— После заката?

— Ты сказала, что предпочитаешь темноту. Я тоже.

— Надо же, не забыл.

— Я ничего не забываю, — сказал он и повесилтрубку.

Сегодня мое первое свидание!

Правда, глупая Беки заявила, будто бы оно уже состоялось заужином в особняке, но я с ней не согласилась. Сегодня вечером мы пойдем гулять,посмотрим кино, сыграем в мини-гольф, выпьем содовой в кондитерской Ширли. Явесь день проболтала с Беки, гадая о том, куда он меня поведет, во что будетодет и когда меня поцелует.

Меня одолевало такое волнение, что весь путь до железныхворот, где у нас с Александром была назначена встреча, я проделала бегом. Маматочно обалдела бы, узнав, что у ее дочурки свидание с юношей, который живет вдоме с привидениями. Страшно было подумать о том, что он появится у моей двери,а отец будет задавать ему вопросы о теннисистах и его планах относительнопоступления в колледж. Так что я вынуждена встречаться с моим Ромео на егобалконе.

А вот и он!

Александр стоял опершись о железные ворота, весь такойсексуальный, в черных джинсах и черной кожаной куртке, с черным рюкзачком.

— На пешую прогулку? — спросила я.

— Нет, на пикник.

— В такой час?

— А есть ли время лучше?

Я с улыбкой покачала головой.

У меня не было ни малейшего представления 0 том, кудаповедет меня Александр, зато мне совсем нетрудно было представить реакцию нашихзанудных земляков, которые увидели бы нас.

— Неужели это тебя не раздражает? — спросила я,указав на надпись, сделанную на воротах.

Александр пожал плечами.

— Джеймсон хотел это закрасить, но я ему не разрешил.Что для одного гадость, для другого шедевр.

Он взял меня за руку и повел по улице, ни словом необмолвившись о наших планах на сегодняшний вечер. Впрочем, мне было до балды,куда мы идем, пусть и на расстояние в миллион миль, лишь бы он был со мной.

Мы остановились у городского кладбища.

— Вот мы и пришли, — сказал Александр.

Меня вообще никогда не приглашали на свидание, а уж темболее в подобном месте. Городское кладбище существовало лет двести. Я уверена втом, что тогда, в годы покорения Дикого Запада, наш Занудвилль вовсе не былтаким занудным. В нем было полно всего интересного — крохотные лавки, салуны,ковбои, картежники и эти викторианские дамские ботинки с высокой шнуровкой.

— Ты приводишь сюда всех своих девушек? — спросилая.

— Ты боишься? — спросил он.

— Я играла здесь в детстве, но днем.

— Это кладбище, пожалуй, самое живое место в городе.

Слухи оказались верными. Александр действительно приходил накладбище по ночам.

Кладбищенские ворота были заперты, чтобы перекрыть доступпраздным бездельникам, склонным к вандализму.

— Нам придется взобраться, — сказал он. — Ноя знаю, что ты любишь перелезать через ворота.

— Из-за этого у нас могут быть неприятности, —заметила я.

— А что, залезать в дома не страшно? — спросилон. — Не волнуйся. Я знаю одного из здешних обитателей.

Мертвого? Живого? Труп? А может быть, вся фишка в том, чтокакой-то родственник Джеймсона работает на кладбище?

Когда я, одетая в узкое платье из синтетики, сталаперелезать через ограду, Александр деликатно отвернулся. Потом мы обаотряхнулись, он взял меня за руку и повел по центральной дорожке, по обестороны которой на мили тянулись надгробия.

В некоторых надписях на памятниках упоминалось об эпидемиичумы, которая разразилась у нас в начале позапрошлого столетия. Александр шелделовито, как человек, который знает, куда направляется.

«Куда он меня ведет? Кого он здесь знает? Спал ли он здесь?Привел ли он меня сюда затем, чтобы поцеловать? И стану ли я вампиром? —подумала я и замедлила шаг. — Хочу ли я на самом деле стать вампиром иназывать это место своим домом на целую вечность?»

Я споткнулась о ручку лопаты, пошатнулась и чуть несвалилась в пустую могилу. Александр успел подхватить меня за руку и удержатьна краю ямы. Я зависла над ней, уставившись в темноту.

— Не бойся. На ней же не значится твое имя, —пошутил Александр.

— Наверное, мне нужно было сидеть дома, — нервносказала я, отряхивая могильную землю с платья, но он уверенной рукой направилменя дальше, в глубь кладбища.

Неожиданно мы остановились на вершине небольшого холмикаперед исполинским мраморным памятником.

Александр подобрал несколько бледно-желтых нарциссов,разбросанных ветром, и бережно положил их обратно к подножию памятникабаронессе Стерлинг.

— Мне бы хотелось познакомить тебя кое с кем, —сказал он, мягко посмотрел на меня, а потом на могилу. — Бабушка, этоРэйвен.

Я смотрела на могильную надпись и ничего не могла сказать.

У меня не было опыта знакомства с покойниками. Что я должнапри этом говорить — «Вы с ней так похожи»?

Конечно, Александр не ждал, что я скажу что-нибудь, сел натраву и привлек меня к себе.

— Раньше бабушка жила здесь, в этом городе. Онаоставила нам дом, и наконец-то мы получили его после официального утверждениязавещания, на которое ушли годы. Я всегда любил этот особняк.

— Bay. Баронесса была твоей бабушкой?

— Я навещаю ее, когда чувствую себя одиноко. Онапонимала, каково это, потому что с трудом находила общий языке родней состороны Стерлингов. Дедушка погиб на войне. Бабушка всегда говорила, что янапоминаю ей его.

Он глубоко вздохнул и поднял взгляд на звезды.

— Здесь прекрасно, как ты думаешь? — продолжилАлександр. — Нет лишних огней, которые перебивали бы звездный свет.Кажется, будто Вселенная — огромное полотно, картина, которая всегда там, лишьждет, чтобы на нее посмотрели. Но люди не замечают ее, потому что слишкомзаняты собой. А ведь это самое красивое, что можно увидеть. Ну, почти…

Несколько минут мы молчали, глядя на небосвод. До менядоносилось лишь его тихое дыхание и стрекотанье сверчков.

Первое свидание и должно быть таким чудесным, как это.Никакая премьера фильма не могла ни в малейшей степени сравниться с тем, чтопроисходило сейчас.

— Значит, твоя бабушка, та дама, которая любоваласьлуной… я хочу сказать, она, ну…

— Она была прекрасной художницей, научила меня рисоватьсупергероев и монстров. Множество монстров!

— Я знаю.