Потом, спустя довольно большой промежуток времени,выяснилось, что автомобиль и впрямь утонул. Юная бандитка проявила невероятнуюсмекалку и хладнокровие. В Новгородской области полно болот. Девица отыскалаподходящее и недрогнувшей рукой утопила восемьдесят тысяч долларов в вонючейжиже. Потом выбралась из леса, тормознула попутную машину и спокойно прикатилав Москву. Естественно, ее никто не задерживал. По ориентировкам искали джип сбабой за рулем. Фокус состоял в том, что девушку милиционеры не разглядели. Еепросто не приняли в расчет, думали арестовать солнцевских, желающих подкупитьсвидетельницу, а потом заняться глупой девкой.

Володя замолчал, потом ухмыльнулся.

– История-то случилась в 1987 году, а через десять лет, одиниз ее участников, тот самый, что давал баксы потерпевшей, сообщил мне не дляпротокола имя дамы. Я ради интереса проверил ее данные, не поверите,благонадежная гражданка, мужняя жена, хорошая мать и отличный работник. Междупрочим, парень еще нашептал, что девка по прежним временам стреляла, как РобинГуд, со ста шагов в копейку лепила, ножи швыряла, словно циркачка, управляламотоциклом, катером… Он в нее влюблен был, но девица резко порвала с преступнымпрошлым, ушла из группировки и превратилась в образцовую гражданку. Вот какиефортели бывают.

– Ну и к чему ты это рассказал? – удивилась я.

– А к тому, дорогой Лев, – торжественно заявил майор, – чтонезнакомая женщина может на самом деле оказаться совсем не той, за кого себявыдает. Так вот, наша Лампа не такая. У нее в биографии нет темных пятен.

Повисло молчание. Я просто не знала, что говорить.

– Ну, мне пора, – заявил майор, – слышь, Сережка, ты хотелкниги взять?

– Иду, – подскочил парень.

Через пару секунд мы остались с Левой вдвоем. Мужик началкраснеть. Когда пауза стала неприличной, я спросила:

– Хотите еще чаю?

– Чай не водка, много не выпьешь.

– У нас есть спиртное, – обрадовалась я, – всякое разное:джин, коньяк, виски. Будете?

Лева сделался похожим на огнетушитель.

– Я совсем не употребляю, просто неудачно пошутил, неподумайте чего, сам пьяниц терпеть не могу.

Вновь воцарилась тишина.

– Еще кулебяки? – заерзала я.

Ну что за странный гость! Кто он такой? Зачем явился?

– Спасибо.

– Не понравилась?

– Замечательная, просто я мало ем.

Опять стало слышно, как в раковину из подтекающего кранакапает вода.

– Не хотите закурить?

– Не курю.

Кап-кап-кап.

– Может, кофе?

– Не стоит беспокоиться.

Кап-кап-кап.

Тут я не выдержала и рявкнула:

– Ну, так и будем сидеть, как два кретина? В чем дело, вконце концов?

Лева побледнел.

– Да, вы правы, конечно, сейчас.

Он прокашлялся и сообщил:

– Воронков Лев Петрович, русский, 1960 года рождения, несудим, не пью, не курю. Женат не был, не подумайте чего плохого, совершенноздоров, просто не сложилось, хотя краткосрочные отношения с женщинами имел.Увлекаюсь альпинизмом, походами, люблю проводить отпуск на байдарке.Материально обеспечен, работаю автомехаником, являюсь совладельцем сервиса.

– Зачем вы все это мне рассказываете?

– Ну как же, – забормотал Лева, – если мы, ну, в общем,того… Думается, составим идеальную пару. Вы же тоже обожаете клуб авторскойпесни, костер… Мы могли бы вместе, на байдарке, по северным рекам…

Тут только до меня дошла суть происходящего. Парень явилсясвататься. То-то Володя и Сережка соловьями заливались об удивительныхкулинарных талантах и потрясающем характере госпожи Евлампии Романовой. Скорейвсего они и придумали эту историю. Вот негодники, убежали, бросили меня с Левойнаедине, ну погодите! Костер, клуб авторской песни, байдарка… Да я терпеть немогу отдыхать на природе, когда нужно с идиотски счастливым лицом сидеть накорточках возле дымящих углей и жарить на веточках сосиски! При одномупоминании о байдарках у меня начинается тахикардия. Я не понимаю, как можновлезть в узкое суденышко и нестись, размахивая веслом, по речным порогам.

Что же касается клуба авторской песни… Уж извините, тут вомне просыпается матушка, оперная певица, давшая дочери консерваторскоеобразование. Не хочу никого обидеть, но большинство бардов не владеетэлементарной нотной грамотой, на мой взгляд, браться за написание музыки в этомслучае просто самонадеянно. И почему, интересно, это течение так странноназывается – авторское? А Бах, Бетховен, Гендель, Моцарт, Шнитке, в концеконцов, они кто, если те авторы? Слушатели?

Вскипев от негодования, я обрушилась на несчастного, ни вчем не повинного Леву с криком:

– Я вообще не собираюсь замуж! Кто сказал про меня этуглупость?

– Я вам совсем не нравлюсь, – засуетился Лева.

– Дело не в этом, просто я хочу жить свободной, меня непрельщают семейные радости.

– Вот, – чуть не заплакал мужик, – ну что во мне такогоотталкивающего? Кто увидит, сразу отказ.

– Вы тут ни при чем, повторяю, я желаю жить одна.

– Зачем тогда объявление давали?

– Какое?

– Брачное!

– Где?!

– В газете.

– Кто, я?

– Ну да.

– Ничего подобного, никогда не занималась такими глупостями.

– Так вот же оно, – сообщил Лева и выложил на стол газету«Из рук в руки».

Я уставилась на маловразумительный текст, обведенный краснымкарандашом.

– «Мол. жен. без м/п; ж/п; в/о; нат. бл., н/з, б/д, Овен,ж/п с муж., для отн. п/б. Интересы: п. т. б., кап., р.к. и др., тел. спр.Евлампию Романову».

– Это что, шифровка секретного агента?

– Скажете тоже, – усмехнулся Лева, – обычное брачноеобъявление.

– Перевести на нормальный язык можете?