описывают одно из тех чувств, для которых в других языках нет названия. Более правильно трактовать арабское аль-хауф мин Алла (богобоязненность)[165] как «богоосознание» или «богоохранение». Это страх упустить из виду могущество Аллаха. Страх ощутить отвращение к Богу. Не защитить веру от тех, кто не испытывает к ней уважения. Утратить контроль над собой и повести себя не так, как положено мусульманину. Это решимость отодвинуть все — имущество, семью, даже собственную жизнь — на второй план после Аллаха, чтобы избежать чувства потери. Понятие потери, хуср, — также важная составляющая для толкования эмоций в Коране. Одна из последних и самых коротких сур гласит:

Клянусь послеполуденным временем, что люди, несомненно, [понесут] урон, кроме тех, которые уверовали, вершили добрые деяния и заповедали друг другу истину и терпение![166]

Согласно Корану, не вести себя так, как подобает мусульманину, равносильно потере, а возможно, и неспособности получить любовь и милость Аллаха. Такая потеря — путь к погибели, аду и вечным мукам. Богобоязненность помогает верующим помнить о своей сосредоточенности на Аллахе и оберегать ее. Она позволяет им противостоять мирским страстям, смирять свои чувства и поступать, как угодно Аллаху, а не руководствоваться корыстью. Такая сосредоточенность приведет вас к процветанию, победам в битвах и вознаграждению в раю[167]. Посыл предельно ясен: если вы искренне боитесь подвести Аллаха, вы будете поступать, как велит Коран, держать эмоции под контролем, и вам воздастся.

Еще один важный эмоциональный аспект Корана — роль сердца. В Коране встречаются четыре взаимозаменяемых слова для сердца. Кальб и фуад буквально означают «сердце». Лубб — «внутреннее сердце», или «разум». И наконец, садр — грудь. В общей сложности в том или ином варианте слово «сердце» встречается в тексте 208 раз[168]. Согласно Корану, сердце — центр всех наших чувств. В нем также находится ‘акл — «разумение», или «понимание»[169]. Р‘ас — «голова» — это всего лишь голова. Это означает, что на заре ислама люди не делали различий между мышлением и чувствами. В Коране говорится, что сердца неверующих ожесточены не только потому, что они не понимают значения ислама, но и потому, что они его не чувствуют. Представление о сердце как об источнике эмоций не редкость в древней литературе. Тот факт, что мы до сих пор говорим «сердцем чувствую», свидетельствует о том, как глубоко эта концепция проникла во многие духовные и культурные традиции. Для наиболее полного понимания того, как трактует эмоции османский ислам, нам, пожалуй, необходим небольшой экскурс в медицину. Для этого обратимся к одному из величайших умов ислама — человеку по имени Абу Али Хусейн ибн Абдуллах ибн аль-Хасан ибн Али ибн Сина, или просто Ибн Сина. На Западе он стал известен как Авиценна.

Все течет, все меняется

Ибн Сина родился около 980 года недалеко от Бухары, на территории современного Узбекистана. К десяти годам сын чиновника Ибн Сина выучил наизусть весь Коран. К подростковому возрасту он освоил индийскую арифметику, исламское право и многие труды античных философов. Примерно в то же время он познакомился с трудами Аристотеля. Он перечитывал «Метафизику» до тех пор, пока не смог пересказать ее слово в слово. Но что еще важнее, он научился досконально понимать ее благодаря комментариям другого великого исламского мыслителя, Аль-Фараби. В шестнадцать он решил изучать медицину, так как, по слухам, это казалось ему довольно простым. Его талант врачевателя стал широко известен, и он написал две книги по теме — «Книгу исцеления» и «Канон врачебной науки».

Пожалуй, наибольшее влияние на Ибн Сину, да и на всех остальных врачей — от западных границ Индии до берегов Ирландии, — оказал Гален. Что касается медицины, Гален, возможно, остается самым влиятельным мыслителем в истории западной цивилизации. На протяжении более чем тысячелетия медицинская практика почти полностью строилась на его идеях. Гален имел вес. И нешуточный. В отличие от выспренных философских и теологических рассуждений, которые ничего не значили для условного простолюдина, взгляды Галена на врачевание напрямую касались как короля, так и крестьянина, хотя крестьяне чаще лечились сами, опираясь на его принципы, чем пользовались услугами врачей. Как часто бывает, тот факт, что Гален ошибался практически во всем, не имел значения.

Ученые великих исламских империй, возникших вскоре после смерти Мухаммеда, переводили и сохраняли слова Галена, иногда приукрашивая и адаптируя их. В XII веке его учение проникло в Европу и заложило основы подхода к медицине в большинстве стран Запада и Ближнего Востока, пока в начале XIX века его раз и навсегда не вытеснила микробная теория.

Многие из своих идей Гален позаимствовал у древнегреческого целителя Гиппократа, того самого, что дал имя врачебной клятве. Гиппократ полагал, что в теле человека текут четыре жидкости, или гумора. Каждому из гуморов были свойственны определенная температура и консистенция. В области печени собирался теплый и влажный гумор — haima, или кровь. В селезенке — холодная и сухая melaina chole, или черная желчь. Желчный пузырь производил теплый и сухой гумор — xanthe chole, или желтую желчь. Наконец, в мозгу скапливалась холодная и влажная флегма. (Кстати, слово phlegma не означало мокроту или слюну, им называлась любая прозрачная жидкость в организме.) Гален считал залогом эффективной работы организма идеальный баланс всех четырех гуморов. Для его врачебной практики центральное значение имели здоровое питание и сон, а также регулярные занятия спортом. (Я же говорил, что он ошибался практически во всем.)

Для нашего разговора об эмоциях особенно важно, что каждому гумору соответствовало настроение. Во многих языках по сей день эмоциональные состояния описываются однокоренными гуморам словами. Состояние крови связывалось с сангвиническим состоянием — разговорчивостью, активностью и готовностью к общению. Избыток черной желчи (melaina chole) считался причиной меланхолии, а сам гумор дал название чувству. В организме холериков, согласно теории, было слишком много желтой желчи, что делало их вспыльчивыми, капризными и раздражительными. Избытком флегмы объясняли, почему флегматики такие вялые и безжизненные. Однако примерно этим гуморальные изыскания Галена и ограничивались. Единственный способ лечения заключался в дисциплине и контроле над жидкостями тела[170]. При этом не менее важным для Галена, как и для Ибн Сины, было дыхание.

Гален утверждал, что душа оживляет тело с помощью пневмы, или воздуха. Он выделял три типа пневмы. Pneuma physicon (или природный дух) располагалась в печени и помогала регулировать такие свойственные всему живому процессы, как