Состарился Яфет, но жила в нем огненная душа богоборца:ударил в могучий дуб, расколол и вошел в него со словами, что выйдет в тотдень, когда снова прийдет время довершить начатое! Мало кто понял его слова...

Среди многих сыновей Яфета великой доблестью блисталичетверо: Гог, Панас, Остап и Тарас. Каждый хотел править, другим не уступал, идабы не стрясалось распрей, их новую землю разделили на четыре равные части.Панас назвал свою часть Артанией, Остап — Славией, Тарас — Куявией, но Гог,самый яростный и непримиримый, не согласился с решением отца. Но и воевать сним не стал, просто отказался от своей части, взял жен и детей, удалился ещедальше на север Гипербореи. Там, среди обледенелых скал и замерзших рек егослед потерялся. А после непонятного ухода Яфета его сыновья пытались подгрестивсе земли под себя, или хотя бы прихватить ту, что принадлежала Гогу. Но силыбыли равны, к тому же каждый, опасаясь братьев, старался больше укрепиться всвоих землях, а уж потом пытаться захватить их земли.

Мрак вздрогнул, когда грубый голос проревел зычно:

— Но больше всего прав у царя Додона!

— Да, у него, родимого... — подержал другой льстиво.

— Но он не трогает, дабы не ссориться с соседями...

Ивашу поднесли чару. Он отхлебнул, глаза заблестели. Мрак снетерпением переждал новую волну хвалы Додону, а Иваш даже голос повысил почтидо крика, и Мрак снова увидел как Тарас на четвертой сотне лет вдруг отказалсяот царствования, взял в собой трех жен и ушел в дремучие леса искать истину.Там его и след затерялся. Сын Тараса, Буслай Белое Крыло, не был склонен кцарствованию, больше проводил время с чародеями, пытался постичь тайны бытия.Когда его сыну, Громославу Кривозубому, исполнилось сорок лет, он с облегчениемпередал ему власть. И правил тот восемь лет, пока не подрос его младший братДодон. Уже в детстве Додон поражал своей мудростью и отвагой! Говорят, еще вколыбели задавил двух змей, которых подослала коварная жена старшего брата... ивообще удивлял своей ученостью и мудростью. И когда Громослав внезапноскончался от укуса змеи, то именно Додон взял царскую власть недрогнувшейдланью. А с нею по праву победителя... гм... правонаследника, всех жен иналожниц царя Куявии. И воцарилось нынешнее славное цартвование великогоДодона, да не будет конца его правлению!

Здесь яркая картинка смазалась, а когда Иваш с силой ударилпо струнам, последние слова выкрикнув во весь голос, Мрак поморщился, приходя всебя, отодвинулся вглубь комнаты. Стражи заорали:

— Будь славен Додон!

— Правь нами вечно!

— Ты — наше красное солнышко!

Дурни, подумал Мрак. Сейчас как раз надо втянуть язык в томесто, которое лижете, выждать. А то вдруг Додон не объявится? Выиграет тот,кто первый начнет орать хвалу новому правителю. Может тот уже посматриваетиз-за угла. Кто кричит хвалу Додону — тому плаха. Кто кричит и рвет на себерубаху — того вовсе на кол.

Светлану спешно готовили к выходу к гостям. Мрак вернулся,лег у ее ног. Царевну причесывали, сплетничали, хихикали, старались как моглиразвеселить, отвлечь мелкими девичьими тайнами.

— Не понимаю, — говорила Яна, — как эти глупые мужчины могутдумать, что мы верим всему, что нам плетут?

— Ну, если делаем вид... — ответила другая многозначительно.

— Но мы даже не делаем вид! — воскликнула Яна. — Но этисамовлюбленные петухи так токуют, так распускают перед нами свои хвосты, что незамечают даже, когда выдергиваем самые яркие перья!

— Ну, для того они и существуют, чтобы мы украшали своинакидки их перьями, а шкуры клали под ноги.

Снова посмеялись, пообсуждали из кого была бы шкура лучше.Светлана, как видел Мрак с глубоким состраданием, ничего не слышала, ее мысли идуша были далеко. Наконец ее одели, увели, Мрака следом не пустили. Еесопровождала только Кузя.

Служанки возобновили щебет. Яна спросила лукаво:

— А как же Руцкарь Боевой Сокол?

Ответом был общий вздох. Глаза заблестели, пухлые губки призывноприоткрылись, а на щеках у многих появился румянец. Руцкарь был общим любимцем.Мрак ощутил ревнивый укол, Подумал, что в самом деле жаль было бы такуювеликолепную шкуру класть под ноги. Гораздо лучше поступить наоборот: вычиститьвсе внутренности, все равно там одно... гм... мясо и кости отдать собакам, а ток кухне из-за них не протолкнешься, а шкуру набить соломой и поставить в залена видном месте. Пользы от Руцкаря столько же, а вреда намного меньше. Иукрашение будет.

— Руцкарь — это настоящий мужчина, — сказала Янамечтательно. — У него есть и плечи, и мощная грудь, и все другие выпуклости наместе... И смеется громко, как ржет конь моего дяди, а у того такой рев, чтопосуда дрожит.

— А как одевается! — подхватила другая служанка восторженно.— Он всегда носит, даже зимой, рубашку расстегнутой на груди... до самогопояса, а у него такая широкая волосатая грудь! Пусть даже поддевает под неетолстую рубашку из шерсти и думает, что мы не знаем... даже разрез делает точнотакой же... но это так красиво и возбуждающе!

— Да-да, от него всегда идет такой мужской запах!

— Он моется реже других, но это ему даже идет...

Дальше пошли такие подробности, что Мрак боялся, что егочерная шерсть превратится в красную, пытался закрыть лапами уши, но девушки смеялисьгромко и перебирали достоинства мужчин так откровенно и с таким знанием дела,что в конце-концов вскочил и убежал в другой конец зала. Там из открытой дверидуло, он выскользнул и побежал по лестнице вниз, прислушиваясь к звукам изапахам.

Волчье чутье подсказывает, что здесь есть тайные ходы встенах. Не зря же такие толстые. Наверняка есть и подземные выходы из кремля.За одним ковром на стене ощутил пустоту за тонкой дощатой перегородкой, но втой комнате постоянно толкутся стражи, даже обедают или бросают кости толькотам, пришлось трусить дальше, принюхиваться, стараться как можно незаметнееобнюхивать подозрительные стены...

А Светлана в это время с дрожью в теле услышала как далековпереди волхв объявил громким торжественным голосом:

— Царевна Светлана!

Слуги распахнули перед нею двери. Она сделала первый шаг,страшась запутаться в длинном платье. Ноги дрожали, а ладони вспотели. Держаспину гордо выпрямленной, она очень медленно начала спускаться по ступенькам.Взгляд держала на дальней стене, поверх голов. Это придавало надменность, как иподобает царской дочери, но на самом деле просто боялась увидеть их лица, ихглаза.

Приглашенные толкались, старались увидеть как поведет себядальше. Впереди четверо вождей... Нет, уже только трое. Говорят, Урюп получилнеожиданное сообщение из племени, сын захвачен в плен, и вождь спешно отбыл. Ноугроза не уменьшилась, ибо эти трое и есть наибольшая угроза. Все претендуют напрестол, и всякий ее считает, подумала она горько, просто легкой добычей.