ничто перед доспешным солдатом, приученным убивать открыто.

Лукасу вдруг стало безумно жаль выроненную шапку с деньгами. Достанутся ведь какому-нибудь островному! Если не втопчут, разумеется! Тогда разве что духам земли подношение будет. Хотя к чему духам деньги? Пива-то им, всяко не продадут…

Кто-то легонько коснулся плеча… Изморозь крутанул лихой кульбит — Йорж бы обзавидовался! — шарахнувшись головой о помост. В полете выдернул нож, щелкнул «плавничком» клинка…

Это была Мейви. Девушку колотило крупной дрожью, и она захлебывалась слезами от ужаса. На лице циркачки-танцовщицы грязь мешалась с кровью и дешевым макияжем. Лукас ее узнал только по глазам, да по голубым косам с вплетенными серебряными безделушками и прочими колокольчиками.

Окончательное решение пришло мгновенно! Спасаться, и как можно скорее! Благо, есть чем заткнуть беззубый рот совести — не сам сбежал, а спасая девчонку! Не только о его шкуре речь идет, понимать надо! И нисколько не осуждать!

Он подполз поближе, с опаской поглядывая наверх — голова неслабо гудела.

— Когда я скажу «бежим», то мы сразу бежим. Ясно?

Изморозь боялся, что девушку скует паника. Но она закивала, что-то неразборчиво прошептала — слова утонули в лязге и криках. Наверное, поняла хитрую стратагему…

Лукас на четвереньках, безнадежно пачкаясь, пробрался за спину Мейви, выглянул осторожно из-за колеса — с тыла помоста народу было куда меньше — разбежались. Островных вообще не было ни одного.

— Бежим!

Не успели они выбраться из-под телеги, как на зады площади вывалился небольшой, человек в — двадцать пять, отряд стражников. Мейви узнала, похоже, предводителя, невысокого седоватого мужчину с абордажным тесаком. Потянулась было…

Но тут, навстречу страже, вывернулся отряд островных, тоже небольшой, человек в тридцать. Защелкали арбалеты, зазвенели клинки…

Седой срубил островного, уклонился от ответного выпада копьем. Его тут же прикрыли щитом — островным, трофейным!

— Бегом, бегом! — Лукас утащил девушку в ближайшую подворотню, узкую, кривую и проссаную. Улочка кончилась внезапным кирпичным забором, высоким — чуть ли не в два роста!

Лукас выругался — допрыгнуть до верху — тот еще фокус!

Изморозь, вспомнив, как не раз это видел, сцепил ладони в замок, подставил под ногу Мейви. Та, без лишних слов, наступила. Лукас толкнул изо всех сил — девушка, словно заправская акробатка, взлетела на забор. Сверкнула тугими прелестями под юбкой. Лукас не раз имел с ними знакомство, благо Мейви жадностью не страдала, но на приятность внезапного зрелища это не влияло совершенно!

Одно плохо — что-то хрустнуло в правом запястье — перестарался немного.

Мейви, усевшись на вершине забора, пересела поудобнее, наклонилась, протянув руку. Лукас, разбежавшись, подпрыгнул….

Шлепнулся на землю, чуть не пропахав лицом по кладке.

Оглянулся в отчаянной надежде, вдруг где-то рядышком прячется бесхозная бочка, так и жаждущая прийти на помощь. Бочки, разумеется, не было. Вообще, все было чуть ли не под метелку убрано — ни малейшего мусора. Как назло!

Зато соткалась из тени Марселин. Шагнула к обомлевшему Лукасу из темноты. Одета не так вызывающе — платье горожанки, кацавейка с росшивом цветными нитками, рыжина скрыта платком — не признать воительницу издалека.

— Как мы с тобой ни встретимся, студент, а ты все со сладкой девкой. И каждый раз с новой! Что за совпадения такие? Научи!

Лукас с трудом удержался от улыбки, расползающейся по лицу.

— Чтобы ты ревновала, Рыжая, чтобы ты ревновала!

— Не дождешься, Изморозь! Я же люблю только себя.

Марселин легкой походкой подошла вплотную, прижалась на миг к грязному Лукасу, обдав цветочным жаром дыхания… Точно как Изморозь недавно, сцепила ладони:

— Давай, не тяни!

Лукас с опаской наступил испачканной подошвой на «ступеньку». Толчок! И он оказался наверху, рядом с циркачкой.

— Это кто такая⁉ — рассерженным мяуром прошипела Мейви.

— Привет из прошлого твоего дружка. Он разве не рассказывал? — обольстительно улыбнулась Марселин, которая, точно кошка, взлетела на забор одним грациозным прыжком.

В начале подворотни послышался грохот. Сюда явно кто-то торопился. И не факт, что это тоже беглецы.

— А теперь, друзья, прыгаем вниз, и бежим!

* * *

Бьярн ругался, обещал обоссать, выебать, выпотрошить и сжечь. В любой последовательности! И вообще предать самой мучительной смерти, которая только придумается!

Но ни Хото, ни его новые подчиненные на угрозы беспомощного, хоть и весьма громкого и вздорного, старика, внимания не обращали. Вытащили из постели, уложили на носилки, притянув ремнями к раме. Подняли и потащили. Несли, конечно, Рош с Бригом — Высота к рукояткам даже не прикоснулся — очень уж тяжел рыцарь, а левая рука болит все сильнее…

Пока несли, Хото не раз подумал, не уронить ли недобитка затылком о ступеньку. Убить не выйдет — Бьярна так банально не угробить. Но хоть пасть захлопнет, а то паскудство и сквернословие сплошным потоком, словно вода речки, проходящей сквозь горские деревушки…

Сквернавца все же спустили со второго этажа без лишнего членовредительства. Отнесли на конюшню на задах гостиницы. Там уже стояла телега, запряженная парой неприметно-потасканных лошаденок. Бригг расстарался! Второй стражник был похож на Роша габаритами, но был еще шире, и без шрама — везучий!

Бьярна уложили, завалили пустыми мешками из-под рыбы. Вонючими и в чешуе. Валялись кучей в углу.

— Я бы предпочел спрятать тебя в бочке золотаря, — признался Хото, задергивая перекошенную болью физиономию мешком, — чтобы соблюсти баланс оболочки и содержимого, но очень уж боюсь, что стошнит. Ну или кирпичом заложить. Но это слишком долго. Так что, терпи.

Стражники уважительно переглянулись — мудр их новый командир, не по годам! И как положено правильному человеку, Бьярна на дух не переносит.

Рыцарь заворочался под ворохом, забормотал что-то ругательное.

Хото скривился — задохнется еще, хороняка. Разгреб мешки, чтобы осталась небольшая щелочка для свежего воздуху, увидел рожу Бьярна, цветом сравнявшуюся с бородой.

— Меч… Мой меч…

— На месте твоя железка. Будешь себя вести как рыцарь, верну. Будешь говнить — выкину в овраг. Осознал, упырь?

«Упырь» заткнулся, только глазами недовольно захлопал.

— Вот и чудесно. Рад, что мы друг друга так отлично поняли.

Хото снова завалил раненого мешками, прихлопнул, чтобы куча малость сбилась, и не выглядела так искусственно.

Бригг забрался на телегу, сунул копье под мешки, так, чтобы под рукой было. Рош сел рядом.

Хото забросил свою сумку, сел на корму.

— Трогай!

Рош прицокнул, дернул вожжами. Телега тронулась, скрипя каждым сочленением.

В воздухе стояла тяжелая вонь пожаров.

Глава 11

Выбленочный узел, он же — стремя

Они потеряли слишком много времени, возясь с недобитком, который гирей повис на ногах. Пока добрались до гостиницы, пока снесли по узкой лестнице, пока протолкались сквозь узкие улочки… Без телеги и Бьярна вышло бы куда сподручнее! Могли уже сидеть под кустами, где-то за городской стеной и наблюдать, словно в цирке. Благо, стену и похмельный мяур переползет, буде возникнет у кого желание истратить на чудесную зверушку полкувшинчика красного пива, до коего пушистики весьма охочи.

Справедливости ради, в промедлении имелась и толика вины самого Хото. Не пил бы несколько дней подряд — знал бы что происходит, и куда быстрее действовал, без долгого мучительного похмелья и блевания на каждом углу. Впрочем, в огрехе Высота признался лишь сам себе, не торопясь озвучивать вслух. Командир прав и безгрешен по определению. Иначе он не воинский начальник, а обдрыстанное гиенье охвостье!

Острова готовились к захвату Сиверы не один день, и даже не неделю. Планирование выдавало долгую подготовку! Не успело еще эхо оттаскать по улочкам лязг схваток, как в центральных кварталах, на каждом перекрестке появились островные патрули. Притом, в сопровождении одного-двух портовских.

Патрули обыскивать проезжающих и проходящих пока не спешили, но смотрели внимательно, стреляя и рубя при первом подозрении. Тех, кто был одет в форму городской стражи, убивали на месте. Без разговоров.

Похмельный Хото опасений не вызвал — видно по лицу, что не боец, и уж тем более, не стражник, никоим образом. А вот Рошу с Бригом пришлось преодолевать опасный участок подворотнями и чердаками. Оттого ребята были живописно украшены лохмотьями паутины и голубиным пометом. И весьма этими фактом раздражены.

Хото с готовностью уступил вожжи Бриггу, зашагал рядом с телегой, готовый к неожиданной драке.

Восточные Ворота, через которые шел Восточный же тракт, были захвачены. Створки закрыть не удосужились — ну или не разобрались островные в полусломанном механизме, с выкрошенными