Я кивнула, смяв пакет из «Тако Белл» и швырнув его в корзинучерез всю комнату. Гол.

Он смотрел на меня с теплотой и нежностью. Потом вздохнул ипогрузился в свои мысли. Видно было, что думы его нелегки.

— Мне бы очень хотелось еще раз попробовать спать вместе,но полагаю… нам лучше от этого воздержаться.

Я повторила его вздох:

— Да. Наверное, так.

Но тут, кое-что вспомнив, я вскинула голову и пристально нанего посмотрела:

— Эй, предположим — только не подумай, что япредлагаю, — отдал бы ты часть своей жизни, чтобы спать со мной? Э-э… яхочу сказать… не в прямом смысле слова…

Он громко, отрывисто рассмеялся:

— Фетида, я бы отдал часть своей жизни, чтобы сделать стобой… всякое.

— Например? — оживилась я.

— Ну… разве не ясно?

Я потянулась к нему. Наверное, я все еще была под кайфом ипод действием травки излишне похотлива — а разве в другой реальности мы бы незанялись бурным сексом после бурной размолвки? — но вдруг я отчаянновозжелала услышать, что он хочет сделать со мной.

— Расскажи.

Он покачал головой:

— Не могу. Ты же меня знаешь. — Он прищурился, очем-то задумавшись. — Впрочем, я мог бы… мог бы это написать для тебя.

— Правда? И на сей раз не в опубликованном рассказе?

— На сей раз нет.

— Мне это нравится.

Должно быть, я вся вспыхнула от предвкушения, потому что онрассмеялся:

— Не сегодня, Фетида. Не сегодня. Думаю, нам обоимнужно поспать.

Как ни была я разочарована, но не могла не признать егоправоты. И решила, что если дать ему время, то получится еще лучше. К тому жезачем унывать, когда, похоже, натянутость после вчерашнего казуса совершенноиспарилась. Вновь между нами воцарились мир да любовь, и, глядя на него, яощущала, как захлестывают меня чувства. Мы еще немного поболтали, а потом онлегонько поцеловал меня в губы и встал. Я с сожалением смотрела, как он уходит,и хотела, чтобы он остался.

Погружаясь в сон, я наконец потешила себя мыслями о том, чтохотела бы сделать с ним сама. Список получался длинный, так что я отрубилась всамом начале.

— Джорджина?

Я отвлеклась от сложного возврата, с которым меня попросилапомочь Тамми. Покупатель без кассового чека пытался вернуть кучу книг сзагнутыми страницами и сломанными корешками, утверждая при этом, что все этоэкземпляры, подаренные ему кем-то на день рождения и ни разу не читанные.

— Секунду, — сказала я. — Мне нужно с этимзакончить.

— Хорошо, — кивнула Бет. — Я просто подумала,что ты захочешь увидеть Кейси.

— Кейси?

— Да. Она наверху, в кафе.

Это меня зацепило. Я закончила с клиентом, объяснив ему, чтомы не сможем принять книги в таком состоянии. Если у него есть экземпляры влучшем виде, пусть приносит. Он надул губы и, прежде чем удалиться, еще немногопоспорил. Дождавшись, когда он смоется, я закатила глаза. Есть в смертных нечтонеизменное: они всегда хотят получить что-нибудь на халяву. Вот почему ад безработы не останется.

Кейси сидела в кафе и пила воду. Под глазами у нее быличерные круги, а в макияже и прическе ни следа ее обычной тщательности. Мутнымостекленевшим взглядом она уныло исследовала поверхность стола.

— Привет, — тихо сказала я, сев напротив. —Как дела?

Чуть помедлив, она подняла глаза, но, казалось, не могласосредоточить на мне взгляд.

— Нормально.

— Ты уверена? Выглядишь ты не слишком хорошо.

— Не знаю. — Она говорила вяло, словно душевнобольная. —Прошлую ночь не спала, вот и все. Прости. Прости, что пришла в таком виде.

— Ничего страшного. На мою долю тоже выпало несколькобезумных ночей.

Однако Кейси, похоже, страдала не от похмелья. Она отчего-то отходила, только непонятно от чего. Странно.

— Куда тебя занесло? На вечеринку?

— Да. С группой Дага.

— Правда? — Новость для меня. — Должно быть,там было весело.

— Не знаю.

— Что ты имеешь в виду? Ты же там была. Лоб у неесморщился, а в глазах блеснуло замешательство:

— Я не… очень помню. Глупо, а? Наверное, совсемнапилась. Помню… что была с Алеком. Потом мы смылись. Пошли куда-то.

— Ты что, не знаешь куда?

Растерявшись, она закрыла глаза:

— Там был такой большой дом и… я не знаю. Я просто…просто не могу вспомнить. Прости, Джорджина. Я сегодня не выйду, ладно? Прости.

— Хорошо. Так ты понятия не имеешь, чем с нимзанималась? Совсем ничего?

Она покачала головой. Вообще-то я не имею привычкивыпытывать у персонала подробности личной жизни, но здесь меня что-тообеспокоило. И дело было не только в предубеждении против Алека. Я вспомнила,как он спаивал женщин, как приглашал отправиться туда, «где покруче». То, чтоКейси не могла вспомнить, что с ней произошло, попахивало изнасилованием поддействием наркотика.

— Алек тебе что-нибудь давал?

Впервые за весь разговор лицо ее приобрело осмысленноевыражение. В нем появилась настороженность:

— Я… нет. Нет.

Но она лгала. В этом я разбираюсь. Зачем? Страх перед ним?Смущение? Я не могла ее больше расспрашивать. Слишком жалкий был у нее вид. Япредложила ей пойти домой и отдохнуть; долго уговаривать ее не пришлось.

Проклиная про себя мерзавца Алека, я заняла ее место закассой. От собственного бессилия я злилась еще больше. Ведь жизнь Кейси и всамом деле меня не касалась, и, без ее признаний в чем бы то ни было, Алекоставался безупречным.

Кейси ушла, Пейдж болела, Уоррен играл в гольф во Флориде,так что, когда появился Даг, я вздохнула с облегчением. Он выглядел, каквсегда, энергичным, и я понадеялась, что ему удастся взбодрить и меня.

— Говорят, вы опять праздновали.

— Ну, — ухмыльнулся он из-за соседнейкассы. — Я звонил, но тебя не было дома.

— У меня была своя вечеринка. Кстати, ты вчера незаметил чего-нибудь необычного у Кейси с Алеком?

— Чего необычного? Мне показалось, что они друг сдругом поладили.

— И все?

— Все. Я больше ничего не видел. Почему ты спрашиваешь?Заинтересовалась? Он для тебя слишком молод, но если ты запала, могу дать егономер телефона.

— Не стоит.

— Тпру! — вдруг возопил он. — Рассчитаемся заэту круть.