— Мрак, — позвала она тихонько. — Мрак...

В слабом свете она увидела как выросла черная горбатая тень,перешла на другую стену, страшно и пугающе переломившись. Его дыханиепочувствовалось совсем рядом у постели.

— Забирайся ко мне, — скомандовала она. — Ну же!.. Ляжешьмне на ноги... Что-то зябнут.

Волк почему-то колебался, словно чувствовал некую опасность.Светлана опустила руку, ощутила горячее дыхание. Горячий язык снова быстролизнул ее пальцы. Она запустила их в густую шерсть, потянула к себе,приговаривая:

— Иди сюда... Не бойся... Я не кусаюсь... Прыгай в моюпостель...

Волк упирался, но она все-таки затащила, он забился в самыйугол, словно боясь ее то ли потревожить, то ли что в самом деле покусает.Светлана уперла в него ноги, чувствуя голыми ступнями жесткую шерсть иблаженное животное тепло. Она сразу ощутила себя защищенной, а когда волкрешился пошевелиться, лег поперек поверх ее ног, на ее губы впервые запоследние дни вернулась улыбка.

Так, с улыбкой она и заснула.

Мрак осторожно, замирая при каждом движении, сполз спостели. Сердце его рвалось, никогда так не хотелось остаться, чувствовать еетепло, слышать ее ровное дыхание. Лишь иногда она начинала дышать чаще, словноубегала через темный лес, тоненько вскрикивала, и тогда он лизал ей ногу, и онасразу успокаивалась, даже улыбалась во сне.

Надо, сказал он себе в который раз. Ради ее счастья.

Он выждал, когда по ту сторону двери затихли шаги,приотворил, выскользнул, вильнул задом, закрывая за собой, и длинныминеслышными прыжками унесся по коридору.

Дворец был полон запахов. Они говорили ему намного больше,чем глаза или слух. Глаза рисуют картинку, которая прямо перед ним, даже сзадиничего не видно, слух дает намного больше, в том числе даже то, что происходитза спиной или за углом, зато запахи ко всему этому рассказывают и то, чтотворится на том или другом месте часом или даже сутками раньше, что в этотмомент делается внизу на кухне, что за плотно затворенными дверьми любойкомнаты, ибо нет таких дверей, чтобы не выпускали запахи...

Вскинув морду и понюхав воздух, он почти безошибочно могсказать, сколько народу во дворце, и где они. Эта картинка постоянно двигалась,смазывалась, то здесь, то там выступала особо ярко, а когда человек приближалсядостаточно близко, чуткие уши ловили его шаги, следили и оценивали, много узнаваяпо походке, а уже много погодя он появлялся из-за угла или из дверей, и тут ужеглаза лишь дополняли картину последними штрихами.

И сейчас запахи точно подсказывали кто сейчас и где. Он безпомех спустился на два поверха ниже, затаился в нише, заслышав шаги. Двое слугтащились, будто шли на казнь. Один тер кулаками глаза, явно только чторазбудили, другой зевал с таким жутким завыванием, что Мрак едва удержался,чтобы не завыть в ответ.

— Хороший был стол, — сказал один, — да гости что-то жрутмало. А уж пьют совсем чуть-чуть.

— Думаешь, прямо сегодня и случится?

— Да, у нас уже и стража разбежалась. Всех можно взятьголыми руками. Только два-три воеводы хранят верность, да с полдюжины стражей,что пьянствуют с Ховрахом.

— Ну, Ховраху море по колено. Не просыхает! Вряд липонимает, что творится. А что на пиру мало едят да пьют, так это завтра же одинХоврах все смолотит и еще спросит: нет ли чего на обед?

— Ох, этот Ховрах, — сказал первый с отвращением. — Это ещетот гусь! Недавно я его застукал... Где бы ты думал? У себя дома! С моей женой.

— Ну-ну, — подбодрил второй.

— Захожу, а он сидит с нею за столом. Глаза у обоиххитрые-хитрые. А я и сам не последний дурак, сразу все понял. Не вытирая ноги,бросился к полкам... Так и есть! Мой кувшин вина вылакали досуха!

— Да, это еще тот гусь.

Мрак выскользнул из тайника, не дожидаясь когда их шагизатихнут. Он шел, принюхиваясь, когда сбоку из прохода показался толстыйдружинник. Он был навеселе, пошатывался, обеими руками прижимал к груди кувшин.В кувшине булькало, острый нос Мрака уловил аромат неплохого вина. Половинулица дружинника занимали длинные усы, падающие на грудь. Вид у воина былустрашающий. Круглое багровое лицо, лоб рассекает страшный шрам, настолькоглубокий, что белеет кость, шрам развалил бровь надвое и опустился на скулу,где тоже виднелась кость.

Воин сказал сурово:

— Клянусь этим шрамом, что остался от меча несокрушимогоГромобоя... А-а, волчок!.. Волчик... волчашка... Тю-тю-тю, лапочка!.. Хошьхлебнуть?

От него веяло дружелюбием, он был в состоянии любить иобнимать весь мир. Глаза смотрели навыкате, рожа красная как натертая корой,даже усы казались веселыми. Он был явно единственным человеком, которого нетревожила своя судьба завтра.

Мрак отказался хлебнуть, тогда воин, высвободив одну руку,бесстрашно потрепал волка по холке, почесал за ухом, предложил в приливепьяного дружелюбия:

— Пойдем на кухню?.. Туда надо знать дорогу. Меня зовутХоврах. Меня все здесь боятся!

Заинтересованный, Мрак потрусил следом. Кухня была на первомповерхе, даже в полуподвале, огромном и дымном, полном сладких запахов жареногомяса, душистых похлебок, разваренной рыбы. Повара и стряпухи суетились у огромныхкотлов, гостей понаехало — попробуй не прокормить, отроки бегом таскали вязанкидров, совали под котлы.

Ховрах с порога заорал весело:

— Пришла радость — отворяй ворота!.. Это я, ваша радость, сосвоим новым другом!

Повар, огромный мужик еще толще Ховраха, в страхе дернулся:

— Это ты, радость? Да ты как чума на наши головы!.. Когдапоявляешься на минутку, мясо исчезает даже из кипящих котлов.

— Жадничать нехорошо, — укорил Ховрах.

— Хоть и жадничаю, зато от чистого сердца, — сердито отрезалповар.

Ховрах ласково погрозил пальцем:

— Еще раз селезнем хрюкнешь, бивни под стол сложишь. Почемуты такой грубый? С дуба рухнул? А внизу еще и змея укусила?.. Ты лучше готовьлучше. Из-за тебя может погибнуть большое количество жертв.

Повар опасливо отступил с дороги, давая путь волку:

— Тут вам не здесь, — проблеял он, волк как раз медленнопроходил мимо его ноги, остановился почесаться. — Или вы прекратите, или одноиз двух... Это вам чревато боком!

— Как прекрасен этот мир, посмотри! — возопил Ховрах, онпошел вдоль рядом, принюхиваясь, нос еще задергался в вожделении. — Я ведь даювам возможность посмотреть на мое великолепие, пообщаться со мной.. м-м...

Свободная рука ухватила ломоть мяса прямо со сковородки, акогда завидел другой, побольше, сунул было кувшин Мраку, перекосился отжалости: