мне не грозит. Здесь и без того хватает странных событий, угу? – Могу лишь предположить, что он имеет в виду похищение Оливии, хотя «странные события» – это не то, как лично я описала бы ситуацию. Открываю было рот, чтобы спросить, не слышал ли он чего-нибудь нового, но тут же прикусываю язык. Если б это было так, то он из тех людей, которые с удовольствием выложили бы мне все от и до без всяких дополнительных расспросов.

Сделав все необходимые рентгеновские снимки, выбегаю за дверь, крича через плечо Эби, чтобы она заперла клинику, потому что у меня уже нет времени – я опаздываю больше чем на полчаса. Мой выбор слов, вероятно, мог бы показаться пассивно-агрессивным, чего я на самом деле не имела в виду, а в сочетании с тем, что я даже не посмотрела в глаза Эби, она наверняка думает, что я все еще злюсь на нее. Но я прекрасно понимаю, что истинной причиной моего неустойчивого настроения являются Оливия, жуткие «подарки», школьные мамаши и подростковое поведение Марка. В машине быстро набираю эсэмэску.

Можем пересечься? Жутко хочу увидеть хоть одно приветливое лицо. хх

Мне и вправду не помешало бы опереться на Ройшин, потому что с Марком я сейчас общаться не в силах. И она единственная, кто знает, через что я прошла, узнав про Марка с Оливией. Я должна поделиться всем скопившимся на душе с самой надежной подругой, какая у меня только есть, прежде чем окончательно взорвусь. И если поведение, которое я только что продемонстрировала, хоть чего-то стоит, то этот момент не за горами. Эта моя внезапная вспышка ужаснула и потрясла меня ничуть не меньше, чем Эби. Мне нужно срочно опять овладеть своими эмоциями, потому что если я этого не сделаю, можно будет уже не переживать насчет чьих-то попыток разрушить мою жизнь – я прекрасно справлюсь с этим и сама.

Глава 25

Губитель репейниц

Закоулки сознания серийного убийцы

Пола Слейтера: взгляд изнутри

Все преступления Пола Слейтера против женщин характеризовались уровнем насилия, совершенно несовместимым с образом того образцового семьянина, за которого он себя выдавал. Демонстрируемая в ходе них агрессия вступала в полное противоречие с тем, какое мнение сложилось о нем у его односельчан, которые вплоть до его ареста неоднократно видели его с женой и дочерью – хотя широко сообщалось, что в большинстве случаев его видели лишь с дочерью Джейн. Когда Пола Слейтера начинали спрашивать о его отношениях конкретно с ней, он всегда умолкал и уходил в себя. Категорически не желал говорить о ней. И никогда не разглашал никаких подробностей своей жизни как отца. На протяжении многих лет внимание средств массовой информации было сосредоточено на его жертвах и их родственниках, а также на жене Пола, Клэр, – прежде всего на том, как на нее повлияли преступления ее мужа. Но о Джейн, которой на момент ареста Слейтера было всего восемь лет, почти ничего не было известно.

В ходе судебного процесса в 1988 году Полу неоднократно задавали вопросы об истоках его агрессивного поведения. Он отвечал на них односложно и бесхитростно, не вдаваясь в подробности, – несомненно, хорошо отрепетировав свою речь. Психологи, естественно, тоже внесли свой вклад, и наряду со случайными находками и интервью с соседями и коллегами по работе в итоге сложился образ человека, склонного к неконтролируемым вспышкам агрессии. Как будто в голове у Пола сосуществовали две противоположно разные личности: одни люди в деревенской общине были готовы поручиться за его природное добродушие, в то время как другие утверждали совершенно обратное. Адвокат Пола настойчиво подчеркивал, что личностные оценки, свидетельствующие не в пользу его подзащитного, стали высказываться лишь после его ареста и последующего предъявления обвинения – во многом за счет постоянного муссирования этой темы в средствах массовой информации.

В данной книге Пол своими собственными словами приведет аргументы в пользу того, насколько неточным и вводящим в заблуждение является подобный образ, полностью отрицая, что когда-либо терял контроль над собой. Напротив – из его объяснений вы поймете, что каждый аспект его жизни, все его действия и поведение на самом деле полностью контролировались. Он научился этому.

– Чтобы сделать то, что сделал я, – заявляет Пол, – нужны не только твердая рука, но и твердый разум.

Слейтер признает, что кое-кому и вправду могло показаться, что он в один прекрасный момент слетел с катушек. Но будьте уверены: он был – да и до сих пор остается – человеком, который показывает окружающим лишь то, что ему требуется показать, а манипуляции и принуждение как были его ключевым ментальным оружием, так и остаются по сей день.

Глава 26

Марк

Курсор зависает над ссылкой новостной статьи. Грудь у меня сжимается, когда я наконец щелкаю на ней. Выскакивает страница, лицо Оливии заполняет экран. Сразу же тычу в крестик в углу, чтобы выйти с сайта – просто не могу без глубокого сожаления, терзающего мою совесть, смотреть на ее безупречную кожу, проникновенные глаза и мягкие, полные губы. Чувство вины проело во мне огромную дыру и угрожает поглотить меня целиком.

По ее делу ничего нового, точно знаю – услышал бы по радио по дороге в офис, случись вдруг какие-то серьезные подвижки. Мне было просто любопытно прочитать подробности – заголовок данной конкретной статьи гласил: «Был ли у Оливии роман?» Но, как оказалось, даже это мне не под силу – слаб я для этого на желудок. Или, может, на голову. В принципе слаб.

Встаю и подхожу к большому окну, из которого открывается вид на Эксетерский собор и на местность за ним. С такой высоты кажется, что вся деятельность подо мной проистекает в полнейшей тишине. Рабочие муравьи спокойно занимаются своими делами, вроде как совершенно безразличные ко всему, что творится в окружающем мире. Хотя, думаю, это все-таки не совсем так. Представляю, что было бы, получи я вдруг возможность узнать все их мысли, заботы и тревоги, – мой разум просто взорвался бы.

Сейчас, конечно, мне и без того не дает покоя целое множество вещей. Такое великое множество, что мой мозг уже не способен их разделить – они связаны вместе, словно пучок проводов, и настолько замысловато переплетены между собой, что, боюсь, этот клубок я уже никогда не распутаю. Я сам навлек это на себя. В течение долгих лет я счастливо прятал голову в песок, позволяя себе закрывать глаза на все, что хоть отдаленно напоминало проблему – избегая проблем любой