– Свекровь там живет, – ответила Вера, – бабка его, матьмоего бывшего мужа. Та еще пройдоха. Уж как меня терпеть не могла, прямоизводила. Из-за нее и с Сережкой развелась, только напрасно карга радовалась.Думала, я хуже всех. Ан нет. Женился Серега во второй раз, вот новая сноха заменя и отомстила, небо в алмазах старухе показала. Разменяла их хоромы в центреи получила себе трехкомнатную возле метро «Сокол», а бабку отправила вмаломерку в Журавлево. Дальше не нашла, дальше только Киев. Вот теперь бывшаясвекровь меня полюбила и Женьку к себе приглашает.

– К бабке ездил, – хмуро подтвердил парень, – в ее домепочта.

Женя преспокойно шел по дорожке, когда к нему подошлаприлично одетая дама. Внешний вид женщины говорил о хорошем достатке. Синеепальто с мехом, такого же цвета сапожки, шляпка, и пахло от тетки чем-товкусным.

– Мальчик, – спросила она, – хочешь заработать сто рублей?

Женя обрадовался. 16 марта у матери день рождения, онприсмотрел ей кошелек, который как раз стоил стольник.

– Дурак откажется, – ответил подросток, но на всякий случайпоинтересовался: – А делать-то что? Если что-то плохое, то не стану.

– Как можно, дружочек, – ласково улыбнулась тетка, – простопомоги мне, видишь, руку сломала, правую.

Женя поглядел на гипс.

– И чего?

– А надо телеграмму отправить, вот текст. Сделаешь, получишьденежки. Не хочешь, другого подожду.

Женька не усмотрел в просьбе ничего особенного. Со сломаннойрукой и впрямь невозможно держать ручку. Он пошел в почтовое отделение и мигомзаполнил бланк. Возникла только одна незадача. Служащая велела написатьобратный адрес. Не слишком мучаясь, парень указал свой, потом вынес квитанцию,отдал сдачу, получил «гонорар» и побежал к бабушке.

– Можешь описать незнакомку?

Женя напрягся.

– Ну такая, в общем…

– Какая?

– Обычная. Нос, глаза, рот…

– Волосы какие, короткие, длинные?

– На ней шапка была, с мехом, вроде торчали волосья…

– Глаза голубые?

– Нет.

– Карие?

– Нет.

– Серые?

– Нет.

– Так какие тогда? – вышла я из себя. – Зеленые?

– Глаза как глаза, – вздохнул мальчишка, – не разглядел. Вотпальто синее, сапоги такие же, гипс… Больше ничего не увидел, да и зачем мне?Сто рублей получил, и все.

Признав полное поражение, я направилась к выходу. НеожиданноВера, зарыдав, отвесила сыну еще одну затрещину.

– Ну погоди, одни останемся и поговорим.

Я вышла за порог, потом повернулась и сказала:

– Вера, вы не правы, ребенка нельзя бить.

– Мой сын, – обозлилась тетка, – воспитать хочу, чтобычеловеком стал, а он все проказничает.

Я посмотрела на бледного, испуганного мальчишку и сказала:

– Он у вас замечательный, а баловство пройдет. Лучшевспомните, на что Женя потратил сто рублей, не на «Сникерсы» и жвачки, он вамподарок купил.

Вера зарыдала и бросилась обнимать сына. Дверь в квартируона забыла закрыть, и я, пока не приехал лифт, видела, как мать гладитподростка по взъерошенным волосам.

На улице совсем похолодало, зима не собиралась сдавать своипозиции. По тротуару мела мерзкая поземка. Внезапно мне очень захотелось есть,а впереди призывно сверкнула вывеска «Ростикс». Отлично, жареная курица то, чтонадо.

В просторном зале не оказалось ни одного свободного места.Побродив с подносом в руках, я наконец устроилась у окошка и принялась жевать.Напротив поедал такое же блюдо мужик лет пятидесяти, большой, толстый,совершенно чудовищного вида. Я смотрела в окно, хватая машинально рукамикусочки филе. Да, хороший свидетель получился из Жени. Ничего не запомнил,кроме синего пальто, сапог и гипса. Как теперь искать тетку? Объявление давать?Минуточку! В полном ступоре я, доев филе, оттолкнула в сторону поднос. БомжихаВаля рассказывала о даме, которая, испугавшись ее, швырнула гипс. И онаназывала цвет одежды той женщины – синий.

Я придвинула к себе поднос, но он поехал в сторону, ясердито дернула его к себе и вновь схватила курицу. Даю голову на отсечение,это одна и та же баба! Поднос снова ожил и начал убегать. Я вцепилась в него,схватила стакан с колой, глотнула и чуть не выплюнула. Пиво!

В полном недоумении я уставилась на желтую жидкость с белойшапкой сверху. Интересное дело, на раздаче перепутали? Я же просила колу.

– Терпеть не могу пиво, – вслух возмутилась я, – что забезобразие!

– Зато куриные «пальчики» пришлись вам по вкусу, – произнесвеселый бас.

Я оторвала глаза от стакана, посмотрела на своегососеда-толстяка, на стол и чуть не скончалась. Задумавшись, я тянула к себеподнос мужика. Более того, сначала съев содержимое своей тарелки, я с аппетитомуничтожила и порцию соседа, а теперь принялась за его пиво.

– Бога ради, простите, – залепетала я, – не знаю, как этополучилось.

– Я пытался отбить свой обед, – веселился толстяк, – но вытак яростно дергали его к себе!

– Сейчас куплю вам новую порцию, – подскочила я.

– Ни в коем случае, – отрезал мужчина, – мне приятноугостить такую милую даму.

Сгорая от стыда, я выскочила на улицу и опрометью кинулась кметро. В желудке каменной тяжестью лежали две порции курятины. Ну как можнонастолько выпасть из действительности, чтобы слопать чужой обед?

Внезапно над ухом раздался скрежет и вопль:

– С ума сошла?

Я повернула голову влево. В двух шагах от меня притормозилаиномарка, из нее высунулась страшно злая девица.

– Смотреть надо, когда дорогу переходишь, да еще на светофорне мешает взглянуть, тебе красный, лахудра!

Я вздрогнула. Что со мной происходит? Безусловно, я бываюиногда рассеянной, но не до такой же степени! Нет, лучше поехать домой, к Валеотправлюсь завтра, на свежую голову.

Дома царило радостное оживление.