Еще важнее было то, что они оба понимали необходимость церковных реформ, которых требовали красноречивые проповедники среди чехов и за рубежом. Они были потрясены богатством и мирской жизнью части духовенства, включая богато одариваемые монастыри. Во время правления Карла это реформаторское движение еще не обрело какого-либо еретического или антигерманского характера. Оно было серьезным предупреждением, которое стало более значительным, когда в 1378 г. вслед за окончательным возвращением Святого престола в Рим разразился Великий Западный раскол.

Жаль, что император умер в самом начале этого кризиса. Но его смерть была особой потерей для Чехии, где общие проблемы христианства имели особенно серьезные последствия. Эта страна вскоре утратила положение, уникальное в ее истории, которое она занимала при Карле, в то время как тесная связь славянского народа и немецкой власти, явно успешная при его жизни, вскоре привела к самым опасным последствиям. И ни один из его сыновей, последних представителей династии Люксембургов, не оказался способен выполнить свою задачу.

Эта задача была более ответственной, потому что через четыре года после смерти Карла IV венгерская ветвь Анжуйской династии угасла, а параллельное развитие Чехии и Венгрии под властью иностранных династий, установленной в этих странах в начале XIV в., подошло к концу. Правление Анжуйской династии в Венгрии было гораздо короче, чем правление Люксембургов в Чехии, и ограничивалось всего двумя поколениями по мужской линии; и хотя эта династия и имела чужеземные корни, но была не немецкой, а французской.

Поэтому не было никакой опасности того, что иностранные правители (второй из них, кстати, был рожден и воспитывался в Венгрии) станут содействовать иностранному влиянию, опасному для независимости и национального характера страны. Их французская родина была далеко и не имела никаких амбиций или возможностей контролировать или присоединить к себе страну в Центрально-Восточной Европе, которую даже соседняя немецкая империя не смогла к себе присоединить. На самом деле представители Анжуйской династии, которые заняли место Арпадов, прибыли не напрямую из Франции, а из Италии. Пока их предки правили Сицилией, они проявили обычное честолюбие, характерное для всех владык Сицилии и направленное на Восток. Но даже эти агрессивные устремления были направлены на Византийскую империю и ее владения на юге Балканского полуострова, и, так как с 1282 г. Сицилия оказалась потерянной для королей Анжу[24], практически ограниченного Неаполем, эта династия вряд ли могла мечтать о создании империи по обе стороны Адриатического моря.

В Венгрии они, разумеется, распространяли из своего великолепного двора в Буде или близлежащем Вышеграде римскую культуру, частично французскую, а частично итальянскую, уже затронутую ранней эпохой Возрождения. Но это оказалось реальным вкладом в культурную жизнь Венгрии, которая, несмотря на совершенно другую национальную основу, была латинской по своему характеру со дня ее обращения в христианство. При династии Анжу просто не могло появиться немецкое влияние, которое при таком же великолепном дворе Люксембургов в Праге в связи с немецкой колонизацией, гораздо более существенной в Чехии, чем в Венгрии, постепенно вытеснило местные славянские и оманские элементы, появившиеся благодаря французским связям Люксембургов и отношениям Карла IV с такими великими итальянцами, как Кола ди Риенци и Петрарка.

Все это не означает, что венгров не возмущало, по крайней мере вначале, воцарение иностранцев на троне их национальных королей. Подобно чешской знати в первые годы правления короля Иоганна такие же влиятельные круги венгерской знати, которая была более однородной с точки зрения национальности и гордилась своей Золотой буллой, образовали сильные кланы, как в Польше, и создали оппозицию Карлу Роберту, когда тот прибыл в страну в 1308 г. Но его мудрая политика, которая дала ему возможность найти большую группу сторонников своего эффективного управления, вскоре сделала его гораздо более популярным, чем когда-либо был Иоганн в Чехии. Постоянно живя в своем новом королевстве, он полностью разделял его национальные интересы, оставив интересы Неаполя своему брату.

Даже лучше, чем многие Арпады, Карл Роберт понимал важность тесного сотрудничества с соседней Польшей, возрожденной как королевство и всегда популярной среди венгерской знати, особенно в северных районах страны, где с самого начала было самое большое нежелание принимать власть Анжу. Брак короля с Елизаветой Польской, чрезвычайно умной и честолюбивой дочерью Владислава Локетека (Локотка), заключенный в 1320 г. – году коронации последнего, сопровождался тесным альянсом двух стран, который продлился в течение всего периода правления Анжуйской династии.

Этот альянс естественным образом сделал Карла Роберта посредником в конфликте между Польшей с одной стороны и Чехией и Тевтонским орденом – с другой. Поэтому именно в Вышеграде (Вышегроде), резиденции Анжуйской династии на съезде трех королей Центрально-Восточной Европы, состоявшемся в 1335 г., третейский суд, предложенный Карлом Робертом, попытался уладить этот конфликт. И если он не положил конец глубокому антагонизму между поляками и тевтонскими рыцарями, то подготовил установление дружественных отношений между Польшей и Чехией. Такое дружеское сотрудничество с обоими славянскими королевствами, непосредственными соседями Венгрии было само по себе выгодно для этой страны. А что касается отношений с Польшей, то они открыли для короля Венгрии две дополнительные возможности, которые были обсуждены на второй встрече в Вышеграде (Вышегроде) в 1339 г. с его польским зятем – королем Казимиром III Великим.

Во-первых, венгры давно уже претендовали на Галицию и даже Волынь, что выражалось в добавлении к королевскому титулу слов rex Galiciae et Lodomeriae. После смерти последних потомков Романа и Даниила в 1323 г. один из их польских родственников – Болеслав Мазовецкий, получивший имя Юрий, когда стал правителем православного государства, стал их преемником. Столкнувшись с внутренними проблемами, которые привели к его убийству в 1340 г., Юрий, в свою очередь, назначил своего двоюродного брата, короля Казимира, своим наследником как раз по случаю созыва II Вышеградского съезда. Вероятно, сразу же возникло предположение, что Венгрия поддержит Польшу в этом вопросе, как она всегда это делала в последующие годы, но не без серьезных шансов на соединение так или иначе regnum Russiae, как называли наследство Даниила, с Венгерским королевством.

Этот вопрос был неотделим от еще более важного вопроса. Хотя король Польши был еще совсем юн, немедленно началось обсуждение кандидатуры его преемника. Было решено, что если у него будут рождаться только дочери, то венгерские представители Анжуйской династии унаследуют корону Польши и объединят обе страны в могущественную конфедерацию. Однако, если такие перспективы, столь привлекательные для новой венгерской династии, не осуществятся, то regnum Russiae будет возвращено королю Венгрии.