На этот раз стрелок не ответил. Правой рукой он расстегнулкобуру.

В стене уже образовалась дыра размером с монету. Сквозьзавесу подступившего страха стрелок различил звук удаляющихся шагов Джейка.Потом струйка песка иссякла. Стоны вдруг прекратились, но зато послышалосьсбивчивое, тяжелое дыхание.

— Кто ты? — спросил стрелок.

Нет ответа.

И Роланд повторил свой вопрос — на Высоком Слоге, и егоголос, как встарь, был исполнен уверенной громовой властности:

— Кто ты, демон? Говори, если тебе есть что сказать. У менямало времени, и еще меньше — терпения.

— Не торопись, — раздался протяжный и сдавленный голос.Голос из стены. Стрелок почувствовал, как сгущается этот кошмарный и мутныйужас, становясь таким плотным, почти осязаемым. Это был голос Элис, женщины, скоторой он был в Талле. Но она умерла. Он сам убил ее. Он своими глазами видел,как она повалилась на землю с дыркой от пули точнехонько промеж глаз. Он какбудто погружался в бездонную пропасть. — Не торопись, стрелок, иначе рискуешьты в спешке пройти мимо тех, кого надо извлечь. И остерегайся тахина. Пока стобой идет мальчик, человек в черном держит душу твою у себя в руках.

— Что ты хочешь сказать? Объясни!

Но дыхание исчезло.

Он постоял еще пару секунд, не в силах сдвинуться с места, апотом один из этих кошмарных серых пауков упал ему на руку и быстро взобралсяна плечо. Невольно вскрикнув, стрелок смахнул паука и заставил себя подойти кстене. Ему не хотелось этого делать, но обычай суров и непоколебим. Еслимертвые что-то дают, то бери, как говорится в старой поговорке. Только мертвыеизрекают истинные пророчества. Он подошел к дыре, образовавшейся в стене, иударил по ней кулаком. Песчаник по краям легко раскрошился, и, почти безовсякого напряжения, стрелок просунул руку в пролом.

И прикоснулся к чему-то твердому, в буграх и выступах. Онвытащил непонятный предмет наружу.

Оказалось, что это — кость. Челюстная кость, подгнившая вместе соединения верхней и нижней частей. Неровные зубы торчали в разныестороны.

— Ладно, — сказал он негромко, небрежно засунул челюсть взадний карман и вернулся обратно к лестнице, неуклюже прижимая к грудипоследние консервные банки. Люк он оставил открытым. Солнце проникнет туда иубьет пауков-мутантов.

Джейк дожидался его посреди двора, съежившись напотрескавшемся, раскрошенном сланце. Увидев стрелка, он вскрикнул, отступил напару шагов, а потом бросился к нему со слезами на глазах.

— Я думал, оно вас поймало, что оно вас поймало, я думал…

— Нет, не поймало. — Стрелок крепко прижал к себе мальчика,ощутив у себя на груди жар от его пылающего лица и горячие сухие руки,крепко-крепко его обнимавшие. Уже потом, вспоминая об этом, он понял, чтоименно в это мгновение он полюбил мальчугана — разумеется, так и было задумано.Все это было подстроено человеком в черном. Ибо какая ловушка сравнится скапканом любви?

— Это был демон? — Голосок звучал глухо.

— Да. Говорящий демон. Нам больше не нужно тудавозвращаться. Пойдем. Скорее.

Они вернулись в конюшню. Стрелок скатал из попоны, подкоторой спал ночью, подобие тюка. Она была жаркая и колючая, но другой простоне было. Потом он наполнил свои бурдюки из колонки с насосом.

— Один бурдюк понесешь ты, — сказал он Джейку. — На плечах —вот так. Видишь?

— Да. — Мальчик взглянул на стрелка с искреннимблагоговением, но тут же отвел глаза и взвалил на плечи бурдюк.

— Не тяжело?

— Нет. Нормально.

— Лучше скажи мне правду. Сейчас. Я не смогу нести и тебятоже, если с тобой случится солнечный удар.

— Не случится. Все будет окей.

Стрелок кивнул.

— Мы пойдем к тем горам, да?

— Да.

Они отправились в путь под палящим солнцем. Джейк, чьяголова едва доставала стрелку до локтя, шел справа и чуть впереди. Завязанныесыромятными ремешками концы бурдюка у него на плечах свисали почти что до самыхголеней. Стрелок нес еще два бурдюка, закинутых за плечи крест-накрест, изапасы провизии — под мышкой, прижимая тюк к телу левой рукой. В правой руке ондержал дорожную сумку с патронами.

Они прошли через задние ворота станции и снова вышли назаброшенный тракт с исчезающими колеями. Они прошагали минут пятнадцать, потомДжейк обернулся и помахал рукой двум строениям, оставшимся позади. Они,казалось, жмутся поближе друг к другу в беспредельном пространстве пустыни.

— Прощайте! — выкрикнул Джейк. — Прощайте! — Потомповернулся к стрелку и сказал: — У меня странное чувство. Как будто за намикто-то наблюдает.

— Может быть, — согласился стрелок.

— Там что, кто-то прячется? И он все время был там?

— Я не знаю. Нет, вряд ли.

— Может быть, стоит вернуться. Проверить…

— Нет. Раз ушли, значит, ушли.

— Хорошо, — быстро проговорил Джейк.

Они пошли дальше. Вдоль проезжего тракта громоздились гребниспрессованного песка. Когда стрелок оглянулся, станция уже скрылась из виду. Иснова кругом была только пустыня. Одна лишь пустыня.

Три дня миновало с тех пор, как они покинули станцию. Горыстали как будто ближе, но это было обманчивое впечатление. Хотя глаз ужеразличал, как пустыня впереди поднимается к каменистым предгорьям. Первые голыесклоны. Коренная порода, прорвавшаяся сквозь кожу земли в угрюмом,разрушительном триумфе. Чуть повыше ландшафт снова выравнивался, и в первый разза многие месяцы, если не годы, стрелок увидел зелень — настоящую живую зелень.Траву, карликовые ели, может быть, даже ивы. Их питали ручьи, текущие из ледниковна вершинах. Дальше опять начинались голые скалы, вздымающиеся в исполинском,хаотичном великолепии до ослепительных снежных шапок, сияющих белизной. Слеваоткрывалось ущелье, рассекавшее горную твердь, оно вело к другому горномукряжу, поменьше, образованному выветренными утесами из песчаника, к высокимплато и крутым курганам. Над этой дальней грядой дрожала, мешая обзору, сераязавеса дождя. Вечером, до того, как заснуть, Джейк еще пару минут посидел,завороженно глядя на всполохи далеких молний, белых и фиолетовых, таких пугающеярких в прозрачном ночном воздухе.

Мальчик держался прекрасно. Он был вынослив, но самоеглавное — он умел бороться с усталостью посредством спокойной концентрацииволи; — эту его способность стрелок оценил по достоинству. Джейк говорилнемного и не задавал никаких вопросов. Не спросил даже про челюсть, которуюстрелок непрестанно вертел в руках во время вечернего перекура. У стрелкасложилось впечатление, что их дружба льстит мальчугану. Может быть, дажеприводит мальца в восторг. И это его беспокоило. Мальчик не просто так появилсяу него на пути. Это было подстроено. Пока с тобой идет мальчик, человек вчерном держит душу твою у себя в руках — и даже то, что Джейк выдерживает еготемп и не замедляет его продвижение, наводило на нехорошие мысли о перспективахзловещих и мрачных.