А затем Риан просто подхватил меня на руки и унес оттуда прочь, не позволяя оглянуться и хоть одним глазом увидеть произошедшее. И лишь когда мы спустились по огромной винтовой лестнице, слух вернулся ко мне, позволяя слышать уверенные удары сердца магистра и отдаленные истошные вопли.

— Риан, — испуганно позвала я.

— Прости, пожалуйста, — сквозь стиснутые зубы попросил он.

Леденящий душу вой огласил все вокруг. Я вздрогнула, Риан тихо помянул Бездну, затем подчеркнуто спокойно поинтересовался у меня:

— Когда-нибудь гуляла по человеческой столице?

Я ответила не сразу, все еще прислушиваясь и ожидая непонятно чего.

— Нет… — почему-то это был шепот.

— Хочешь прогуляться? Савен будет сопровождать. Здесь довольно забавно, должен признать.

Интересное предложение, но есть вопрос:

— А ты?

Пауза, затем предельно честный ответ:

— Мне нужно разобраться с произошедшим.

Зажмурив глаза, тихо, но очень уверенно сказала:

— Я с тобой.

Он молча спускался по лестнице, пока я не взглянула на него, вот тогда ответил:

— Родная, я никогда не забуду твой испуг во время допроса Заклинателя, который ты столь неудачно подглядела. Следовательно, мой ответ — нет.

— Риан…

— Нет.

— Ри…

— Не обсуждается, — непреклонный ответ.

Мы спустились, видимо, на первый этаж, и Риан мягко опустил меня, затем скомандовал:

— АтШаан.

Несколько мгновений ничего не происходило, и слышен был лишь топот ног многочисленных убегающих из дворца людей. А затем воздух перед нами словно сгустился, потом затуманился будто угольной пылью, и эта чуть сверкающая тьма образовала тело демона… крылатого. Огромного, с алыми прорезями глаз и оскаленной пастью. И эта потусторонняя сущность, чуть склонив голову в знак приветствия, мрачно произнесла:

— Давно ты не призывал меня, Тьер.

— Не было необходимости, — с ледяным спокойствием ответил магистр.

Умерший демон усмехнулся и сказал:

— Я слушаю.

— Мне нужны все одаренные в столице. Все. С малейшей каплей магии в крови.

Еще один кивок, и дух демона растворился.

Только тогда я осознала, что обеими руками вцепилась в ладонь Риана и едва дышала от страха.

— Дэя, все хорошо, — он улыбнулся мне.

— Кто это был? — шепотом спросила я, не поддавшись на его «все хорошо».

— Двенадцатый всадник Смерти, — Риан смотрел на меня и улыбался. — Родная, просто поверь — Дара поопаснее будет, несмотря на то, что АтШаан сильнее и положение занимает значительно более высокое.

Действительно, и чего я испугалась? После посиделок в таверне Хаоса можно было бы уже ничего не бояться.

— Риан, а зачем тебе одаренные?

— Все просто, — он направился вперед, по огромному, расписанному рунами холлу, — то существо, которое они заключили в «Черный омут», слишком привычно питалось. Слишком. Значит, магами его уже кормили, и, похоже, систематически. А зная данный народ, могу точно утверждать — попытаются провернуть нечто подобное повторно.

— Иии? — нетерпеливо спросила я.

— Наложу печать защиты на всех одаренных, — спокойно ответил Риан.

Я споткнулась от неожиданности, затем вспомнила, что с адептами Академии Проклятий магистр сделал нечто подобное.

— Риан…

— Подождешь меня? — оборвал он, не останавливаясь ни на миг.

— Здесь? — спросила я, помня о предложении прогуляться.

— Да.

— Хорошо, — что я еще могла сказать, я была готова ждать его всегда.

И ведь мы только что были совершенно одни, но стоило подойти к огромной двери, как появившиеся невесть откуда огненные духи-хайтарвы распахнули двери. И мы оказались стоящими на пороге огромного тронного зала. Действительно огромного — не менее пятисот шагов до возвышения с тронами и противоположной стены.

Духи огненными искрами помчались вперед, разлетаясь по залу. А Риан, судя по всему, неоднократно здесь бывавший, провел меня по дорожке меж колонн, что располагались у стены, до самых семи тронов, завел за них и открыл неприметную дверь. За ней оказалась небольшая и очень светлая комната, с книгами, одним столом, несколькими диванами и креслами.

— Обещаешь ждать меня здесь? — настороженно спросил Риан.

— Если так нужно. — Я прошла в комнату, огляделась. — Долго?

— Значительно меньше часа, — успокоил магистр и добавил: — Компанию гарантирую.

После чего дверь была закрыта, отрезая меня от происходящего.

Несколько потрясенная развивающимися событиями, я прошлась по комнате, утопая в чрезмерно мягком ковре и разглядывая все здесь имеющееся. Книг было много, но в основном сказки, истории, что-то по древним языкам. А еще здесь имелись карандаши, краски, стопка белых листов бумаги… Первой мелькнувшей мыслью была мысль о детской. Догадка требовала подтверждения. Оглядев столы, я заметила под одним из них корзину с мусором, осторожно достала. Среди кучки смятых листов взяла первый же, развернула…

Рисунок не был детским. Выполненный черной тушью, четкий, чуть резковатый, идеально отображающий императора Темной империи Анаргара из рода Анаргат. Как в кошмарном сне я медленно потянулась за следующим листком, достала, расправила — лорд Алсэр с легким прищуром смотрел на меня ярко-синими глазами. Как живой! Вздрогнув, выронила листок, потянулась за следующим — просто мазня красками, без четкого образа. Еще один — и я забыла, как дышать! На белом смятом листке был изображен лорд Риан Тьер. И пересекающее его лицо, выписанное резко, нервно: «Ненавижу».

Ничего удивительного, что вошедший в комнату спустя несколько минут Савен застал меня стоящей на коленях и выгребающей мусор из всех урн, которые я придвинула ближе.

— Леди Тьер! — изумленно воскликнуло бывшее умертвие.

— Риате, — огрызнулась я, расправляя очередную бумажку.

Ничего! Больше совершенно ничего! Всего три рисунка, и ничего! В остальном какие-то детские каракули, исчерканные письма, но они не имели ничего общего с резким наклоненным влево «ненавижу». В конце концов я просто села прямо на ковер, растерянно глядя на рисунок, изображающий магистра. Вглядываясь в каждую черточку незнакомого почерка, запоминая манеру письма, угол наклона, характерные резковатые черточки, старалась выучить наизусть, как схему.

— Госпожа… — позвал Савен.

— Чья это комната? — оторвавшись от листка, спросила я.

— Во времена правления ковена здесь находились их… возлюбленные, а в период занятий наиболее одаренные из детей, — с запинкой ответили мне.