Разумеется, были перспективы на будущее. Сразу же пришел конец власти чехов, особенно в период несовершеннолетия сына Пржемысла Отакара II Вацлава II, и, соответственно, начало расти немецкое и имперское влияние в этой славянской стране, которое через Чехию и Моравию проникло даже в Польскую Силезию больше, чем когда-либо раньше. Под давлением Альбрехта I, второго Габсбурга на имперском троне, его младший брат Рудольф был даже на какое-то время выбран королем Чехии, в 1296 г., и только его преждевременная смерть предотвратила серьезные проблемы для законного наследника короны.

Положение Вацлава II укрепили, разумеется, его успехи в Польше, которые в свете критической ситуации в Чехии кажутся особенно значимыми для династии Пржемысловичей, но в то же время и очень сомнительными. Еще более сомнительным успехом короля Чехии и Польши было то, что в год (1301), последовавший за его коронацией в Гнезно, его сын стал королем Венгрии.

Королевство, которое встало на сторону Рудольфа фон Габсбурга против чешского соперника из дома Арпадов и которое теперь после 1278 г. снова стало ближайшим соседом немецкой державы, вступило в еще более серьезный период упадка под властью незначительных правителей. Когда в 1301 г. Андрей (Андраш) III умер как последний представитель династии, проблема наследования привела к затяжному кризису. Объединение с Чехией, а через ее короля – и с Польшей могло бы быть решением основных вопросов истории Центрально-Восточной Европы с большими шансами на успех, чем неудачное австро-чешское объединение под властью Пржемысла Отакара II. Но это был чисто династический союз, недостаточно поддерживаемый личными амбициями Вацлава. Когда он умер в 1305 г., союз был обречен на развал даже еще до того, как его сын и преемник Вацлав III, не пользовавшийся поддержкой ни в Венгрии, ни в Польше, был на следующий год вероломно убит.

Теперь в 1306 г. кризис по поводу права наследования начался и в Чехии, и нет ничего удивительного в том, что Альбрехт I немедленно ухватился за эту возможность, чтобы провозгласить, что Чешское королевство является не чем иным, как феодальным владением империи и поэтому находится в его распоряжении. Это было неправильное толкование буллы от 1212 г., но ему во многом способствовало угасание национальной чешской династии. Менее опасной была ситуация с Венгрией, где империя не могла выдвигать аналогичные притязания. Но ни в этой стране, ни в Чехии никогда больше не было национальной династии, в то время как для Польши внезапное исчезновение двух последних Пржемысловичей стало наилучшей возможностью освободиться от правления чужеземцев и любого возможного имперского вмешательства под властью одного представителя все еще многочисленной национальной династии Пястов.

Но для Польши, как и для всей Центрально-Восточной Европы, первостепенное значение имело то, чем закончится борьба за вакантные короны святого Вацлава и святого Стефана (Иштвана). Воцарение немецкой династии в одной или обеих соседних странах стало бы явно угрожать тем дружеским отношениям, которые существовали раньше. Поэтому тревожно было то, что не только австрийские Габсбурги, но и баварские Виттельсбахи оказались среди различных претендентов, которые несколько лет пытались завладеть Венгрией и Чехией. И очень благоприятным для интересов Польши и свободного развития Дунайского региона стал тот факт, что в Венгрии, где решение проблемы было найдено в 1308 г., успешным кандидатом на трон стал один из представителей французской Анжуйской Неаполитанской династии Карл Роберт. При поддержке Святого престола, который в равной степени был в дружеских отношениях и с польскими князьями, он стал там родоначальником династии, которая, хоть и была иностранного происхождения, продолжила традиционное стремление Венгрии к независимости и остановила возможное развитие влияния Германии.

Совершенно иным было решение, которое двумя годами позже положило конец аналогичному кризису в Чехии. Здесь именно один из кандидатов немецкого происхождения – других практически и не было – пришел на смену Пржемысловичам. Да, Иоганн Люксембургский прибыл из самого дальнего западного региона Германии, где существовало значительное французское влияние. Но в лице своего отца Генриха VII эта довольно скромная династия достигла имперского достоинства несколькими годами раньше и поэтому, завладев Чехией, должна была очень тесно связать ее с империей. К тому же преемник Пржемысловичей был абсолютно убежден, что он также унаследовал и их притязания на корону Польши, и решил продолжать политику в отношении Силезии, которая уже сделала некоторых местных герцогов этой приграничной провинции вассалами чешской короны.

Ближайшее будущее должно было показать, что, несмотря на свои симпатии к Франции на протяжении всей своей жизни, этот немецкий король Чехии – один из самых опасных врагов Польши. В тесном сотрудничестве с Тевтонским орденом он олицетворял курс Германии на экспансию на восток. К тому же отношениям его преемников с Венгрией к концу XIV в. суждено было привести к установлению власти Люксембургов и в этой стране. Одновременное развитие событий в обоих королевствах в начале этого века поэтому было чем-то гораздо большим, нежели сменой династии. Совпав по времени с возвышением Москвы и внезапным возникновением опасности со стороны Османской империи, эти события привнесли в средневековую традицию Центрально-Восточной Европы новые элементы и сделали этот момент важным поворотным пунктом в истории всего этого региона.

Династия Люксембургов правила в Чехии (Богемии) до своего угасания в 1437 г. Но этот долгий период четко разделяется на две части. Смерть второго Люксембурга, Карла, в 1378 г. была поворотным пунктом в общей европейской истории наряду с Великим западным расколом, произошедшим в том же году, и имела особое значение для развития Чехии. Долгий внутренний кризис наступил вскоре после ее так называемого золотого века.

Эта великолепная эпоха наступила не сразу после 1310 г. Напротив, вскоре последовало восстание чешской знати против своего первого короля-чужеземца, который пренебрегал их интересами и оказался очень слабым управленцем. Оппозиция потерпела поражение, но Иоганн Люксембург почти не воспользовался своим успехом. Он предпочитал играть роль странствующего рыцаря, переложив дела королевства на плечи знати, до тех пор пока в 1333 г. его сын Карл не занялся управлением, и задолго до смерти Иоганна в битве при Креси в 1346 г. его влияние было решающим.

Участие старого короля в Столетней войне, разумеется, не имело ничего общего с проблемами самой Чехии, и, когда прежде он присоединялся к набегам тевтонских рыцарей на Литву, его роль в этих сомнительных крестовых походах в далекие страны затрагивала интересы его королевства лишь косвенно, поскольку любые совместные действия с так называемыми крестоносцами являлись давлением на Польшу. На практике было мало пользы от того, что один из князей далекой Мазовии временно становился вассалом чешской короны. Но когда Иоганн Люксембург принимал аналогичную вассальную присягу от большинства силезских князей в 1327 и 1329 гг., признание его сюзеренитета этими Пястами неизбежно привело к окончательному отделению этой важной провинции от средневековой Польши. Она была включена в королевские земли святого Вацлава вместе с Чехией, Моравией и частями Лужицы, которые также были присоединены в годы правления Иоганна. Признание этого свершившегося факта королем Польши в 1335–1339 гг. было получено королем Иоганном благодаря отказу от бесполезной поддержки тевтонских рыцарей и своих собственных притязаний на польскую корону, которые в любом случае не имели шансов на практическую реализацию.