, приходилось надеяться толькона память.

Дверь подалась легко. Он шагнул через порог и сразу жеметнул топор. На этот раз в комнате было трое людей Горного Волка. Топор ударилодного в лоб, второй лишь успел вытаращить глаза как Мрак швырнул в него щит.Тот угодил краем в переносицу, и несчастный упал, захлебываясь кровью. Третийподхватился, его рука искала рукоять меча и не могла найти. Мрак без жалостиухватил его за горло, ударил затылком о стену.

Обыскав всех троих, собрал монеты, у одного снял с пальцакольцо с огромным рубином. Небедно живут люди Горного Волка. Но здесь могутпотерять не только кольца.

На обратном пути забрел в такие низины, что вода сперважурчала близко под каменными плитами, затем шел по щиколотку в воде, наконецпоток ледяной воды захлестывал по колени. Вода сочилась даже из стен, сбегалапод ноги тоненькими струйками.

Он продрог, лязгал зубами. От влажного воздуха слиплисьволосы, задубевшие подошвы скользили по гладким камням. Запахи здесь былитяжелые, вязкие, повисали на нем как грязь. Он даже не поверил себе, когданоздри уловили слабый аромат благовоний.

Ноги сами ускорили шаг. Он отыскал путь выше, камни здесьоказались стертые, будто когда-то здесь ходили часто, прямо толпами. Запах привелк стене, где из щелочки просачивался аромат душистых масел.

Мрак припал ухом, голоса стали громче. Похоже, здесь один изкамней нетрудно вынуть. Не сейчас, там отдыхают женщины Медеи. Судя по голосам,все еще не спят, сплетничают и обсуждают прием.

Мрак все же решился тихохонько вынуть камень, там ещетолстый ковер, а шороха за смехом и дурашливыми воплями не слышно. Поискал ибыл вознагражден крохотной дырочкой в ковре. Совсем крохотной, не крупнеезерна, но теперь Мрак к голосам видел еще и комнату.

Их было пятеро, четверо возлежали на лавках и ложах, пятаянеспешно стягивала через голову вязанную рубашку. У нее был плоский живот,высокая грудь, и Мрак подумал, что он поспел как раз вовремя.

— ...и не стоит рыпаться, — донеся до него полузадушенный теснымвязанием голос, — эти муж-жи...ки... фу, еле выбралась! Растолстела я, что ли?

— Жарко, — ответила лениво другая. — Все прилипает...

Она повернулась на ложе, и Мрак с удовольствием уставился нанее. Там было на что посмотреть.

— Надо одеваться легче, — заявила третья.

— Да? — удивилась та, что сняла рубашку. — А что тебеснимать еще? Ты и так явилась почти нагая, по-нашему — голая. Учти, Медея этогоне потерпит.

— А при чем тут Медея? Здесь приказы отдает Светлана.

— Рядом с блистательной Светланой ты все равно меркнешь. Авот рядом с Медеей и ее объемным задом...

Они засмеялись, а пятая, что дотоле молчала, сказаласерьезно:

— Зря вы так. Для Медеи мы все не соперницы. Мужчины толькосперва толпятся возле нас, потом пересаживаются к ней. Она умнее всех! А надсвоим задом смеется первая.

Женщины посерьезнели, первая сказала обидчиво:

— Мара, ты шуток не понимаешь! Конечно, Медея умнее нас,потому и стала царицей. И даже здесь станет царицей.

— Да ладно, забудь... А кем станем мы?

— Боярынями!

— Женами тиунов... Нет, сами тиунами!

— А здешних мужиков куда определим?

— Нет, как используем?

Женщины захихикали. Глаза их блестели, щеки разрумянились. УМрака, впрочем, глаза блестели сильнее, а разрумянились не только щеки. Дажеспина покраснела от неловкости и запретного удовольствия от подглядывания. Вкомнате было душно, женщины не особо стесняли себя одеждами, потягивались,чесались. Ну, он же не просто подсматривает, что недостойно, и чего он не сталбы делать — он вылавливает жизненно важные сведения!