камерам выходит ПуД, носящий имя моего гнева. Почти невредимый, даже позолота не потемнела. А свитки были больше для красоты. Чтобы создать первое впечатлени. В бой они не будут вешаться, только на построения и различные церемонии. Ведь беспилотный ПуД — такой же солдат, что и живой пехотинец, и достоин наград и почестей за разгром противников.

Обессиленный от злобы китаец опускает микрофон. Сказать ему нечего. Но мне как раз пора взять слово.

— Усиленная композитная броня с активной составляющей, — начинаю. — Противотанковые ракеты даже не долетели до «Гнева Свара». Но хватит о защите. Пора контратаковать, — поворачиваюсь к Дусю. — Я снова предлагаю вам спасти вашего пилота. Что вы скажете на мое предложение?

— Стреляй уже, Беркутов, — шипит китаец, как дрянной кот. — И покончим с этим!

В тритий раз пожав плечами, я даю команду «огонь». Диспетчер передает приказ программе запуска в ПуДе. Всего один залп, больше не нужно. Цель-то никакая, а «Гнев Свара» вооружен технологиями Постимпериуса, а не просто термобарическими боеголовками. Мгновенно «Мастодонт» накаляется до багрово-белого цвета. Так выглядит раскаленная железная заготовка на кузнечной наковальне.

— Противник уничтожен, — резюмирую я.

Мало того, что вся электроника в «Мастодонте» сгорела. Сам бронированный корпус отек и превратился в дымящуюся неподвижную каракатицу с затвердевшими сочленениями.

— Что это было, Арсений Всеволодович? — в предвкушении спрашивает бородатый генерал, едва не причмокивая от удовольствия. — Чем пальнули?

— Болты «Инферно», — объявляю. — Внутри боеприпасов миниатюрные плазменные генераторы, испускающие электромагнитные волны и термальную радиацию при взрыве оболочки. Особенно эффективны против машин и аппаратно-механических целей.

Молчание. Кажется, до офицеров начинает немного доходить. А точнее до императора.

— Сколько же стоят такие «патроны»?! — вскрикивает он недоуменно.

Дорого, конечно. Цена одного «Инферно» составляет около пяти миллионов рублей. Не считая капитальных затрат на разработку новых генераторов. С капитализацией основных средств цена одного снаряда подскачет от семи до десяти миллионов — зависит от масштабов производства. Учитывая, что межконтинентальная баллистическая ракета обходится в тридцать миллионов рублей, это очень много. Я здорово потратился на эту демонстрацию. Но будущие контракты должны с лихвой окупить расходы.

Ответить императору же стоит так:

— Миллионы жизней врагов России, Ваше Величество, — отвечаю с поклоном, на что Владимир испуганно хмурится. — Сегодняшний день войдет в историю, уважаемое командование. Империя, — хотя нет, Земля! — больше не будет прежней. «Осколки Крови», «Ктулху», «Инферно» — боеприпасы будущего. И на этом мы не остановимся. Впереди много проектов, много разработок. С таким вооружением для России любая локальная война будет выиграна, любой враг повержен. Всего одна поставка «Гнева Свара», одна рота ПуДов, и мы — первая армия мира! С дивизией же все Нижние миры станут нашими!

В конце предложений бородатый генерал мотострелковых войск аж прослезился. Он смаргивает слезы. Император глубоко задумывается. Я, конечно, умолкаю о том, что государственный бюджет придется перекроить. России необходимо больше тратиться на вооружение, чтобы оборонный бюджет был эффективным и сбалансированным. Но развитая оборонка толкнет вперёд и развитие других отраслей, в том числе космической, что мне на руку. Будем потихоньку переделывать эту планетку. Экспансия Постимпериуса не снаружи, а изнутри.

Китаец злобно смотрит на меня.

— Победитель Арсений Беркутов, — роняет Владимир. — По-моему, это бесспорно, — офицеры кивают. — Уважаемый Чэнь Дусю, спасибо за демонстрацию ваших достижений в ВПК.

Озлобленный до бешенства китаец не торопится покинуть сцену. И я этим пользуюсь:

— У меня два вопроса к вам, уважаемый Чэнь. Первый, что мне делать с тремя вашими пилотами?

— Что? — хлопает глазами Дусю. — О чем ты, Беркутов? Какие еще пилоты?

— Те, которые сидели в ваших танкоходах, конечно, — я подношу телефон к лицу и командую. — Приводи сюда. Да, в актовый.

Посреди сцены вспыхивает мимолетное голубое сияние. Это Блик притаскивает трех испуганно щурящихся китайцев. Те самые пилоты, которых китаец не пожалел. Каждый раз, перед роковым выстрелом ПуДа, демоник проникал в кабину и уносил пилота в безопасное место. Конечно, я велел спасать несчастных не столько из жалости, сколько, чтобы окончательно опозорить гадостного Дусю.

Зал теперь откровенно хохочет над злым китайцем. София демонстративно, без звука, имитирует хлопки холеными ручками. Берегиня же хлопает глазками, царевна восторженно шепчет Владимиру:

— Папа! Какой же Сеня добрый! Правда же, пап?! — доносятся до моего улучшенного слуха вздохи девочки.

— Да уж, — Владимир совсем не разделяет мнение царевны. — Добряк прямо.

— Ваши люди, — я усмехаюсь китайцу. — Забирайте.

— Премного благодарен, — шипит Дусю, с ненавистью глянув на своих пилотов. Надеюсь, старик со злобы не убьет несчастных.

— Не стоит, уважаемый, — киваю. — Теперь второе дело. За оскорбления моего достоинства и лживое обвинение в краже технологий я вызываю вас на дуэль. Принимаете вызов? Вы можете выставить защитника по причине преклонных лет.

Молчание.

— Принимаю, — без явного испуга, даже с радостью роняет старик. — Драться буду сам. Оружие — холодное. Без техник. И без доспехов.

— Ах! — выдыхает Берегиня, вжавшись в кресло. Не знаю, зачем я в фоновом режиме отслеживаю реакцию юной царевны. Наверное, просто для забавы.

— Это ваше право, — соглашаюсь. — Клинки, видимо, допускаются артефактные?

— Именно, — подтверждает Дусю.

Ну, понятно. Жди теперь от китайца хитрого трюка.

— Хорошо. — А смысл спорить? Это, правда, его право, как вызванного, выбирать оружие. Я же, как вызывающий, отвечаю за место и время. — Завтра в полдень во Дворце войстези. Как раз там смогут одновременно пройти два поединка.

— Два? — не понимает китаец. Я же бросаю взгляд на Аяно. Твой ход, княгиня-самурайка.

Но со своего места вдруг встает София и, оправив юбки платья и выпрямившись, смотрит в упор на Шереметьева:

— Вы поступили недостойно, Михаил Геннадьевич. Вы обвинили в промышленном шпионаже и воровстве моего будущего зятя. Демонстрационные бои сняли с него всю вашу клевету. А я таких обид не прощаю, — стальные ноты звенят в голосе главной княгини. — Посему вызываю вас на поединок.

Тишина в зале. И все — офицеры, император, царевна — смотрят не на взбледнувшего Шереметьева, не на прекрасную и грозную Софию, а на меня. Только что объявленного зятя самой могущественной княгини Империи. У меня самого нижняя челюсть было отвисла, но спохватился, подобрал. Командование смотрит, негоже варежку распахивать, а то болотопс залетит.

Ну София, дочь Хаоса! Без своих номеров нельзя обойтись? Будто не нашлось у тебя других причин вызвать Михаила!

Мне остается только делать вид, что ничего не слышал. Волконский смотрит на Софию разочарованно, с обидой. Непонятно из-за чего расстроился сюзерен. Причин-то целых две. И Шереметьеву не он бросил в лицо «перчатку». И планы на меня открыто объявил кое-кто могущественнее него.

Я поворачиваюсь к старому китайцу. Хотя не такой уж он и старый, раз самолично сражается в