Она подошла к Горному Волку, от него веяло наибольшейугрозой. Высокий и массивный, похожий на обугленную ударами молний скалу, онвысился над всеми как сторожевая башня. Единственный из вождей явился безоружия, только два ножа на поясе, но волхв при нем был с мечом и в кольчуге,что само по себе невероятно для служителя богам.

Она кивнула:

— Приветствую тебя, доблестный Горный Волк.

Он смотрел на нее холодными выпуклыми глазами:

— И я тебя... все еще приветствую. Ха-ха!.. Шутка.

Ее сердце стучало так, что темнело в глазах. Вокруг затаилидыхание, слушали, что она ответит. Ее язык прилип к гортани, она бояласьуслышать свой дрожащий жалобный голос.

Не решившись что-то сказать, она пристально посмотрела нанего долгим взглядом, медленно прошла мимо, не шелохнув головой. Между лопатокчувствовала колючий взгляд грозного вождя.

Руд стоял, широко расставив ноги. Маленькие глазкинасмешливо следили за каждым ее движением. Он был в медвежьей шкуре, а медвежьяморда служила капюшоном. Правда, он и с надвинутой на глаза личиной зверя неказался бы страшнее, чем сейчас, когда смотрит на нее налитыми кровью глазами.

— Приветствую тебя, трудолюбивый Руд, — сказала она ровнымголосом. — Твоя слава растет с каждым днем.

Жуткое лицо Руда перекривилось в гримасе:

— Я ее зарабатываю.

— Достойный путь для мужчины!

Он тоже не поклонился, но Руд вообще никому не кланялся. Еговолхв был похож на Руда как родной брат: такой же дикий, лохматый и свирепый.На груди висели три ряда оберегов из дерева и камня, а в руке он держал длинныйпосох с украшением в виде трех голубых шаров над рукоятью.

Отдельно стояли поляницы. На них смотрели со страхом,восторгом и осуждением. С голыми ногами, загорелые, волосы почти у всехподрезаны, взгляд наглый, вызывающий, каждая хороша, но и страшновато к такойприблизиться. Женщины должны быть милы и покорны, а эти смотрят дерзко, напоясах длинные ножи. Впереди их царица Медея, ростом пониже своихженщин-воинов, пошире вдвое, да и потяжелее, ни один конь такую не поднимет, ноэто первая царица, ставшая ею не благодаря стрельбе из лука или воинскомуумению, а хитрости и отточенному коварству. Она единственная без ножа, но зачемтакой нож? Известно, что и без ножа зарежет. Зато в отличие от вызывающе простоодетых поляниц, в ушах Медеи массивные золотые серьги с кроваво-краснымирубинами, мочки оттянулись едва ли не до плеч, жемчужное ожерелье на шее в триряда, браслеты с таинственно мерцающими в свете масляных светильников опалами,крупные алмазы в перстнях, золото и серебро на широком поясе, заколка сдрагоценными камнями в черных как воронье крыло волосах...

Светлана прошла по кругу, приветствуя гостей, но в грудистановилось все холоднее. Почти никто не смотрит на нее как на царевну. В ихглазах она лишь добыча победителя, который сегодня взойдет на трон и возьмет еесебе. Как жену, наложницу или красивую рабыню. Никто не верит, что можетустоять, да теперь и она с пугающей ясностью видит, что удержать престолневозможно.

Светлана остановилась в середине палаты, раскинула руки.Принудив себя улыбнуться, она сказала как можно громче, стараясь чтобы голосзвучал весело:

— Друзья мои!.. Добро пожаловать на честной пир в честьтаких дорогих гостей!.. В Золотой Палате уже накрыли столы. Открыты все подвалыс вином, охотники доставили лучшую дичь, а из озер и рек сегодня с утра везутживую рыбу. Прошу вас отведать!

По ее знаку двери в соседнюю палату распахнулись. Тамоткрылось такое великолепие, что у многих собравшихся вырвался вздох изумления.В воздухе поплыли ароматы редких блюд, запахло жареным мясом, вареной рыбой,печеной в соке диких ягод птицей.

Эту палату строили по велению Тараса. Здесь давал пиры послевозвращения с войны, а Додон, как воспевал в песнях Иваш, задумал создать вовсеподобие небесных чертогов, где Маржель принимает павших воинов. В середке вирияв огромной палате стоят длинные столы, за которыми пируют герои. Еду подаютвалькирии, небесные девы, они же наливают павшим витязям вино. В остальноевремя воины тешатся набегами на те части вирия, где обитают чужие племена,убивают, жгут, насилуют, грабят. А то и для потехи бьются друг с другом,меряются силой и удалью. А в полдень убитые оживают, раны мгновеннозатягиваются, и все снова садятся за пиршественные столы!

В торжественной тишине Светлана прошествовала в ЗолотуюПалату. В широких бронзовых светильниках ярко горели масляные жгуты. Светахватало и без них, но они добавляют в воздух запах благовоний, редких смол,наполняют зал странными ароматами. от которых розовеют щеки, а грудь дышитчаще, освежая кровь.

Столы ломились от яств и напитков, скамьи были покрыты коврами.Самый длинный стол стоял в середине палаты. Вместо лавок были стулья, а один,стоящий в середине, был с подлокотниками, высокой спинкой и небольшим навесом,где неведомые мастера изобразили в бронзе борьбу странных крылатых зверей.Когда-то это было место ее отца на пирах. Теперь это место принадлежало Додону.А сегодня сядет она...

Она чувствовала ненавидящие взгляды сзади. Как хорошо,подумала смятенно, что входит первой! Если бы после гостей, то, натолкнувшисьна стену враждебных взглядов, не смогла бы даже подойти к царскому месту... иэто было бы все. Сел бы кто-то из этих четверых!

Но и вперед пускать их нельзя, одернула себя в страхе.Кто-то сядет раньше нее, и что она сделает? Сгонит голыми руками? Похоже, в еедворце уже все стражи и слуги понимают, что ее дни... да что там дни, минуты!..сочтены. Стоять на ее стороне, это потерять голову, когда кто-то другой сядетна трон. Ее пока спасает лишь то, что на престол ее отца, а теперь Додона,хотят сесть сразу четверо. И слуги пока не поняли, кто же из них станет ихвластелином!

Медленно и с достоинством она взошла к своему месту,повернулась, чувствуя на себе десятки пар глаз, неторопливо опустила себя насиденье. И уже сидя, как и положено царю или членам его семейства, произнесласпокойным голосом:

— Ешьте и пейте, дорогие гости!.. Пусть мед будет сладок, ане горек, а еда пойдет на здоровье. Пусть все, присутствующие здесь, будутздоровы и веселы!

В ответ было невнятное мычание, кивки, но никто не поднялсяс кубком в руке и не сказал здравицу в честь Светланы, дочери Громослава,племянницы Додона. Она чувствовала напряжение в палате, и понимала почему.Враги желают ей смерти, а друзья — если они есть — не осмелятся выказатьсимпатию: сегодня кто-то объявит себя царем Куявии, и тогда горе еесторонникам!

Отроки сновали между столами, быстро меняя пустеющие блюдана полные, выставляли на столы узкогорлые кувшины с заморскими винами,вкатывали в палату и ставили под стенами бочонки с пивом, хмельным медом. Певцыи скоморохи как могли тешили собравшихся, но напряжение не спадало. Светланавсе время чувствовала на себе оценивающие взгляды троих хищников.