– Мне не нужны эти тысячи, – выдохнула Света.

– Правда?

– Пусть лучше Славика прооперируют.

– Может, получится, звоните!

Света пододвинула к себе допотопный аппарат и приняласьнакручивать черный диск.

– Тамара Петровна? Здрассти, Света беспокоит.

Я молча слушала ее сбивчивую речь. Наконец женщина положилатрубку на рычаг:

– Прямо сейчас велит ехать.

– Куда?

– Улица Фестивальная, знаете?

Еще бы, это совсем недалеко от моего дома.

– Вот, глядите, – старательно растолковывала Света, – набумаге нарисую. Там запутаться легко, первым стоит дом 9, а вам нужен 9б,только не перепутайте, не «а». 9б.

Я кивнула и уехала.

Тамара Петровна встретила меня, как родную, и повела поковровым дорожкам в глубь отлично отремонтированной и дорого обставленнойквартиры. Кухня тут оказалась просторной, сплошь забитой бытовымиэлектроприборами. Кофе мне предложили отличный, а коробка конфет бельгийскогопроизводства, с которой хозяйка небрежно содрала хрусткую обертку, стоилапятьсот рублей. Я давно поглядываю на эти шоколадки в супермаркете, но менядушит жаба, ну не могу отдать полтысячи за триста граммов изделий изкакао-бобов.

– Дорогая моя, – щебетала Тамара Петровна, – я понимаю вашегоре, кто в семье болен?

Я человек суеверный, поэтому заявила:

– Муж.

– Вот уж несчастье, – квохтала дама, – совершенно случайно яимею возможность помочь, абсолютно бескорыстно. Поверьте, лишь изчеловеколюбия, мне ничего не достается.

Я посмотрела на ее сверкающие кольца, нанизанные на пальцы внесколько рядов, на тяжелые, оттягивающие уши серьги, на толстую цепочку…Обежала глазами роскошную кухню и кивнула:

– Встречаются, к счастью, в наши времена добрые люди.

– Абсолютно случайно я знаю об этой возможности, – ощупываламеня цепким взглядом хозяйка, – но, к сожалению, не все отличаютсячеловеколюбием, поэтому операция стоит денег.

– Понятно, – улыбнулась я, – бесплатно ничего не бывает.

– Вот именно, – обрадовалась собеседница, – золотые слова! Ксожалению, наши люди считают, что можно на рубль сотню получить. Но такого небывает! Пятнадцать тысяч вполне умеренная цена. Считайте, что покупаете жизньдля супруга. Конечно, можно и бесплатно попробовать, в очередь встать. Толькохочу предупредить, все равно даром не получится.

– Почему? – прикинулась я сибирским валенком. – Вродегосударство гарантирует таким больным помощь, по жизненным показаниям.

Тамара Петровна хмыкнула:

– Так-то оно так, только придется хирургу заплатить,медсестрам, чтобы хорошо ухаживали, и потом начинаются всяческие нюансы…

– Какие?

Собеседница улыбнулась:

– Вы далеки от медицины?

Я засмеялась в ответ:

– Дальше не бывает.

– Тогда, конечно, трудно понять что к чему. Ну вот приведупример. Шов после операции остается, понимаете, да?

Я кивнула.

– Его заклеивают пластырем, чтобы не попала инфекция, азатем больного водят на перевязки, обязательно каждый день, опять же изсоображений стерильности. Вот тут и начинаются мелкие нюансики, о которых яговорила выше. Представляете, как выглядит наш, самый обычный российскийпластырь?

– Ну такой кругляшок из липкой ленты…

– Именно. А теперь попробуйте сообразить, как «приятно»больному человеку, когда такую липучку сдирают со свежей раны.

Я содрогнулась. Жуть!

– Ага, – удовлетворенно кивнула головой Тамара Петровна. –Это если бесплатно. А коли «подмажете» медицинский персонал, вам наклеят такуюсимпатичную, импортную, беленькую штучку c марлевой подушечкой посередине.Медсестра только подденет ее легонько пальчиком – и готово! Без боли и страха.Поверьте, подобных мелочей много, не говорю уже о крупных проблемах.

– Каких?

– Вот недавно, – со вкусом заглотила приманку ТамараПетровна, – в одной из онкологических больниц умерло сразу десять пациентов вовремя операции. Перепутали дозы наркоза! Еще не такое случается, ежели безденег. Врачи-то тоже люди, кушать хотят, над платными пациентами трясутся, апро простых забывают. Да и винить докторов трудно. Оклады крохотные, жизньдорожает с каждым днем!

Я постаралась сдержать рвущееся наружу возмущение. МояКатюша никогда не делает различий между тем, кто сунул конвертик, и тем, кто несмог этого сделать. Да, она не отказывается от «гонорара», более того, восновном из этих сумм и складывается семейный бюджет, но, если в палате вдругкому-то станет плохо, Катюша никогда не уйдет равнодушно домой. И ей наплевать,что этот больной «простой».

– И что нам надо? – перешла на деловой тон Тамара Петровна.

Очевидно, она сочла, что я достаточно напугана для того,чтобы кинуться отстегивать зеленые купюры.

– Как что?

– Ну орган… – Они бывают разные?

Тамара Петровна улыбнулась – приятно ощущать себя умнеесобеседницы.

– Естественно, почки, потом, костный мозг, роговица глаза,доля печени, много чего…

– Муж мучается почками, но подробнее рассказать не могу.

– А мне и не надо, душенька, – зачирикала Тамара Петровна, –я сама в медицине через пень-колоду понимаю. Все документы: историю болезни,снимочки, анализы отдадите доктору. Только скажу его координаты. Значит, так…

И она принялась подробно описывать дорогу в клинику Богданаи Нади. Я с напряжением ждала, чью фамилию назовет дама.

– На втором этаже, душенька, – вещала Тамара Петровна, –налево, по коридорчику до конца, запомните, последняя дверь. АльбертКонстантинович Бобрин, скажите: от меня. Только, умоляю, не опаздывайте.Альберт Константинович страшно занятой человек, профессор, его рвут на части.Ровно к одиннадцати подходите, поняли?

– Деньги…

Тамара Петровна замахала руками: