потолочными лампами; облицованные матовой плиткой стены по обе стороны расходились дверьми, — подумать страшно, сколько боли, насилия и заболеваний, о которых не принято открыто говорить, за ними таилось. Одна мысль об этом была противна. Джеймс брезгливо убрал руки в карманы и вдруг вынес для себя еще одну вещь, которая претила в человечности: ему стало не плевать на то, что происходило в этих комнатах.

Пытаясь соскочить с мысли, он подхватил слабо доносящийся мотив «Меня никогда раньше не продавали»9 и замычал под нос, не в силах отделаться от ощущения, что шел на гильотину.

Спустя чуть меньше минуты охранник остановился перед одной из дверей и молчаливо указал входить туда. Признаться, Джеймс хотел было потянуть время, собраться с духом, но посчитал недопустимым проявление слабости. Особенно на глазах живого трупа.

— Да упокой Господь твою душу. Надеюсь, ты хорошо себя вел, — он похлопал охранника по плечу на прощанье и открыл дверь.

Лаунж-зона была обставлена дорого, со вкусом и всем видом говорила: «здесь заключаются серьезные сделки». Приглушенная подсветка бросала блики на стены, обитые темно-синей кожей, пол отделан черной плиткой под паркет. Кругом шли белые велюровые диваны с синими подушками из того же материала; в центре стеклянного столика стоял набор бокалов на жестяном подносе. В дальнем углу Джеймс заприметил лакированный мини-бар и был готов поспорить, что внутри он не нашел бы ни одного суррогата, которые могли подать наверху под этикеткой качественного бренда.

Его глаза за черными очками перешли к присутствующим. Лоркан расположился на диване, деловито раскинув руки на спинке. Все такой же надменный, с насмешливой ухмылкой на угловатом лице, — он остался прежним. Редкая проседь в русых волосах не тронула ни сантиметра больше, не изменились и сети морщин на лбу, у серых глаз; настолько светлых, будто облитых холодным сиянием луны. Конечно же, дорогой костюм по поводу и без. На руках перчатки из крокодиловой кожи.

По правое плечо от Лоркана сидел Винсент. Старый приятель Винс. Черное и белое — он оставался верен самому себе. И своему хозяину.

Джеймс даже не удивился, когда увидел, что третьей в переговорную делегацию затесалась Рита. «Всегда знал, что она та еще ведьма», — довольный собственной прозорливостью отметил он про себя. Перед ним была все та же горничная с большими голубыми глазами, веснушками, прической цвета карамели, но лицо ее во многом изменилось. Во взгляде появилось плотоядное желание. Рита смотрела на Джеймса с нескрываемым гастрономическим интересом, видимо размышляя с каким гарниром лучше выставить его к ужину. «Но этот кусочек тебе не по зубам, милая, — усмехнулся он, — ни до твоей смерти, ни после».

— Здравствуй, рад тебя видеть, — сладко пропел Лоркан, и губы его выразительно искривились.

Взглядом Джеймс отыскал в тени комнаты стул, обтянутый вельветом. Выставил в свет спинкой вперед, сел.

— А я тебя нет, — положив руки на спинку, ответил. — Избавь меня от любезностей, сразу к делу. Что ты тут забыл?

Лоркан изучал скрытое за очками лицо, будто намереваясь предаться воспоминаниям, но быстро потерял интерес:

— Соскучился по Люциусу, знаешь ли, — рассматривая ногти, протянул он. — Можешь передать ему от меня привет?

— Самого гордость душит?

Лоркан замер в позе и метнул на Джеймса невыразительный взгляд, будто тот сказал какую-то невообразимую глупость.

— Почему я?

— Нравишься ты мне, — вернулся к ногтям Лоркан.

— После этих слов следует ждать приставаний? — с наглой ухмылкой ответил Джеймс. — Если это клуб моих обожателей, то я выберу Винса. Он хотя бы симпатичный.

Лицо Риты перекосила кровожадная улыбка, характерная мучителю, но никак не девушке. Аж смотреть тошно. Винсент неодобрительно покачал головой.

— Мне не хватало твоих ужимок, но ты забываешься, — Лоркан поднялся, обрушив на Джеймса полный ненависти взгляд. — Понимаешь, что я могу сжечь весь этот город дотла? Стоит только захотеть…

— Я повторю свой вопрос, — Джеймс бесцеремонно прервал монолог Лоркана о всемогуществе, — что ты здесь забыл?

Ему вдруг показалось, что телом он ощущает на себе пристальный взор со стороны Винсента. Эти голубые глаза были способны на многое: сеять панику, менять ход мысли, а иногда внушать поистине страшные вещи. Такое работало с людьми, не демонами. Но Джеймс не был уверен, что за годы в неведении судьбы Винсента ничего не изменилось. Бдительность и еще раз бдительность. Он повернул голову на Винса и невозмутимо постучал пальцем по дужке очков, показывая, что тому не пробиться за темные стекла при любом желании.

— Всего лишь хочу вернуть то, что принадлежит мне, — не замечая их противостояние, произнес Лоркан. — Готов договориться: выдай Люциуса, и в качестве награды я, так и быть, позволю вам еще недолго потешить себя никчемными радостями человеческой жизни. Но советую не увлекаться.

— Мы не нуждаемся в твоем позволении, — напомнил Джеймс. — Я даже не знаю, что бы ты мог предложить, чтобы я согласился подать тебе Люка первым блюдом.

Губы Лоркана растянулись в улыбке, заготовленной специально для такого ответа:

— Каково это — променять силу и могущество на пустое существование, Джеймс? Из охотника стать жертвой? Признаться, мне грустно смотреть, как низко вы пали без покровительства. Моя вина, несомненно.

— Не имеет теперь значения. К чему ведешь?

— Маленькая птичка напела, что ты влюблен. Так трогательно. До первого разочарования, разумеется. Глупец, готовый добровольно подставить себя под нож любовных страстей, — и ему я доверял свою безопасность. Немыслимо.

— У маленьких птичек мозг соответствующий, не находишь?

Джеймс невольно посмотрел на Риту. Информатор из нее, как из Грейсона кухарка — очень посредственный. Забавно, как способность Риты видеть во всем бульварные страсти привела к тому, что Лоркан вместо надежного рычага давления получили низкосортный романтический сюжет, не имевший никакой подоплеки. Правда, Джеймсу стало совсем не до забав.

— Так что насчет той юной барышни? — Лоркан потупил глаза, делая вид, что вспоминает. — Нина, кажется? Будет печально, если с ней что-нибудь случится, не так ли?

— Мне до нее дела нет. Но твои угрозы звучат интересно, — Джеймс решительно встал. — А я очень не люблю угрозы.

Его голос раздался низко, строго, исключая малейшие намеки на иронию.

— Ты выбрал не того человека, — не желая торговаться с Лорканом, Джеймс направился к выходу.

Его выводил из равновесия сам факт шантажа, нежели то, что его предметом стала Нина. Все люди и богатства мира становились безликими, когда Джеймса пытались так дешево пронять.

— Человека!? — с вызовом бросил ему в спину Лоркан.

Джеймс не остановился, не задержался ни на секунду, и стремительно вышел в коридор.

«Эксперты выявили причину гибели двух горожан. Мэр Порт-Рея распорядился вызвать службу отлова бездомных животных», — вести,