– Просто – вы берете под правую руку, я под левую и тащим еек автомобилю.

Сев в «Жигули», девушка слегка расслабилась и пробормотала:

– Ну спасибо! Мне вас прямо господь послал. Как бы я мамудомой волокла!

Я посмотрела в зеркальце. Женщина полулежала на заднемсиденье с закрытыми глазами. Ее рот был открыт, и из него вырывалось неровное,прерывистое дыхание.

– Вашей маме плохо?

Девушка обернулась и спокойно ответила:

– Нет, она всегда спит после того, как понервничает. Можнозакурить?

– Конечно, хочешь, возьми в бардачке мои сигареты.

Девушка вытащила пачку ментоловых «Мore» и щелкнулазажигалкой. Путь предстоял неблизкий, езжу я медленно, поэтому скорей всегопотрачу час или полтора на дорогу. Мы познакомились, девушку звали Настей, иона бесхитростно рассказала о своей семье.

Маме пятьдесят лет, а отцу чуть больше. Родители в разводе,но скорей всего папа давным-давно умер, потому что пил, словно верблюд, пересекшийпустыню Гоби. Только не подумайте, что мужик, как вьючное животное, хлебалводу. Нет, Николай прикладывался исключительно к водке. Светлана Михайловна,мать Насти, с трудом разменяла жилплощадь. Ей с двумя детьми досталаськвартирка в Лианозове, а бывшему муженьку комната в коммуналке, правда, возлеЦентрального рынка. Николай с детьми не встречался, алиментов не платил игулять с сыном и дочерью по воскресеньям не рвался. Светлана одна тянула Настюи Славика. Тот, кто в одиночку поднимал двоих детей, поймет, как труднопришлось женщине, не имевшей к тому же никакого приличного образования.

Светлана Михайловна всю жизнь бегает по чужим людямдомработницей, получая за тяжелый физический труд копейки. Женщина надеялась,что, став взрослыми, сын и дочь начнут хорошо зарабатывать. Настя оправдываланадежды матери. Росла хорошей, не капризной, малоизбалованной девочкой.Окончила десятилетку и поступила в техникум, выучилась на бухгалтера, сейчасработает в большом частном магазине и имеет неплохой оклад, позволивший семьеслегка высунуть голову из нищеты.

Но основные надежды на счастливую старость Светланасвязывала со Славиком. Менталитет российской женщины таков, что она чувствуетсебя спокойно, только имея в доме мужика. Поэтому Света всегда любила Славубольше Насти. А если уж совсем честно, мальчишка был ее единственным светом вокошке. Частенько последние деньги тратились на покупку ему одежды иливелосипеда. В детстве у Насти был весьма скудный гардероб, кукла Катя икосорыленький мишка. Слава, моложе сестры на два года, имел железную дорогу,солдатиков, пистолеты разных марок и калибров… Если в доме случались яблоки, тосамое большое и красивое доставалось ему.

– Славик маленький, – объясняла свои действия мать, – емунадо уступать.

Настя не спорила. Надо, значит, надо.

– Вот отслужит Славонька в армии, – мечтала Светлана, –вернется, и заживем!

Впрочем, иногда мечты заводили женщину совсем далеко. Вот ееСлава поступает в институт, становится ученым человеком, профессором илиинженером…

Надо сказать, что Слава тоже рос некапризным. Материнскуюлюбовь принимал с мягкой, извиняющейся улыбкой, а красивое яблоко всегда резална две половинки и угощал Настю. Вообще дети у Светланы получились хорошие,жить бы да радоваться, только судьба посчитала, что мало досталось несчастнойбабе колотушек, и отвесила ей еще один пинок.

Когда Славику исполнилось четырнадцать лет, он начал болеть.Диагноз поставили сразу – пиелонефрит. Света кинулась лечить сына и пошла подороге, которую истоптали сотни несчастных матерей: поликлиника, больница,санаторий, больница, санаторий, больница, больница, больница… Потом от полногоотчаяния она кинулась к бабке-травнице, колдуну из Малаховки. Затем пронесласьпо гадалкам и экстрасенсам. Все, от ортодоксальных врачей до нетрадиционныхмедиков, обещали скорое выздоровление, только парню, вопреки всем прогнозам,делалось все хуже и хуже. Его, естественно, не взяли в армию. К двадцати годамСлавик был инвалид, получал копеечную пенсию, а все деньги в семье уходили наего лечение.

Но вот настал день, когда приятный профессор сообщилСветлане:

– Голубушка, спасти вашего сына может только пересадкапочки.

Врагу не пожелаешь того, что испытала несчастная мать, когдаей сказали:

– Ни ваша почка, ни Настина не годятся.

Славику выпал по жизни такой случай. Органы ближайшихродственников ему не подходили, ни мать, ни сестра ничего толком не поняли изподробных объяснений медиков, ясно им было только одно: Славику придется ждатьдонора. Парня поставили на очередь. Светлана Михайловна свела знакомство стакими же, как она, несчастными родителями и поняла: Славик запросто можетумереть, не дождавшись почки. Очередь двигалась очень медленно. Частенькобольные, только-только записавшись, оказывались мигом на операционном столе.Врачи объясняли обозленным родителям:

– Орган подбирается строго по параметрам. Эта почка подошлаименно данному пациенту, а не вашим детям.

Но среди родственников упорно циркулировали другие сведения,называлась сумма: пятнадцать тысяч долларов. Именно столько требовалось отдатьврачу, чтобы при следующей возможности подошли ваши параметры.

Измученная Светлана решилась. Дождавшись удобного момента,она проскользнула в кабинет профессора, того самого ласкового, улыбчивогомужчины, про которого ходили слухи о взятках, и сказала:

– Думаете, мы бедные, ничего не имеем? Через три недели япринесу вам пятнадцать тысяч «зеленых», только помогите Славику.

– Что вы, – замахал руками сладко улыбающийся врач, –пересадки осуществляются совершенно бесплатно, по жизненным показаниям.

– Ой, ладно, – отмахнулась Света, – а то я не знаю! Впонедельник Малашенко соперировали, а он только на очередь встал, а в четвергРодионова. Кстати, тот позже нас на полгода в клинике объявился. И не надоговорить о совместимости. Просто у Малашенко и Родионова родители деньги гребутлопатой, сразу видно: машины, шубы, кольца. А я скромно одета, вот вы и решили,что тут взять нечего. Поэтому я и пришла сказать: пятнадцать тысяч есть,оперируйте Славика.

Доктор побагровел, но удержался от крика и довольно спокойноответил: