Увидав незнакомку, Анфиса чуть не скончалась от любопытстваи вечером понеслась к соседке узнавать, что к чему. Раиса не стала таиться,налила Фисе чаю и сообщила:

– Наташка прислала знакомую свою, Аллой звать. Хочет она моюизбушку прикупить, летом жить на свежем воздухе желает, вон Васякины продалихалупку и в Истру переехали. Я чем хуже? Меня Вера к себе зовет, в Москву,поживу на старости лет в удобстве.

Анфиса пригорюнилась. Сейчас все поразбегутся, а ейоставаться с незнакомыми, с москвичами. Вот плохо будет: ни поговорить, ни чаюпопить, понаставят заборов.

На следующий день после посещения Аллы баба Рая в восемьутра вышла из дома.

– Ты куда? – окликнула ее возившаяся в огороде Фиса.

– На рынок, – коротко ответила соседка, – наавтобус бегу.

Анфиса от удивления выронила тяпку. До сих пор Раиса никудане ездила, только раз в год, на Пасху, в церковь, да иногда еще она ходит вКриково, в магазин.

– Купить чего надумала, – продолжала интересоватьсяАнфиса, – али продать?

Баба Рая улыбнулась:

– Мыло мне надо, все кончилось.

Пока Анфиса собиралась с мыслями, бабуся с прытью,несвойственной ее возрасту, потрусила по дорожке к шоссе.

Когда Фиса опомнилась, соседки и след простыл. До обедаАнфиса пребывала в изумлении: мыло! Зачем же на рынок? В Крикове егополно, какое хочешь: дешевое, дорогое, кусковое, жидкое…

Но еще большее удивление ждало ее впереди. Назад баба Раяявилась не одна, а с женщиной, одетой как картинка и пахнущей таким ароматом,что Фиса чуть не прослезилась, нюхая воздух. Это какие же духи и сколько онистоят?

Гостья пробыла недолго, минут пятнадцать, от силы двадцать,а потом ушла, неся в руках довольно большую коробку. Анфису чуть не разорвалопополам от любопытства. Она вылетела из двора и увидела, как незнакомка быстроподнялась на горку, села в ярко-синюю большую машину и исчезла.

Фиса понеслась к Раисе.

– Ну, купила мыло? – заорала она с порога.

– Какое? – шарахнулась от нее бабка.

– Так зачем на рынок гоняла?

– А… а… – протянула старуха, – мыло! Взяла,конечно, детское, дешево сторговала, не зря каталась.

– Кто ж тебя привез? – не утерпела Фиса.

– Разве не узнала? – усмехнулась бабка.

– Нет.

– Наташка, дочь Клавки.

– Вот те на, – оторопела Фиса, – какая стала,прямо барыня.

– Точно, – кивнула Раиса, – хорошо живет.

– Чего приезжала?

– Навестить, – коротко уронила старуха, – давно невиделись.

Анфиса покачала головой. Уж точно, что давно, летпятнадцать, не меньше!

– Никак ты ей подарок сделала, – продолжила она«допрос».

– Какой? – спокойно поинтересовалась баба Рая.

– Коробку она несла!

– Экая ты глазастая, – скривилась соседка, – всеприметила. Отдала ей две иконы.

Анфиса невольно бросила взгляд в красный угол. Все образависели на месте, под ними теплилась маленьким огоньком лампада.

– Не эти, – бабка перехватила взгляд Фисы, – другие,на чердаке лежали, от отцовой матери остались. Мне ни к чему, пусть Наташкавладеет.

В моей голове поднялась буря. Ярко-синяя машина, джип«Лексус» был у Вики. Это она приехала к бабке, Анфиса, очевидно, подслеповата,меня она приняла за Веру, а Вику за Наташку.

Очень хорошо помню, как в тот трагический вечер, доставая изшкафа сервиз, Столярова рассказывала:

– Вот повезло! Посадила бабку в машину, довезла до богомзабытой деревеньки и купила сервиз за триста баксов! Чистое серебро! Ей отродителей остался! Да я похожий недавно в антикварном, на улице Комоловавидела, жаба задушила купить, десять тысяч за него просили, уехала, потомспохватилась, ну чего жадничаю, ведь уникальная посуда! Только поздно, пока я,глупая, колебалась, другие, умные, подсуетились и купили, ушел сервизик!А тут! Такая удача!

– Баба Рая бедно жила? – спросила я у Анфисы.

– Как все, – ответила та, – от пенсии до пенсии,на похороны собрала, мы только на водку скинулись, чтоб помянутьпо-человечески! Когда пенсию задерживали, плохо было, ничего в магазине некупить, с огорода ели. Вот телевизор у Раисы сломался, прям горе, за починкустолько заломили, пришлось ей из «смертных» вынимать!

– Что же она сервиз не продала?

– Какой? – вытаращилась Анфиса.

– Ну тот, серебряный, неужели никогда не видели?

– Чего? – совершенно обалдела соседка. – Сервиз?Из серебра?

– Ага, достался ей от матери.

Анфиса тоненько захихикала:

– Ты, Верка, совсем в своем городе всякую память потеряла.Раиса-то из сирот, по молодости в колхозе работала, ни отца, ни матери непомнит, какое серебро! Когда ее Колька замуж брал, у Райки исподнего неимелось. Сама я не видела, но мне мать рассказывала. Вот мы хорошо жили,справно, масло ели каждый день, а Райка голытьбой родилась, такой и померла.Колька пил горькую, откуда у них деньги? Напутала ты с посудой. Кружек у нейполно, эмалированные, фарфоровые, пластмассовые… Еще скажи про золотые вилки!

Я молча посмотрела в сторону покосившегося домишки.Всякое случается у людей, живут впроголодь, болеют, ходят босиком, а семейныеценности не продают. И соседке Раиса могла ничего не показывать, небосьстоял сервиз в самом укромном месте, под кроватью у бабки. Деревенские людиосторожные, хвастаться достатком не станут. Это немцы, чуть заработав, начнутперекрывать крышу и ремонтировать дом; наш крестьянин, если не пропьет, спрячетденежки в чулок, на черный день. Во-первых, он не приучен жить в красоте иуюте, а во-вторых, не хочет стать объектом зависти, выделиться из толпы. Нетуж, плохо, грязно, без воды и газа, зато как все.

– Можно мне взять на память фотографию бабы Раи, –спросила я, – в избе на стенках висят?

– Мне-то что, – пожала плечами Анфиса, – хоть всевыноси. Твое теперь имущество будет, пополам с Наташкой, других наследниковнет.

Оставив Анфису на скамейке, я прошла в избу, потом,высунувшись в окно, крикнула:

– Аня!

Девушка мигом прибежала на зов. Я указала на снимки.

– Подскажи, кто из них баба Раиса?