Лукаса. Ее глаза расширились, девушка разжала руки. Вжихнула веревка, вылетев из восьмерки. Не удержавшись на ногах, Мейви рухнула в объятья Изморози. Он обнял девушку — тут же выпустив и заревев от боли — случайное прикосновение к раскаленной спусковухе оставило небольшой ожог.

— Живы? — не дав прочувствовать твердость земли под ногами, заорала сверху Марселин.

— Да! — крикнул Лукас.

— Лови!

Тут же сверху полетели его сапоги. Один упал рядом, а второй стукнул Изморозь по лбу, оставив отпечаток стоптанного каблука. Изморозь выдохнул — успел устать от собственных воплей.

Мейви выпуталась из обвязки, привязала ее к концу веревки, пустила волну:

— Забирай! — обернулась к потрясенному Лукасу, растирающему голову, — отползи. Она прямо на тебя спускаться будет.

В другое время и в другом месте, Изморозь мог и обрадоваться. Но сейчас он молча откатился в сторону, и сел обуваться. Чувствовал он себя мешком дерьма. Ненужным и бесполезным. Еще и в обоссаных портках.

Марселин не стала поднимать предназначенный груз. Мелькнули стройные ноги, кое-как подоткнутая юбка…

Воительница закачалась под скосом, вся опутанная веревкой, будто колбаса. Глянула вниз оценивающе. Короткий свист, толчок, и она на земле, в траве по пояс. Улыбается.

— Веревку бросим с железом? — деловито уточнила Мейви.

— Можно предложить нашему рыцарю слазать, отвязать. Да боюсь, откажется! Не повезло нам с рыцарем!

Лукас поднялся, притопнул, проверяя, как сел сапог.

— Простите, но уж ровно такой, какого вы достойны.

Глава 14

Ненужные знания и находки

Дорога на Ревено ничем не отличалась от лиг, оставшихся за спиной. Та же глубокая колея в древнем камне, выкатанная мириадами колес. Те же заросли по-над обочиной, то же серое небо, то и дело, проливающееся пронзительно-холодным дождем.

Хото зевнул, потряс головой, разгоняя остатки дремоты.

Карты у него, разумеется, не было — не до них! — но примерное расположение городов и сел помнил. Очень примерное! На песке веточкой не набросать… До цели оставалось примерно сутки. Если с их скоростью «чуть быстрее пешехода» ехать без остановки, то башни Ревено должны начать царапать небосвод через сутки. Или чуть дольше. Но без ночевки… Высота даже не рискнул предлагать. Ясно, что бунт он бы забил в зародыше оплеухами и подзатыльниками. Но зачем?

Ведь не вздымалась грязь за спиной, не колотили в дорогу копыта яростной погони. Можно не торопиться, не гнать, сломя голову и отбивая зад.

К тому же, в Ревено их никто не ждал. Так, были кое-какие наметки из не особо далекого прошлого. У любого Ловчего, пусть он даже и всего лишь загонщик, в любом городке найдется хороший знакомый. А то и два. Не сказать, что Хото на помощь старины Карлетта очень надеялся, но и пустой сарай на первое время не лишний. А там посмотрим!

Высота снова зевнул, да так, что челюсть из сустава чуть не вылетела. Не удалась прошлая ночевка, что и говорить. Отвык от полевых условий, ой, отвык… Как-то все вышло паскудно, сумбурно и отдавало дохлятиной.

Спать пришлось под телегой, наломав и нарубив веток, подстелив мешки. Те, так и не выветрились за целый день, и по-прежнему пахли морем, дохлой рыбой и полудохлым, пару раз обоссавшимся Бьярном — старика-то, никто не вытаскивал из телеги опорожниться.

Старикашке, к всеобщему удивлению, путешествие пошло на пользу. Когда выезжали из Сиверы, в нем еле билась жизнь, раздумывая, а не улететь ли подальше от грубого Тварного Универсума прямо к Панктократору… У Хото даже мелькала мысль о безнадежности предприятия — весь прошлый опыт с тяжелоранеными об этом просто таки вопил. Тряска, холод, нерегулярное питание, сквозняки… Рыбные мешки, в конце-концов! И не такие здоровяки отправлялись под дерн, навстречу с предками. Но нет!

На второй день даже какие-то силы в себе нашел. Вон, падла, сидит, опершись о борт. Таращится по сторонам, недобро зыркает. Радует, что молча — закрылся бездонный фонтан сквернословия. Добрый Рош выдал рыцарю бархатку. Теперь то позыркает, то снова хватается меч полировать. Ну хоть не хрен свой наяривает, и то хорошо. Знаем мы этого извращенца, чтоб его кондрашка схватила!

Бригг громко высморкался, обтер пальцы о штанину.

— Как думаешь, командир, что сейчас в Сивере творится?

Хото пожевал измусоленную травинку, сорванную на недавнем привале. Погонял ее из одного угла рта, в другой.

— Да хрен ее знает, ту Сиверу, честно скажу. Первый раз такое вижу, чтобы город так нагло загребали. Не по-людски как-то. Значит, и предугадать не возможно. Это когда по обычаям, тогда да — война, осада, пригород палят. Штурм потом, переговоры, снова штурм, если всех крыс не доели. А тут и штурма-то толком не было. Изнутри пырнули. Сволочи! Но, как понимаю, Ратт в сговоре был давным-давно. Сшептался за спиной Фуррета.

— И с переговорами как-то не заладилось, — поник Рош, глядя в сторону.

— Дюссак был хорошим человеком, — Хото вынул изжеванную былинку, посмотрел на нее с недоумением, швырнул на дорогу. — Вас, конечно, это утешит мало. Вообще, конечно, не утешит. Но что есть, то есть. Вернее, было.

— Кто ж знал, что все так не по-людски будет. Переговорщика убивать, это ж дикость несусветная! И, говорят, что сперва ребят всех перебили, чтобы он видел. Суки ебанные!

— Предпоследние времена, друг Рош, предпоследние.

— Это как?

— Последние, когда тебе нож в печень сунули. И сидишь ты под обоссаной стеной, в луже. И смотришь, как из тебя кровь льется. Почти черная. С прозеленью этакой. А предпоследние, это когда ты нож видишь, а нихрена сделать не успеваешь. И от той невозможности тебе тошно до блевотины.

— Философически… — хмыкнул Бригг.

— Хуестически! — закаркал вдруг Бьярн, о чьей способности говорить, все уже и позабыли. — Что Дюссак, что Фуррет — суть придурки и скоты!

— Ну хоть не дрочилы, как ты! — взъярился Рош, хватаясь за копье.

— Много доблести дорезать больного немощного старика! — ощерился Бьярн, перехватывая меч для укола…

Поднять оружие для удара рыцарь не успел. Точный пинок сапога Хото пришелся ему прямо в скулу. Голова дернулась, рука разжалась. Меч упал на колени старика. Высота перетек к Бьярну, потерянно водящему взгляд из стороны в сторону — крепко приложил стенолаз, от души! И как только шею не сломал?

— Ты, престарелый ублюдок!

Хото сжал дряблую шею. Дождался, пока старик на него посмотрит.

— Ты жив до сих пор, падаль, только потому, что они попросили! Ты меня слышишь, тварь⁈

Бьярн захрипел, кивнул несколько раз.

Хото разжал хватку. На морщинистой бледной шее остались красные отпечатки пальцев.

— Нужно повторить или до того говна, что набито в твоем черепе, дошло с первого раза⁈

— Я же не тупой стражник, мне и раза хватит для понимания, — прошипел Бьярн, разминая полураздавленное горло. — А если бы перестарался? Похерил бы просьбу двум уважаемых людей?

Высота сплюнул на дорогу.

— Одно точно скажу, не горевал бы ни мига.

— Скинули бы с телеги. И валялся бы на дороге, пока не сволок бы кто в кусты за ноги, — с нескрываемой угрозой произнес Рош, так и не убрав ладонь с древка.

— Некому стягивать, — сказал Бригг. Стражника поддержала, зафыркав, левая лошадь.

— Это ты верно подметил, — ответил Хото, — некому… Пустота.

За полдня их обогнали пару раз:

Расфуфыренные, чуть ли не герцогские егеря, с зыркающими глазами и птичьим хвостами в ягдташах. Проскакали, обдав телегу презрением

Следом проскакал дворянин, еще более разодетый — словно дикарская невеста на выданье. Торопливо промчался, окатив грязью из-под копыт дорогущего вороного коня. И был таков. Бригг «поднял» невидимый арбалет, прицелился, «выстрелил», изобразив цоканьем языка щелчок ореха. Легче, впрочем, не стало. Пришлось долго оттираться.

А вот навстречу не проехало вообще никого. Ни торговцев, ни гонцов, ни банальных бродяг, торопящихся сменить приевшийся город, пока еще мороз не кусает за босые ноги.

И это тревожило, вызывало нехорошие подозрения с гнилым запашком. Пантократор, заставивший разболеться левую руку Высоты, мог фатально ошибаться. И с каждым ярдом, подозрения в этом крепли.

— Прикинь, если это из Пустошей полезли какие-то твари! Зеленые, с рогами! — начал фантазировать Рош, показывая руками размах тварьских рогов. Выходило, если сопоставить, неприятно — как такую сволочь-то валить без роты копейщиков за спиной?

— И на кой хрен они полезли, по-твоему? — прищурился Бригг.

— Чтобы пожрать весь мир! — хищно клацнул зубами его напарник.

Хото, засомневавшись, покачал головой.

— Думаю, ты не прав. И они явятся сюда, чтобы всех выебать. И у них нет рогов, зато есть вооот такенные огромные хуища!

— Мы им тогда Бьярна отдадим! — предложил Рош. — Он у нас