Но Сью посмотрела на меня и твердо сказала:«Лиза, садись в самолет, нас ждут в Лондоне. Мартина, поторапливайся!» Вот,значит, как все обернулось: она поняла, почувствовала, что Жан ненавидит их сЭдуардом, и решила: раз так – жизнь кончена. А заодно незачем жить и Эдуарду, имне, и Мартине… Наверное, она здорово ненавидела ее за то, что та стала женойАллана. Сама она не могла выйти за него замуж, но, чтобы не расставаться слюбимым, женила его на своей ближайшей подруге, а потом за это же подругу ивозненавидела. Вот такой клубок.

Короче говоря, они все вошли в самолет, ноя-то не хотела умирать. Мне совершенно не хотелось погибать только для того,чтобы Жану жилось лучше. И я стала кричать, что не хочу лететь, не хочу, иточка. Но меня никто не слушал. Тогда я рванула на себя дверь. Эдуард ужевыруливал на дорожку и стал страшно ругаться. Я вылетела буквально на ходу и,не помня себя, понеслась в ангар. Вбежав внутрь, я увидела гигантский ящик испряталась там, среди грязных тряпок. Ну, думаю, посмотрю теперь, как вы менянайдете… Но меня и искать не стали, они просто улетели.

Ну а потом меня нашел в этом ящике негодяйРенальдо и насильно привел к себе домой. Девушка его, Анриетта ее звали, она,бедняжка, и не подозревала, что ее жених задумал шантажировать Жана моимипоказаниями, вот почему мне пришлось от нее сбежать. Я нарочно порезала себеруку, и она, конечно, потащила меня в аптеку, а оттуда я просто ушла через заднийход.

Андре замолчала, мы молчали тоже. НаконецЖаклин спросила:

– А как же ты попала в «дочери» Яцека?

– Сейчас расскажу. Когда я убежала изаптеки, то у меня не было ни копейки денег, и я просто брела куда глаза глядят.Стало смеркаться. Я попробовала устроиться на ночлег в парке, но меня прогналаполиция. Спустилась под мост, но оттуда вытолкали клошары. Тогда я решила пойтина вокзал. Поднялась на набережную, и вдруг меня охватила такая тоска… Что жемне делать? Домой вернуться нельзя! Что я скажу всем? Правду? Кто мне поверит?Доказательств нет никаких. Жан скажет, что я сумасшедшая, и посадит меня вклинику или убьет. Обязательно убьет, не захочет он родительскими деньгамиделиться… Все думают, что Лиза Макмайер мертва, – мне Ренальдо газеты показал– значит, и надо по-настоящему умереть. Стала я через парапет перелезать, тутменя Яцек и схватил. Повел в кафе, кофе купил, круассанов, и я все-все емурассказала. Он сразу поверил, привел к себе в пансион и снял мне там комнату.Вот так.

Андре снова замолчала.

– Не могу больше… Очень устала…

Яцек обнял ее.

– Дорогая моя, мы с тобой должны сейчасрассказать все. Это как очищение огнем. Если ты не можешь, продолжу я… Как нистранно, но я почему-то сразу поверил Лизе. Вот взял и поверил. К тому же онаочень похожа на мою дочь, оставшуюся в Варшаве. Стали мы думать, как нам житьдальше. У меня не так много денег, а на руках мать, сестра и две тетки, всехнадо кормить. Я работал тогда оформителем витрин – я ведь художник. Но основнойпроблемой были не деньги – нужно было как-то легализовать Лизу. Один мойприятель помог достать паспорт на имя Андре Ярузельской. Так Лиза стала моейдочерью. А чтобы ее не узнали случайные знакомые, сделали из нее брюнетку,изменили прическу, надели очки и вставили цветные линзы. Белокурая,голубоглазая Лиза исчезла, появилась Андре – брюнетка с карими глазами… Ну адальше, дальше уже идет история, которая касается тебя, моя радость…

Яцек повернулся к Жаклин.

– Как я уже говорил, денег не хваталокатастрофически. Можно было воскресить Лизу Макмайер, потребовать дом,наследство… Но на все нужны деньги. И тогда мы решили: я должен попробоватьжениться на Жаклин. Лиза мне многое о ней рассказала, так что я понял:познакомиться с ней надо как-то необычно… А потому надел белый костюм и упал ейпод колеса…

– Ну ты и негодяй, – процедиласквозь зубы Жаклин. – Ну и сволочь!..

– Прости, мое золото, но я хотел сказать,что за все годы жизни с тобой ни разу ни о чем не пожалел – я полюбил тебя.

– Глупости, – фыркнула Жаклин,подвигая к себе коньяк, – ты полюбил мои деньги!

– Не буду скрывать, дорогая, с деньгамиты кажешься еще более привлекательной. Но я не закончил. Вот так и потеклажизнь. Я уже и забыл, что Андре мне не дочь. Ну а всем любопытным говорил, чтомать Андре умерла и я взял ее к себе в Париж. После смерти Жана мы подумали,что больше нечего бояться, но все как-то не могли решиться обо всем рассказать.А как вы, Даша, догадались, что Андре – это Лиза?

– Окончательно догадалась только сейчас,когда увидела на экране голубоглазого Киркорова. Меня смущали только кариеглаза Андре. Волосы можно перекрасить, а вот глаза… Ну и потом ее привычкавязать, и этот шрам на руке… – мне про него рассказала Анриетта. А что,Ренальдо шантажировал вас?

– Да, он случайно увидел, как мы шли поулице, и узнал Лизу – она еще не перекрасила волосы. Этот мерзавец проследил занами, узнал мою фамилию и начал требовать денег. Но год тому назад я заплатилему последний раз и больше не дал ни сантима. Я не убивал его и не знаю, ктоэто сделал. Но кто бы он ни был, пусть примет мою благодарность.

Яцек замолк. Андре встала с дивана ипосмотрела на Жаклин:

– Теперь ты можешь выгнать меня из своегодома за обман, а ты, бабуля, – она посмотрела на старуху, – простименя!

Галина Владимировна поманила девушку:

– Иди сюда, моя дорогая, я люблю тебя,как свою дорогую внучку, и, поверь, не забыла упомянуть тебя в своем завещании.

– Наверное, лучше пойти в полицию, –сказала я, – и честно рассказать все. Ведь Андре положена часть наследстваМакмайеров.

– А я думаю, – сказала Маня, –что Андре лучше молчать. Все равно денег ей не видать как своих ушей.

– Маша! – возмутилась я.

– А что я сказала? – продолжалагнуть свое моя дочь. – Ведь есть же закон, по которому убийца не можетполучить деньги того, кого убил.

– При чем здесь это, дорогая? –спросила Галина Владимировна. – Если можно доказать, что Жан убилродителей, тогда, конечно, он незаконно получил состояние и оно целиком должнобыло перейти к Ли-зе. Но боюсь, это не удастся сделать, доказательств у нас нетникаких, кроме догадок Лизы. И к тому же прошло много лет. Нет, Лиза можетрассчитывать только на часть капитала, другая принадлежала Жану, потом его женеНатали, а потом досталась вам… Думаю, придется выделить Лизе ее часть.

– Мне не жалко денег, – завела было Машка,но я оборвала:

– Замолчи, бога ради, ты еще мала длятаких рассуждений.