Я меряю его долгим взглядом.

Потом ковыляю к одному из солдат.

Тот поднимает винтовку.

– Эй!

Я не останавливаюсь. Я не моргаю. Ни в тот момент, когда адреналин взрывается во мне, пробуждая мои нервы, как сирены хундунов. Ни в тот момент, когда остальные солдаты приходят в движение. Ни в тот момент, когда палец первого ложится на спусковой крючок.

Прислоняюсь лбом к дулу винтовки.

Сквозь рев крови в моих венах доносятся приглушенные крики. Сыма И выплевывает ругательства, Главный стратег Чжугэ кричит:

– Не стрелять!

– Ну давай, – произношу я голосом таким же холодным, как металлический круг, обжигающий мой лоб. Пульс поднимается к горлу и бьется так громко и быстро, что я едва слышу собственный голос. Я могу умереть. Я могу на самом деле умереть, стоит солдату шевельнуть пальцем. Выстрел, а за ним – пустота.

Но если я не отстранюсь от своего страха, его вколотят в меня, задушат им и поработят.

Так есть ли смысл держаться за жизнь?

Я даже разочарована, что солдат снимает палец со спускового крючка. В то мгновение, когда холодное дуло начинает отодвигаться от моего лба, я в припадке безумия хватаю ствол обеими руками и тяну его обратно. Враждебный металл становится единственной константой в моем вихре мыслей и чувств. Дуло покачивается передо мной – зияющая черная дыра, способная засосать меня, покончив со мной навсегда.

– Думаете этим меня напугать? – говорю я невероятно спокойно, учитывая, какое исступление разрывает меня изнутри. – Думаете, мне хоть когда-то нравилось жить? Вперед. Окажите мне услугу.

Остальные солдаты оттаскивают меня. После короткой борьбы один из них жестко заламывает мне руки назад. Но, думаю, свою мысль я до них донесла. Краем глаза замечаю ошеломленное лицо Ли Шиминя и подавляю довольную ухмылку. Приятно чувствовать, что я обескуражила такого могучего парня, как он.

– Если вам что-то от меня надо, платите как положено! – ору я стратегам, вскидывая голову. Копна спутанных волос падает мне на лицо.

– Консорт У… – произносит Главный стратег Чжугэ значительно более осторожно, чем раньше. – У нас нет никакого желания лишать вас чего бы то ни было. Дело в том, что ваше положение значительно менее устойчиво, чем вы думаете. Честно говоря, стратеги сильно расходятся во мнениях о том, как вами распорядиться.

– Да уж, не мы хотим твоей смерти, чокнутая ты сучка, – роняет Сыма И. Кажется, он выдохся.

– Объясните! – требую я.

Главный стратег Чжугэ вздыхает:

– Откровенно говоря, ходят слухи, что вы, как бы это сказать, дух лисицы. Дух настоящей девятихвостой лисицы, поселившийся в теле красивой девушки, чтобы пожирать мужчин.

Что?!

Я едва не взрываюсь смехом. Но, судя по напряженным физиономиям стратегов, даже им, образованным людям, трудно сбросить со счетов эту мысль. Хотя кому как не им следовало бы знать, что оборотни существуют только в сказках, а девятихвостые лисы – обычные животные.

– Да? – просто говорю я. – И с чего они это взяли?

Сыма И бросает на меня гадливый взгляд.

– А ты не помнишь, что вытворяла, когда вышла из Лисицы?

Действительно. Попирала ногами труп Ян Гуана и хохотала как безумная.

– Ой. А Мудрецы не приказали удалить видеозаписи?

– Приказали, но слишком много людей видели все в прямой трансляции! Только небу известно, чего им не спалось посреди ночи, но к утру слухи разошлись повсюду. От попытки удалить записи стало только хуже. Ну ладно, обнаружила ты, что парень мертв, но почему тебе взбрело в голову устроить спектакль?

Я пожимаю плечами:

– Извините. Увлеклась, бывает.

Сыма И зыркает так, словно мечтает оторвать мне руки.

– Слушай, ты уже не ребенок, понимаешь, что твое существование бросает тень на всю армию. У тебя проблемы с головой, и это видит каждый. Единственная причина, по которой ты еще жива, состоит в том, что Главный стратег Чжугэ и я стараемся мыслить масштабно и не хотим терять твой потенциал. Хотя я начинаю серьезно об этом сожалеть. В общем, если желаешь привилегий, сначала докажи, что способна нормально работать с Ли Шиминем.

Может, говорил он и мерзким тоном, но я уловила подтверждение того, что привилегии настоящего пилота для меня возможны. Наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки.

– И как конкретно это должно выглядеть? – сощуриваюсь я. – Что мне нужно будет сделать до следующего боя?

– Что ж, – отвечает Главный стратег Чжугэ, – мы пока обсуждаем со стратегами Суй-Тан программу тренировок. Но как минимум, – извещает он, лучезарно улыбнувшись Ли Шиминю, – у вас появится соседка, пилот Ли.

Я внутренне леденею.

– Меня… меня не бросят обратно в тюремную камеру?

– Разумеется, нет. Мы надеемся, что в конечном счете вы станете как бы мужем и женой. Ответственный муж наказывает жену, когда та оступается, а благородная жена направляет своего мужа, когда он сбивается с пути. Таково естественное равновесие в мире. Пилот Ли, консорт У, мы верим, что вместе вы станете лучше.

Всё, я больше не могу сдержать смех.

Главный стратег Чжугэ недоуменно хмурится.

Ой. Да он смертельно серьезен.

Меня пронзает ужас. Бросаю взгляд на Ли Шиминя. Тот снова прикладывается к фляжке.

Они хотят, чтобы я жила с этим убийцей. С этим осужденным убийцей, на которого требуется нацепить намордник, ошейник и держать на мушке, чтобы он сотрудничал, когда трезв.

И как, ради всего небесного, он себя поведет, когда на него подействует алкоголь?

Крепкий запах зернового спирта бьет мне в нос, когда солдаты распахивают тяжелую стальную дверь помещения, в котором живет Ли Шиминь. Пошатнувшись, я отступаю назад, в подземный коридор, освещенный лишь ночными лампами, но солдат хватает меня за руку.

Другой конвоир тянется внутрь и поворачивает выключатель. На потолке загорается окруженная сеткой грязная лампочка, освещая комнату. И здесь живет самый сильный пилот Хуася? Это же просто крохотный бетонный бункер.

Когда лифт поехал вниз, а не вверх, я догадалась, что меня ждут отнюдь не шикарные апартаменты, как у Ян Гуана. Но это… Это не более чем тюремная камера с мебелью. Ли Шиминь протискивается в узкое пространство между кроватью и стеной, держась рукой за стену. Он ковыляет, как девушка, за что спасибо алкоголю в его крови. Он слишком крупный для этого помещения, кончики его коротких растрепанных волос едва не задевают лампочку на потолке.

В уголке на полу аккуратно выстроены фляжки, идентичные той, что он держит в руке. Я видела, что до этого момента солдаты наполняли ее заново по крайней мере четыре раза. Видимо, ему не дают стеклянные бутылки, учитывая, какие проблемы он может устроить с их помощью. Хотя мне непонятно, с какой стати ему вообще позволяют пьянствовать.