того, что они заставляют нас чувствовать. На самом деле это сравнительно новая концепция, и я еще к ней вернусь. Идея о том, что страх — это плохо, показалась бы чуждой османам и большинству их современников. Считать эмоцию плохой или хорошей определяло то, что вы с ней сделаете и на что направите. Мы уже сталкивались с этой идеей у греков, когда говорили об эросе и атараксии. Мы также касались хороших страхов, существующих в других религиях, хоть и не останавливались на них подробно. Древние иудеи боялись вызвать у Бога отвращение. Августин считал, что богобоязненность может привести нас к вечной жизни и к Богу. Страх, который испытывали османы, был именно таким — созидательным. Он позволял им оставаться непоколебимыми в своей вере и вдохновлял на великие свершения. Это был правильный страх перед Аллахом, и проследить его историю можно вплоть до основателя религии, пророка Мухаммеда.Гора, преобразившая Мухаммеда

Чтобы понять этот благочестивый страх, вернемся в 610 год, когда сорокалетний мужчина по имени Мухаммад ибн Абдуллах ибн Абд аль-Мутталиб ибн Хашим ибн Абд Манаф, более известный просто как Мухаммед, начал восхождение к пещере Хира на горе Джабаль ан-Нур на территории нынешней Саудовской Аравии. За минуту до этого он, как и Августин, услышал голос, который велел ему читать. Но голос принадлежал не ребенку. Это был неземной голос, голос сущности, обладающей необычайной силой. Сущность явилась ему, заполнив собой все вокруг. Поначалу Мухаммед отказывался говорить, поэтому сущность приказала ему читать во второй раз. Не доверяя видению, он снова отказался. Мухаммед боялся, что перед ним джинн или другой посланник дьявола, желающий обмануть его. Голос приказал в третий раз, и Мухаммед вновь отказался. Тогда сущность заключила его в объятия и удерживала, пока он не сдался. Мухаммед ощутил, как теряет контроль над собственным голосом, и первые слова Корана против воли сорвались с его уст.

Читай [откровение] во имя Господа твоего, который сотворил [все создания], сотворил человека из сгустка [крови].

Возвещай, ведь твой Господь — самый великодушный, который научил [человека письму] посредством калама, научил человека тому, чего он [ранее] не ведал[156], [157].

Мухаммеда охватил ужас. Пришедшее кошмарное осознание, что он действительно одержим демоном или джинном, заставило его бежать вверх по горе. Он был готов освободиться от того, что овладело его телом, бросившись с вершины. Жизнь промелькнула у него перед глазами.

Мухаммед вырос в плавильном котле верований. Его племя исповедовало одну из разновидностей древних семитских религий, распространенных в регионе, и верило в целый ряд богов, включая бога плодородия, точнее Богиню, или аль-Лат. Верховным божеством, однако, считался бог-отец, или Бог, — аль-Лах. Мухаммед знал и о других богах. В центре его родного города Мекки было воздвигнуто из угольно-черного метеорита священное сооружение Кааба. Конечно, в те времена жители города даже не подозревали, что это метеорит. Для них этот камень выглядел таким неземным и поразительным, что казался подходящим домом для божеств. Кааба служила местом поклонения многочисленным богам, которых почитали кланы, населявшие регион. Тогда, как и сейчас, традиция предписывала человеку семь раз обойти вокруг камня, прежде чем приблизиться для поклонения.

Мухаммед был торговцем и вел дела по всему Аравийскому полуострову. Его уважали за честность и неустанное трудолюбие. Вполне вероятно, Мухаммед впитывал легенды и верования, бытовавшие за пределами его региона, не менее охотно, чем местные, что привело его к чему-то вроде кризиса веры. Именно поэтому, достигнув средних лет, он стал проводить недели напролет в пещере в горах, предаваясь духовной практике tahannuth. Уединившись, он старался сосредоточить свой ум на молитве, отрываясь от нее только для того, чтобы накормить бедняков. Мухаммед засомневался, правда ли верховный бог аль-Лах — тот самый единый истинный Бог, о котором он постоянно слышал от иудейских и христианских купцов.

По преданию, во время одного из таких обрядов он услышал страшный голос, завладевший им. У него и раньше случались видения — это было частью практики, — но никогда столь сильные и яркие. Мухаммед решил, что в него вселился злой дух. Он чувствовал, что у него не остается выбора, кроме как сброситься с горы[158], пока зло окончательно не одолело его и не нанесло вреда тем, кого он любил.

Пока он взбирался наверх, видение вернулось, еще более устрашающее, чем прежде. На этот раз оно представилось: «О Мухаммед! Ты — апостол Божий, а я — Джибриль!»[159] Мухаммеда парализовало от ужаса. Он не мог шевельнуться, пока его не нашли люди, которых отправила на поиски его первая жена Хадиджа, и не помогли спуститься с горы. После этого Мухаммед какое-то время пребывал в растерянности и страхе. Но видения не прекращались, и он всякий раз обращался к жене за утешением, с дрожью падая в ее объятия, умоляя «укрыть» его. Мухаммед испытывал на себе чистую, необычайную силу единого истинного Бога — Аллаха. Он понимал, что этой силы надлежит бояться, но вскоре обнаружил, что страх можно использовать во благо. Мухаммед стал пророком — глашатаем Бога. Ужасающие видения кое-чему его научили. Он на собственном опыте убедился, что страсти способны управлять сердцами людей. Он обращался к людям со словами из Корана.

Благочестивый страх перед Богом

Текст Корана сам по себе — произведение искусства. После того как в 650 году Абу Бакр переписал его, придав нынешний вид, содержание книги приобрело эмоциональный аспект, внушающий уважение почти каждому, кто читает ее. Спросите любого, кто исповедует ислам, и он скажет вам, что оригинальный арабский текст прекрасен — даже совершенен. Некоторые верующие утверждают, что арабский язык Корана настолько безупречен, что не может не быть вдохновлен Богом. В нем нет ни одной лишней фразы, ни одного неудачно подобранного слова, ни одной грамматической ошибки. Коран следует читать с не меньшим, а может, и с большим чувством, чем «Гамлета». Преклонение актеров перед талантом великого барда в действительности не идет ни в какое сравнение с благоговением мусульман перед текстом Священного Корана. Шекспира нужно исполнять, а не читать. Чтение Корана, вслух или про себя, должно сопровождаться аналогичным представлением.

Один из хадисов гласит:

Коран был ниспослан с печалью, и вы плачьте при его чтении. Если