— Черный.

Я вспомнила миссис Сварлиш, выдержала паузу и спросила:

— Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?

— Ты хочешь сказать, что я недостаточно вырос?

— Это вопрос, а не ответ, — с напускной строгостьюсказала я.

— А ты кем хочешь быть? — спросил он.

Я уставилась в его глубокие, темные таинственные глаза ипрошептала:

— Вампиром.

Он посмотрел на меня с любопытством и, похоже, сбеспокойством, а потом рассмеялся.

— Ну и шутки у тебя!

За этим последовал новый пристальный взгляд и вопрос:

— Рэйвен, а зачем ты тайком пробралась в наш дом?

Я смутилась и отвела взгляд. Джеймсон подкатил на тележкесладкое. Он зажег спичку, и над десертом вспыхнули язычки пламени.

— Фламбе![10] — объявил дворецкий, икак раз вовремя.

Александр сказал Джеймсону, что мы закончим ужин во дворе.

— Надеюсь, ты не боишься темноты? — спросил он попути в ветхую беседку.

— Боюсь? Да я только в ней и живу!

— Я тоже, — с улыбкой сказал он. — На самомделе только во тьме и можно как следует рассмотреть звезды.

Он зажег оплывшую свечу.

— Ты приводишь сюда всех своих подружек? —спросила я.

— Да. — Он рассмеялся. — И читаю им при светесвечи. Что бы ты хотела послушать, «Функции и логарифмы» или «Культурагрупповых меньшинств»? — спросил он и указал на стопку учебников, стоявшуюна полу.

Я расхохоталась.

— Луна такая красивая сегодня вечером, — сказалон, устремив взгляд к небу.

— Это наводит меня на мысль об оборотнях. Как тыдумаешь, может человек превратиться в животное?

— Запросто, если с ним правильная девушка, — сосмехом ответил он.

Я придвинулась к нему поближе. Лунный свет мягко освещал еголицо. Он был красив.

«Поцелуй меня, Александр. Поцелуй меня сейчас!» — подумалая, закрыв глаза.

— Но у нас впереди целая вечность, — неожиданносказал он. — А сейчас давай любоваться звездами.

Он поставил мисочку с десертом на уступ, задул свечу, и ябыстро схватила его руку. Рука у него была совсем не такая, как у Тревора илихилая лапка Билли. Она оказалась самой лучшей в мире.

Мы лежали на траве, мечтательно глядя на звезды и держась заруки. От его руки исходило тепло. Я чувствовала колючие лапки паучка,изображенного на колечке.

Мне хотелось целоваться, но он просто смотрел на звезды.

— С кем ты дружишь? — спросила я, повернувшись кнему.

— Я сам по себе.

— Ты наверняка встречался с уймой классных девчонок,прежде чем переехал сюда.

— Классные, это одно. Те девушки, которые принимаюттебя таким, каков ты есть, это другое. Мне нравится нечто… длящееся.

Длящееся? На целую вечность? Но спросить об этом я не решилась.

— Мне нужны отношения, в которые я смогу наконецвпиться зубами.

«Неужели? Тогда я — твоя девушка!» — подумала я. НоАлександр не обернулся ко мне. Он вглядывался в небо.

— Значит, здесь у тебя нет друзей? — спросила я,пытаясь выудить побольше информации.

— За одним исключением.

— Джеймсон?

— Та особа, которая пользуется черной помадой.

Мы оба молча уставились на луну. Я просияла от егокомплимента.

— С кем ты гуляешь? — наконец спросил он.

— С Беки, она единственная принимает меня, потому чтотолько я ее не донимаю.

Мы рассмеялись.

— Все остальные думают, что я с приветом.

— Я так не думаю.

— Правда?

Никто никогда не говорил мне этого за всю мою жизнь.

— Мне кажется, что ты очень похожа на меня. Ты непялишься на меня как на придурка.

— Пусть кто-нибудь это сделает, такого пинка получит!

— По-моему, один тип уже получил. Если не пинка, то ужтеннисной ракеткой он точно огреб.

Мы рассмеялись в лунном свете. Я положила руку на его грудьи обняла его. Мой готический друг нежно погладил мою руку.

— Неужели это вороны? — спросила я, указав натемные крылатые тени, кружившие высоко над особняком.

— Это не птицы, а летучие мыши.

— Я никогда не видела в здешних краях летучих мышей, покавы сюда не переехали.

— Ага, мы нашли несколько штук. Они висели на чердаке,и Джеймсон выпустил их на волю. Я надеюсь, что они тебя не пугают. Этозамечательные существа.

— Для тех, кто знает, в чем суть? — намекнула я.

— Не беспокойся. Они никогда не налетают сверху и незапутываются в волосах.

Я рассмеялась, и он начал нежно поглаживать мои волосы. Ятаяла от его прикосновений, просто удивительно, что не растеклась и непросочилась в землю. Время с ним пролетало незаметно, не то что с Тревором. Яначала поглаживать его волосы, которые оказались шелковистыми от геля.

— Летучим мышам нравится гель? — спросила я.

— Ага, гель от Армани делает их шкуркишелковистыми, — пошутил он.

Я вывернулась, опустила его руки и прижала к бокам. Он судивлением поднял на меня глаза и улыбнулся. Я ждала, что Александр меняпоцелует, но он не пошевелился. Конечно, ведь я сама его держала! О чем ятолько думала?

— Что тебе больше всего нравится в летучихмышах? — спросил он, когда я с беспокойством уставила на него взгляд.

— То, что они летают.

— Ты хочешь летать?

Я кивнула.

Теперь уже он отвел мои руки и удерживал их. Я снова ждала,что он поцелует меня, но он опять этого не сделал, лишь пристально заглянул мнев глаза.

— А что тебе больше всего нравится у летучихмышей? — спросила я.

— Наверное, их вампирские зубы.

Я ахнула, но не из-за слов Александра. Комар укусил меня вшею.

— Не бойся, — сказал он, сжав мою руку. — Яне стану кусать тебя… пока… — И рассмеялся своей шутке.

— Я не боюсь. Меня укусил комар! — пояснила я,яростно почесываясь.

Он внимательно, прямо как доктор, осмотрел след от укуса.

— Начинает распухать. Надо приложить лед.