Ховрах снова сделал движение поклониться, но выпирающийживот позволил только чуть склонить голову:

— Он просит сказать пару слов наедине.

Светлана сделала жест отрицания, явно страшилась остатьсяодин на один со зловещим послом артанцев, но внезапно ее взгляд упал на Кузю,что в дальнем углу объезжала громадного волка:

— Хорошо. Проводи в комнату с двумя мечами.

— С двумя мечами в комнату? — переспросил Ховрах.

Светлана грустно покачала головой, Она тоже бы этого хотела,сказали ее глаза.

Когда Ховрах удалился, она сказала негромко:

— Мрак, ты уже однажды спас меня... Охраняй и сегодня,хорошо?

Огромный волк с готовностью помахал хвостом. Глаза его былипреданные.

Посол Артании нахмурился, увидел как вместе со царевнойвошел огромный волк. Желтые глаза зверя холодно и прицельно задержались на егогорле, обнаженных руках. Он остановился, наблюдая за каждым его движением.

— Царевна, — поклонился посол. Его глаза не оставляли волка.— Этот зверь... У меня важный разговор с тобой.

Она сделала приглашающий жест, грациозно опустилась в креслосо спинкой. Волк сел с нею рядом, глаза его пристально изучали дергающийсякадык посла.

— Говори, достойный Маздон.

— Царевна, этот волк...

Она очаровательно улыбнулась:

— Он не понимает разногласий между Куявией и Артанией.

— Да, но...

— Пожалуй, он никому не расскажет, — продолжала Светланазадумчиво, — если даже услышит что-то непристойное. Но я надеюсь, что ты самтакое не скажешь... Он очень чуток на мое настроение.

Она опустила руку и почесала Мраку за ухом. Посол сглотнул,его глаза с трудом оторвались от созерцания зверя. Глядя царевне в глаза, онсказал как можно более твердым голосом:

— Царевна. Разговор пойдет о судьбах страны. Я не могусобраться с мыслями, когда этот зверь рассматривает мою глотку!

Нежные пальцы, прижали Мрака, вызывая сладкую дрожь, кземле:

— Ляг!.. Вот так. Теперь лежи спокойно.

— Этого недостаточно, — сказал посол мрачно.

— Тогда разговор на этом закончим, — сказала Светлана темуверенным голосом, каким ей хотелось бы говорить чаще. — Сегодня на меня в этомкомнате один уже почти... напал.

— Царевна!

— Он тоже, может быть, не собирался нападать... но, слово заслово, а когда у мужчин доводы кончаются, то, понятно... Будь этот волк сомною, тот остановился бы раньше. И наши отношения остались бы более теплыми.

Угроза в ее словах прозвучала отчетливо. Посол несколькомгновений рассматривал ее лицо. Она умеет себя держать, эта царская дочь. Их смладенчества учат держать спину прямо, головы высоко. Если и позволяют себевыказывать истинные чувства, то разве что в запертой на два засова спальне,спрятавшись под одеялом, чтобы даже в ее комнате не подсмотрели через тайныедырочки.

— Царевна, — сказал он, — я надеюсь, ты сумеешь сдержатьэтого зверя... Но на всякий случай предупреждаю: у меня на поясе нож. Лезвиеострее бритвы, но главное — в двойной борозде яду хватит, чтобы отправить кЯщеру дюжину человек.

Она смотрела пристально:

— Зачем тебе этот яд?

Он твердо выдержал взгляд ее ясных как горные озера глаз:

— Царевна... этот яд я имею право потратить только на себя.

— Зачем? — повторила она настороженно.

— На пыльных дорогах... да и не только на дорогах, хватаетлюдей, которые будут сдирать мою шкуру по лоскуткам, выдергивать ногти и ломатькости по суставу, чтобы первым дознаться о моем задании. Всякий посол знает,что лучше успеть умереть раньше.

Ее взгляд смягчился:

— Но как же... Кто сам себя лишает жизни, тот проклят всемиволхвами. Его даже хоронят в стороне от всех! Он лишается права войти в вирий.

Посол скривил губы в горькой улыбке:

— Это тот риск, на который идем. К тому же остается надежда,что боги как-то учтут различие... Но не будем уклоняться от главной дороги,царевна! Мне велено передать тебе, что войско Артании готово встретить тебя наперевале.

— Зачем?

— Не стоит притворяться, что твое положение... не совсемустойчиво. Все знают, что тебе не продержаться дальше сегодняшнего дня. Завтраздесь будет другой правитель. Я не стану гадать: Горный Волк, Руд или ктодругой. Но главное, что тебя либо убьют, либо бросят в темницу, откуда выходауже не будет... Не следует льстить себя надеждой, что кто-то из них возьметтебя в жены. Они знают, что ты своевольна и умна. Понимают и то, что однаждысама запрешь их в темницы, а власть возьмешь в свои руки.

Она сказала ровным голосом:

— Это все слишком далекие предположения. Зачем менявстречает войско артанцев?

— Чтобы дать защиту. Наш царь предлагает тебе почетное местопри его дворе. Ты будешь блистать и там! А когда сама захочешь, выберешь себепо сердцу знатного мужа.

Волк беззвучно приподнял край верхней губы, показал острыедлинные клыки. Желтые глаза следили за послом неотрывно.

— Понимаю, — сказала Светлана. — А что возьмет за такуюдоброту?

Посол поклонился:

— В доброте самой уже есть вознаграждение. Просто онполагает, что согласишься уступить земли по эту сторону перевала. Немного,всего лишь по левый берег.

У нее вырвался невольный возглас:

— Это треть наших земель!

— Всю Куявия захватит кто-то из твоих врагов, — напомнилпосол. — А враги близкие, всегда ненавистнее далеких. Так не лучше ли отдатьхоть часть артанцам, чем Горному Волку?.. К тому же, если захочешь, наши войскамогут помочь вернуть престол.

Она сказала с горькой насмешкой:

— Но за это я должна буду отдать вам уже две трети Куявии?

Посол молчал. Она ощутила, что у правителя Боевых Топоровмогут быть планы и посерьезнее. Взять всю Куявию в бронзовый кулак, а ееоставить на престоле красивой куклой, окруженной его воинами-артанами!

Мелькнула мысль, что это все же лучше, чем отдать царствоненавистному Горному Волку или Руду. Она дала этой мысли овладеть ею глубже,чтобы посол видел ее колебания и растущую заинтересованность. Любой человек такбы и сделал. Только царских детей всегда воспитывали в мысли, что сперва думатьнадо о стране, потом о себе. Но посол пусть думает, что она больше нормальныйчеловек... даже просто испуганная девушка, трепещущая за свою невинность, чемцарская дочь.