— Что ж, — донесся голос Дейны. — Видимо, япотеряла ее где-то еще. Спасибо за поиски.

— Жаль, что ничем не помог.

— Все в порядке. — Она выдержала изящно скроеннуюпаузу. — Это не Табиты сумочка? Она здесь?

Вот дерьмо. Кажется, Бастьен подумал то же самое.

— Э-э… ну, да… но… хм… она прилегла наверху, —заикался он. — У нее голова болит.

— О, какая жалость. Она что-нибудь приняла?

— Хм… да-да.

Я взглянула на косяк. Еще как приняла.

Бастьен с Дейной принялись говорить о чем-то еще, и тогда ярешила, что мне просто необходимо это печенье. Я умирала от голода. Судя позвукам, неразлучники направились в гостиную, так что, будучи невидимой, явполне могла спуститься по лестнице и незаметно забраться на кухню. Поднявшись,я выкинула косяк в туалет и приступила к тайному спуску. Гашиш, в отличие оталкоголя, обычно не слишком влияет на моторику, но вполне может отвлечь тебя отобычных вещей. Таких, например, как смотреть под ноги.

Примерно на третьей ступеньке я поскользнулась.

Я выдала ругательство, достойное пьяного матроса, ипребольно катилась остальную часть пути, заплетаясь ногами и в конце концовприземлившись на задницу у подножия лестницы. Сама не пойму, как я успелаобратиться в видимую Табиту, чтобы Бастьен с Дейной не подумали, что в прихожейгрохнулся неуклюжий призрак. Мгновение спустя они подбежали ко мне.

— Что случилось? — воскликнул Бастьен.

Похоже, его куда больше расстроила помеха в общении сДейной, нежели мое плачевное состояние.

— Я… я споткнулась…

Потупив взор, я попыталась устроить левую лодыжку поудобнее.И вся передернулась. Она чертовски болела, но хотя бы шевелилась.

— Ну, раз ничего страшного не произошло, —решительно заявил Бастьен, — ты, конечно, хочешь пойти и…

— Ничего страшного? — недоуменно посмотрела нанего Дейна. — Мы должны отнести ее на диван и посмотреть, что случилось.

— О нет, — воспротивилась я при виде кровожаднойфизиономии Бастьена. — Я… я в порядке… правда…

Но спорить с Дейной было бессмысленно. Она подхватила меняпод руку, Бастьен поддержал с другой стороны. Опираясь только на правую ногу, ядоковыляла до дивана. Как только я легла, она закатала мне штанину, оголивикру, и осторожными умелыми движениями ощупала лодыжку, внимательно исследовавкаждый дюйм. Я по достоинству оценила ее заботливое отношение и очевидныепознания в оказании первой помощи, но мысль о том, что эта мерзкая бабакасается моей ноги, вызывала отвращение. Кроме того, единственным, чего мне по-настоящемухотелось, были эти печенья. Чтоб ей пусто было, моей лодыжке.

— Кажется, перелома нет, — наконец сообщилаона. — К счастью для вас, похоже на простое растяжение. Мы положим лед.

Поскольку Бастьен ничего не делал и помощи не предлагал, онасама отправилась на кухню. Я слышала, как она открывает ящики и морозильник.

— Ты что, нарочно вредишь мне, или как? — прошипелон, едва мы остались вдвоем.

— Я не виновата. Это лестница у тебя не в порядке.

— Задница у меня не в порядке. Единственное, что здесьв порядке, — это твоя способность выбрать самый подходящий момент. Ты дажене представляешь себе, насколько близок я был к успеху.

— Близок? Близок? Простите за банальность, но пеклоближе к замерзанию, чем ты к успеху. Сомневаюсь, что она действительно подходитдля пьяного лепета обдолбанного вусмерть парня.

— Я не лепетал. И ей ни за что не врубиться, что яобдолбанный.

— Ну, давай. Заторчи ты еще круче, и…

Я не договорила — Дейна принесла лед. Она преклонила колениу моей ступни и осторожно положила пузырь на поврежденную лодыжку. От внезапнойперемены температуры я поморщилась, но сильный холод успокоил болезненнуюпульсацию.

По-прежнему озабоченная, она все тем же пронизывающимвзглядом исследовала ногу ниже колена. Потом осторожными прикосновениями сновапринялась ощупывать вокруг лодыжки и нахмурилась:

— Я могла и ошибаться насчет серьезности повреждения.Вам следует держать здесь лед и принять ибупрофен. Если за пару дней непройдет, следует обратиться к врачу.

— Спасибо, — сказала я, отводя взгляд.

Честно говоря, больше всего меня беспокоило ее выглядящеесовершенно искренним беспокойство. Может, мы с самого начала в ней ошибались?

— Что ж, — прошелестел Бастьен, — если КискаТабби в порядке, мы можем выпить кофе на кухне…

— Вы поняли, как это случилось? — не обратив нанего внимания, спросила у меня Дейна.

— О… я думаю, просто оступилась… или ступенька сизъяном.

— Думаю, лестница в порядке, — заявилБастьен. — Табита всегда была неуклюжей, вот и все. В нашей семье этопритча во языцех.

Дейна не заметила моего испепеляющего взгляда, обращенного кинкубу, покусившемуся на мою грациозность, так как разглядывала босоножки,стоявшие у двери. Черные босоножки из ремешков и на трехдюймовых каблуках.

— На вас были эти? — Она буравила меня суровымматеринским оком. — Мне известно, сколь силен прессинг общественногомнения, заставивший вас решить, будто вам необходим именно этот фасон. Но,разгуливая в подобной обуви целый день, вы подвергаете ноги серьезному риску.Хуже того, они сообщают окружающим, что вы бесстыдны, когда дело касается…

Тут в дверь снова позвонили. Сначала никто из нас нешевельнулся, но в конце концов поднялся Бастьен. В глазах его сквозилонедоумение: каких еще неприятностей ждать от этого вечера?

Дейна прервала свою гардеробную лекцию и перешла к медицине:

— Вам действительно следует быть с этим поосторожней.Слишком сильное напряжение может вам очень повредить.

Немного погодя вернулся Бастьен с крайне озадаченным Сетом.Подозреваю, он понятия не имел, кто впустил его в дом. Действительно, егозамешательство только возросло, когда он разглядел меня и Дейну. Он явносомневался, туда ли вообще попал.

— Здравствуй, Сет, — подчеркнуто громко сказалая, — спасибо, что заехал за мной.

Он изумленно уставился на меня, а затем в его глазах мелькнуласлабая тень понимания. Я часто при нем перевоплощала одежду, но в другом телеон видел меня впервые.

Дейна выжидающе озиралась.

— Ой! — Из-за гашиша я соображала медленно. —Это… хм… Сет. Сет, Дейна.

— Привет, — сказала она, плавно поднявшись ипожимая ему руку. — Приятно познакомиться.

— М-да. Мне тоже.

По-моему, он бы с радостью сделал ноги, будь у него такаявозможность.

— Сет — приятель Табиты, — объяснилБастьен. — Полагаю, они прямо сейчас хотят отправиться восвояси.