я спросил, так как эта мысль не давала мне покоя:

— Что она вам написала?

Как бы очнувшись, ювелир посмотрел на меня и, загадочно улыбнувшись, ответил:

— Ничего особенного. Она лишь написала, что отдаёт свои драгоценности вам. Что вы вольны делать с ними, что вздумается. Можете продать, подарить, выбросить… — всё, что угодно.

— Правда? Она так написала?

— А что вас удивляет? Что ваша невеста вам полностью доверяет? — хитро прищурился дедок.

— Не удивляет, просто… вы так резко изменились, когда прочли.

— Молодой человек, вы слишком любопытны. Наберитесь терпения. Придёт время и обо всём узнаете.

Хорошо он мне рот заткнул, так вежливо, не прикопаешься. И всё-таки у меня чувство, что написала она ему гораздо больше, чем просто согласие… И ювелир повёл себя так, как будто признал в ней Анастасию — её настоящую, а не её праправнучку. Или, мне показалось. Согласие от руки без заверения нотариуса не имеет юридической силы, мы оба это знаем, но он очень легко согласился составить документ на моё имя, как только прочитал письмо Снегурочки. Она явно написала ему что-то ещё, что-то личное.

* * *

В нотариальной конторе Аркадия Семёновича встретили, как родного. Очевидно, что он здесь частый гость. Со знанием дела он составил документ, который тут же заверили. Далее оформили сделку купли-продажи, как полагается.

Закончив все дела, старичок открыл чемоданчик прямо при нотариусе — даме пятидесяти лет и её помощнице — молодой девушке лет двадцати пяти. Он смотрел на своё приобретение, затаив дыхание. Любопытные женщины вытянули шеи, а после, и вовсе не стесняясь, подошли ближе и, склонившись рядом с мужчиной, восхищённо таращились на драгоценности. Отблески от бриллиантов, благодаря яркому офисному освещению, отражались на их лицах.

— Какая красота! — высказала помощница.

— Да-а-а-а, такого великолепия я так близко никогда не видела. Такое чувство, что они волшебные. — Завороженно произнесла нотариус и, как бы опомнившись, добавила: — Надо срочно положить их в банковскую ячейку, Аркадий Семёнович. Такие ценности нельзя дома держать.

— Разумеется, — довольно улыбнулся дедок, закрывая чемоданчик. После, обратился ко мне: — Могу я ещё воспользоваться вашей добротой и временем?

— Конечно, — ответил я, поняв, что сейчас он попросит меня завезти его в банк.

Но я ошибся, ювелир попросил сначала доставить его на кладбище, так как он решил навестить отца, чтобы сообщить радостную новость. Я нехотя согласился — неизвестно сколько времени потрачу на эти катания, учитывая, что к кладбищу придётся ехать через весь город, в обратную от моего замка сторону. Неудобно отказывать такому хорошему человеку, введь благодаря ему я теперь без долгов. Конечно же, в первую очередь я должен благодарить мою Снегурочку, но и этот ювелир сыграл немалую роль.

* * *

По пути мы заехали в кафе, плотно пообедали. Даже за трапезой дедок был задумчивый: вздыхал и, медленно жуя пищу, мечтательно смотрел куда-то вдаль. Хотелось бы мне спросить, на каких это облаках он витает, но, решил, что это будет опять бестактностью с моей стороны.

После кафе, когда мы снова сели в машину и продолжили путь, ювелир сам захотел нарушить молчание:

— Я всю жизнь мечтал найти эти украшения. Или хотя бы повторить их по эскизам отца. Один раз даже осмелился это сделать по заказу одного зарубежного миллионера.

Дедок разочарованно вздохнул и отвернулся к окну.

— Неужели, плохо получилось? — догадался я.

— Да нет, получилось хорошо. Но в тех изделиях чего-то не хватало, даже не знаю, как объяснить, — проговорил он, не глядя на меня.

— Может, магии?

— Да! — восторженно воскликнул Аркадий Семёнови, повернувшись ко мне лицом. — В этих украшениях, — погладил свой чемоданчик, лежащий у него на коленях, — словно закована магия! Я сразу это ощутил, как только впервые увидел на фото Анастасии. И сама девушка словно волшебница. — Мечтательно произнёс ювелир.

Что есть, то есть, Снегурочка умеет очаровывать.

* * *

Когда доехали до кладбища, Аркадий Семёнович сказал, что я могу подождать его здесь, а он постарается долго не задерживаться. Я согласился, так как желания бродить по кладбищу зимой особого желания не испытывал. Взглядом проследил, как дедок по расчищенной от снега дороге вошёл через кованые ворота на кладбищенскую территорию. В руке он всё так же нёс свой драгоценный чемоданчик.

Казалось бы, не было повода для беспокойства, но моё внимание привлекли мужчины, которые выпивали у ближайшей к воротам могиле. Уж очень пристальным взглядом они провожали дедка. Где-то с минуту о чём-то переговорили, затем отправились за ним. Меня посетило нехорошее предчувствие. Мужчин трое, судя по виду явно из неблагополучного сословия, а ювелир один, выглядит солидно, да ещё и с кейсом.

— Чёрт! — выругался я вслух.

Быстро выйдя из машины, на всякий случай прихватил из багажника монтировку и побежал выручать старика.

Глава 21

Преодолев какое-то расстояние и опешив от увиденного, я остановился. Старик-то оказался довольно крепким: раскидал напавших на него бедолаг на раз-два. Одному из них дедок заехал кейсом по лицу, тот сразу побежал от него прочь, как раз мимо меня, прикрывая рукой свой расквашенный нос. Другому Аркадий Семёнович угодил ногой в живот. Согнувшись пополам и корчась от боли, напавший тоже постарался ретироваться. Третий, не ожидав от старика такой прыти, стоял в растерянности, а когда, оглянувшись, увидел меня с монтировкой в руке — в испуге рванул что есть мочи прочь.

Я подошёл к ювелиру и, заметив лежащий неподалёку нож, ужаснулся:

— Они ещё и с ножом напали?!

— Да. Хорошо, что я ещё в хорошей физической форме, а то бы попрощался со своими драгоценностями, — засмеялся он.

— Удивляете меня всё больше и больше, — ответил я, улыбнувшись.

— Вы, наверное, думали, если я ювелир, то со спортом не знаком? Каждый день тренируюсь, — продолжил смеяться старик, затем, резко замолчал и, схватившись за сердце, пошатнулся.

Бросив монтировку, я подхватил дедка и, подведя его к ближайшей скамье, усадил. Старику стало ещё хуже: заметно побледнел, а губы и вовсе посинели. Не спрашивая его разрешения, я достал свой телефон и набрал номер экстренной службы.

— Я даже отца не успел навестить, — с трудом проговорил Аркадий Семёнович, прижимая к себе кейс.

— Ещё успеете, вот только помощь вам окажут… — попытался я его взбодрить.

Старик, морщась от боли, изобразил на лице что-то