преодолев очередной чердак, замусоренный настолько, что путешествие по его недрам, начало рождать нехорошие ассоциации с кишечником, их «высокая дорога» кончилась.

Отодвинув в сторону полуразвалившийся старинный комод, оказались перед лазом, закрытым плотно натянутой парусиной. Марселин вытащила нож, в три движения распорола ткань. За ней оказались доски, трухлявые даже на вид.

— Твоя очередь, — кивнула девушка Лукасу. Изморозь примерился, изо всех сил врезал ногой. Доски с хрустом вылетели, обдав его запахом застарелой гнили…

Они оказались в низкой галерее, выложенной кирпичом. Со стороны, противоположной импровизированному входу имелось отверстие. Очень похожее на бойницу. Сквозь него в галерею врывался свежий воздух.

Чуть правее, в полу, имелось еще одно отверстие. Куда уже — Лукас бы протиснулся, кто потолще застрял бы намертво. Отверстие вело вниз и шло с хорошим уклоном.

— Ага, — ответила на невысказанный вопрос Марселин. — Мы в крепостной стене. Сюда ход один, — она махнула в сторону разломанных досок, — с тех сторон, он заложен лет сто назад.

— Мы тут переждем, так понимаю? — осторожно уточнил Лукас.

— Неа, — покачала головой воительница. — Если мы тут будем пережидать, то подохнем от голода, жажды и скуки. — Она подмигнула Мейви, облизала губы, — одно хорошо, натрахаемся. Хоть тут и очень твердый пол.

Мейви фыркнула, отвернулась.

— Значит… — Лукас помедлил, — мы как-то выберемся из города, но путь лежит отсюда?

— Сразу видно образованного парня! В каждую точку попал!

— Но как? — Изморозь обвел руками окружающую пустоту. — Соорудим лестницу из трухлятины⁈

— Не совсем, — улыбнулась Марселин. — Пусть будет сюрпризом. Одно могу сказать точно — путь тебе не понравится.

Воительница подмигнула насупленной Мейви:

— Девочка, тебе же знакомы ухватки стенолазов?

— Всякие, — разгневанным ежиком фыркнула циркачка, — и которыми они пользуются на стене тоже.

— Просто же чудесно!

Лукасу захотелось на площадь. Ведь мечом это быстро. Раз — и все.

* * *

До перекрестка добрались, как Хото и прикидывал — в полной темноте. Ночные светила попрятались за тучи, так что ехали, чуть ли не на ощупь — хорошо, колеса попали в колею, и свалиться с обочины риска не было.

И даже почти проехали мимо. Если бы не Столб — здоровенная колонна из красноватого (Хото тут бывал засветло не один раз, помнил, как выглядит), а по темноте — черного гранита, старательно обтесанная, выведенная на четыре грани. На каждой грани большие, светящиеся даже в темноте литиры — названия городов. Старая магия! Она и нас переживет! А хорошо светит — в пяти шагах можно в кости играть.

— Стоять, Зорьки! — скомандовал Бригг.

Лошадки смиренно остановились, меланхолично помахивая забрызганными хвостами.

Компания неторопливо выбралась из телеги, разминая затекшие ноги и одеревеневшие задницы.

— Ну так что, — поинтересовался Хото, — у кого-то варианты появились или как?

— Или как, — пожал плечами Рош. — Мне вообще плевать, Панктократор не даст соврать, с самой высокой скалы. Все равно, куда ни сунься, везде все одинаково. Где-то жарче, где-то холоднее, а где-то один снег и все.

— И нигде не поперек, — понимающе кивнул Высота. — Смотрю, дорога сделала тебя философом.

— Еду рядом с умными людьми, пропитываюсь эманациями, — развел руками стражник, состроил физиономию поглупее. Затем, молча повернулся, и зашагал к Столбу. Пристроился у «сиверской» грани, зажурчал.

— Ну а ты, Бригг?

Второй стражник пожевал губами, посмотрел на него, на Столб…

— Я бы предпочел вообще никуда не ехать. Лучше уж стать лагерем где-то здесь. Завтра-послезавтра пойдут беженцы, которых мы обогнали. Будем их грабить. А потом, поедем дальше. Куда-нибудь туда, — Бригг махнул на восток. — Или туда, — рука указала на запад.

— И не стыдно предлагать такие вещи? — Высота склонил голову на бок, разглядывая стражника столь внимательно, будто видя его впервые. — Ты же не один год служил Сивере, хранил, так сказать, закон и порядок.

— Ну, мастер Хото, во-первых, своим неусыпным трудом я заслужил право на некоторую компенсацию. А во-вторых, — Бриг оглянулся на напарника, ковыряющегося в носу, затем взгляд стражника уперся в штаны командира, заляпанные высохшей кровью, — вы тут все такие возвышенные и блаародные, что даже срать рядом с вами опасно — бабочки с ног сшибают. Тут же остановите и пресечете.

Хото заржал так громко, что даже полусонные лошади оглянулись, и Бьярн заворочался, хватаясь слабыми пальцами за борт.

— Мне начинает нравиться твой подход к жизни, друг! Но вынужден, действительно, тебе отказать. Но! Вовсе не из преступного в наше время мягкосердия и слюнтяйства.

Высота тут же посерьезнел:

— С беглецов взять нечего. Воровать надо с прибылей, а не с убытков. А много ли унесет на себе перепуганный грузчик? Сам понимаешь, серьезные люди при любой власти выживут, — Хото дернул кадыком, — не только лишь каждый из серьезных, но про нас разговор иной. Да и хотелось бы крышу над головой. А рыть землянку… Я стенолаз, а не землекоп.

— Да и мы не особо-то, — кивнул Рош. — Предлагай, мастер.

— Раз мы обходимся без мнения безъязыких скотинок и приравненных к ним рыцарей… — Высота залез в карман, с видом рыбака, вываживающего гигантского тунца, поболтал там рукой. Выудил монетку. В неестественном, мертвенно-желтушном свете, мелькнула серебряная грань.

— Герб — прямо, цифра — направо.

— А почему не налево?

— Вторую неделю дико болит рука. Левая. Склоняюсь, что это подсказка Пантократора. Возможно, он намекает, что налево, нам, неженатым, совершенно не надо.

— Ну так куда?

Хото погладил монетку. Подушечка большого пальца ощутила знакомый рельеф — стоящий на задних лапах медведь, с алебардой на плече.

— Едем прямо. Нас ждет Ревено. Рош, ты был там?

— Был. Там неплохо, но пиво кислое.

— Значит, будем пить только вино.

Глава 13

Скользящий узел

— Не понравится? — переспросил Лукас.

Марселин расплылась в улыбке:

— Готова поспорить! На что угодно!

Изморозь потряс головой, оглянулся на Мейви. Девушка стояла у бойницы, гладила щербатый откос. Смотрела вдаль. По щеке тянулась влажная дорожка.

— Подождите меня пару минут, надо кое за чем сходить. Если, конечно, найду… Тут прямо таки проходной двор, знаете ли! Надо прятать всерьез.

Марселин залезла в пролом, сквозь который они попали в галерею. За стеной слышался скрип рассохшихся половиц и сдавленная ругань.

Лукас, помедлив немного, обнял циркачку. Ее колотило. В первую очередь, наверное, страх, но от него губы не синеют.

Мейви прижалась так, будто хотела стать с Лукасом одним целым — аж ребра затрещали.

— Успокойся, — погладил Изморозь ее по грязно-голубым волосам, украшенным паутиной и лохмотьями пыли. — Все будет хорошо, честное слово! Все будет хорошо…

— Или нет… — всхлипнула девушка.

— Э-ге-гей! — раздался тошнотворно-радостный голос Марселин. — Вы, гляжу, времени зря не теряете!

Мейви тут же отстранилась, уставилась в сторону.

Воительница, похоже, нашла что искала — в руках она несла большущую сумку, в виде вытянутого толстого цилиндра, с парой плечевых лямок и еще двумя, которые застегивались на поясе. Изморозь видел такую — Барка хранил в подобной, только маленькой, свои ножи. Называл то ли «руукзаг», то ли как-то похоже. Куда удобнее обычного солдатского ранца!

А еще такие сумки очень любили стенолазы… По спине, прямо в штаны, прокатилась обжигающе гадкая струйка испуганного пота, а в желудке стало звеняще-пусто.

— О, наша Марселин где-то рюкзак сперла! — Мейви обрадовалась новой вещи, как старому знакомому.

— Не сперла, а честно приобрела! — нахмурилась воительница. — Каюсь, на деньги, добытые честным грабежом.

— У кого?

— Ему больше не понадобиться, так что, какая разница?

— Никакой… — тихо проговорил Лукас. — Нам нужнее. Наверное.

— Сразу видно образованного человека! — обрадовалась Марселин. — Сразу все понимает!

Воительница распутала узел, распустила горловину мешка. Вывалила часть содержимого на пол. Громко звякнула по кирпичам связка странных железок. Но основной груз застрял.

— Помогай! — Марселин развернула зев рюкзака к Лукасу, сама крепко ухватив сумку за бока. Изморозь запустил руки внутрь, нащупал какие-то ремни. Дернул изо всех сил, чуть не упав сам и не свалив Марселин.

На свет появился клубок кожаных полосок и тканных лент, прошитых суровыми нитками и перетянутых стальными кольцами.

— Распутывайте, — приказала воительница, кивнув на клубок. Сама же перевернула рюкзак вверх дном, и начала трясти. На железки вывалился моток толстой веревки, разметал кольца по полу. Лукаса передернуло — зрелище неприятно напомнило размазанного о скалу осьминога, коего коварная волна со всего размаху швырнула на утес.

— Распутывайте, —