Ну что, милая, а способна ли ты сама принять своё творение?

Но узнать это мне оказалось не суждено, так как на полпути к разом взмокшей оборотнице шар затухает и пропадает.

Шиплю!

Шиплю и резко оборачиваюсь к ректору — в этой комнате только он мог загасить прямо в полёте такой мощный сгусток. То есть когда эта гадость летела в меня, он был не против, а когда я отправила её обратно, так сразу загасил?!!

Ш-ш-ш-ш, как несправедливо!

— Продолжайте урок, — холодно отвечает дракон на мой полный негодования взгляд, но в самой глубине его глаз я успеваю заметить лукавые смешинки, — и учтите, — мужчина поворачивается к моей сопернице, — боевые занятия у вас будут позже. Змеиную пока убивать не надо.

Что значит пока?!

ШШШШШ!

Снова резко оборачиваюсь к мохнатой, уже не скрывая ни вытянутый зрачок, ни острые зубки в оскале, ни раздвоенный язык. Чувствую, как волосы, которые я опрометчиво распустила, тоже начинают шевелиться, слегка приподнимаясь, перекручиваясь и медленно изгибаясь на подобие движения змей.

Оборотница отшатывается.

— Кидш-ш-ай свой-ш-ш ш-ш-шгусток, — шиплю на неё неразборчиво.

Тут от меня отшатываются уже все.

Девушка сглатывает и трясущимися руками формирует самый слабый из всех возможных шаров — жёлтый — и слабо кидает его мне.

Он не долетит — сразу понимаю, но я слишком зла, чтобы снова терпеливо ждать, пока оборотница сформирует новый, поэтому перехватываю его прямо в полёте, напитываю энергией и вот в мои руки прилетает уже полноценный синий сгусток энергии, который я играюче удерживаю одной рукой. Сколько там просил мой ректор? Десять секунд? Да без проблем!

Считать я умею.

Один… два… три!

Умею, когда захочу.

Сгусток полетел обратно на столь большой скорости, что никакими быстрыми реакциями его уже было не остановить. Змеи умеют бросать и бросаться, этого у нас не отнять. А потому оборотнице должно прилететь так, что зубы свои по комнате она будет собирать долго.

Но в последнюю секунду, буквально за мгновение до того, как шар прилетел бы прямо в морду одной не в меру агрессивной, которую ректор (мой ректор!) отчего-то решил защищать, ледяная молния сверкает ярким росчерком прямо перед девушкой, и шар, отрикошетив, летит куда-то вверх. С громким треском он врезается в защитный купол комнаты и, потеряв половину энергии, снова устремляется вниз.

Бух!

В этот раз сгусток отчего-то не остановился и таки врезался в не успевшую ничего понять девушку. Оборотница плюхается на пол с удивительно глупым выражением лица, и мои взбесившиеся инстинкты удовлетворенно успокаиваются. Нет, она нам не соперница.

А вокруг царит привычная немая тишина.

Ну как всегда — хотела быть потише, в итоге едва не разгромила полкомнаты. Впрочем, если бы не пыталась быть потише — разгромила бы всю.

Встряхиваю угомонившимися волосами.

— Не думал, что вы столь ревнивы. — Насмешливый голос раздаётся настолько тихо и близко, что никто, кроме меня, его не слышит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Ах ты ж! Чуть не начинаю кидаться сгустками снова.

Вот так да? Может быть, проверим и вашу степень ревнивости, дорогой ректор? Не думайте, что я не замечаю ваших рефлекторных собственнических инстинктов. В эту игру можно играть и вдвоем, и это ровно та игра, из которой мы, суккубы, всегда выходим победителями.

Ректору я не отвечаю. Даже голову не поворачиваю в его сторону — уже уловила, что именно невнимание к его персоне бесит дракона больше всего.

— Вы в порядке, Морсен? — не дождавшись реакции, мужчина повышает голос, вернув ему холодное безразличие и строгость.

— Да, — пристыжено выдыхает оборотница, сконфуженно поднимаясь и не делая никаких попыток меня добить. Видимо, она умнее, чем показалось на первый взгляд.

— Извини, — выдаёт вдруг ошеломительное, глядя прямо мне в глаза и слегка склонив голову, выражая тем самым своё ко мне уважение, — я была неправа в отношении тебя. Все мы попали сюда заслуженно.

Моргаю. И ещё раз.

Нет, вот в драках мне участвовать доводилось, да что там, я можно сказать из них не вылезаю с момента появления в доме странного существа, которое я предложила вернуть обратно сразу же, как только увидела. Но мне сказали, что это моя сестра и там из-за этого какие-то проблемы с возвратом… в общем, драки — обыденная часть моей жизни.

Но вот чтобы мириться…

Причем так прямо и честно…

Я теряюсь.

Может быть, мы лучше продолжим убивать друг друга, а то как-то неловко…

Чувствую на себе укоряющий взгляд Милы.

Ну ладно-ладно.

— Извиняю, — говорю осторожно. Надеюсь, она не ждёт, что я тоже извинюсь — прибить её мне будет морально проще, чем извиниться.

Оборотница важно кивает и как ни в чём ни бывало, показательно медленно формирует на ладонях новый, нормальной интенсивности сгусток и вежливо кидает в мою сторону.

— Усиливаешь в полёте до своего максимума, удерживаешь десять секунд, ослабляешь до прежнего уровня и кидаешь обратно. — Тут же слышу в свой адрес.

— Но я умею только усиливать! — праведно возмущаюсь, рефлекторно выполняя первую часть задания. Всё-таки когда у тебя в семье папа боевой маг и бабушка просто боевая по жизни, приказы выполнять ты учишься на подсознательном уровне.

— Отлично, тогда только ослабляешь. Морсен, у вас хватит сил кидать «белые» сгустки? — Обортница снова кивает. — Тогда кидайте.

У меня даже дар речи пропал от его наглости. У меня! МЕНЯ!

Беспредел что творится!

— Гасите, Змеиная, — снова слышу.

Гасите… легко сказать гасите… как бы не загасить тут всю аудиторию во главе с ректором. Хотя конкретно его загасить прям очень хочется.

Гашу!

Ы-гы-ы-хь!

Освещение в комнате внезапно ослабло.

— Змеиная, я сказал, гасите шарик, а не тушите свет. — Ещё и издевается гад.

Ы-ы-гы… ХЬ!