Нина металась перед зеркалом, обремененная ворохом одежды. Она нервничала перед встречей, но ни секунду не сомневалась в том, что хочет явиться к своему анониму. Инициатива рискованная, но упустить шанс, расставить все точки над «i» никак нельзя. Кто-то вторгся в ее жизнь, и пора было познакомиться с ним.

Револьвер покоился в ящике комода с нижним бельем. Нина глядела на «магнум» с каким-то боязливым подозрением. Сунула оружие в куртку. Пригодится ли, — ведать не ведала, но тяжесть в кармане придавала уверенности.

Коридоры «Барнадетт» нередко чудились живыми. Нина неслась, ощущая немое осуждение стен. Неужто отель мог винить ее за решение — глупое, опрометчивое, но все же решение? Не мог. Он не знал того странного смятения, которым Нина жила с тех пор, как переехала сюда. Никто не знал.

Она начала уже спускаться, как вдруг из гостиной к подножью лестницы величественно выплыла Эстель и замерла, привычно сложив руки на груди. Губы ее плотно сжались в недовольстве:

— Куда это ты собралась?

— Гулять.

— В городе сейчас опасно, — голос Эстель звучал грубо.

— Этих собак уже наверняка отловили, — ответно ожесточилась Нина, не сбавляя шагу. Эмпатия требовала разделить скверное настроение на двоих.

— Ты никуда не пойдешь!

Слова словно огрели Нину по голове чугунным шаром, да так, что какое-то время она ничего не слышала, не видела, не понимала. Мнимое самовластие Эстель, уверенной в неоспоримом авторитете, так глубоко возмутило, что Нина не сразу нашла ответ:

— Ты меня остановишь? — задыхаясь, вспыхнула она. — Напоминаю, я уже не в том возрасте, когда ты можешь запрещать мне. Ты опоздала. Причем надолго.

В лице Эстель что-то дрогнуло, но она сохранила невозмутимость. Сложилось впечатление, что Нина недостаточно прицельно достучалась до нее:

— Где ты была, когда я в этом нуждалась? Когда никто не переживал о моей безопасности? Не делал со мной уроки, не учил общению со сверстниками, не говорил, что все будет хорошо? — в каждое слово Нина вложила переполнявшую сердце горечь, отчего интонации становились все яростнее. — Ты представляешь, как я тащила на горбу свою жизнь? Конечно, представляешь. Так с чего вдруг теперь решила побеспокоиться обо мне?

— Ты не понимаешь…! — воскликнула Эстель, вложив в голос все скопившееся негодование.

— Что тут понимать? — злобно хохотнула Нина, прервав ее. — Что ты заперлась в доме у черта на куличиках, исчезла из моей жизни, а теперь возомнила из себя мать? Так вот, знай: не было у меня матери раньше, не сдалась и сейчас.

В душе клокотали гнев и обида, прежде всего, за внутреннего ребенка, который незаслуженно был лишен внимания и любви. Нина смотрела на холодное лицо Эстель презрительно, пытливо, и не ждала от нее ответов.

С улицы раздался сигнал автомобиля. Оставив тетушку тет-а-тет со сказанным, Нина скрылась за дверью «Барнадетт». Холодный ветер морозил взмокшие глаза, раскачивал косы за спиной. Она поспешно забралась в такси, и машина тронулась по извилистой дороге. Нина смотрела в окно, прокручивая в голове минувший разговор. Она снова и снова убеждала себя, что все сделала верно.

Но почему тогда в душе так гадко?

Лоркан молчал. Очень долго. Он метался от одной мысли к другой, не понимая, чего хочет больше: сравнять Порт-Рей с землей, насильственно расправиться с Джеймсом или просто напиться и отдохнуть. Все варианты казались ему бессмысленно опрометчивыми.

Винсент неподвижно сидел рядом и смотрел перед собой. Это несложно, когда в твоем распоряжении вечность. Рита, в свою очередь, всем видом демонстрировала скуку, кончая с третьим бокалом игристого. Она не умела ждать.

О, дьявол, как же Лоркан был взбешен после этой встречи. Джеймс прямо-таки не давал ему покоя. «Человек, — мысленно передразнил его Лоркан, — он, правда, видит в этом достоинство? Человечность требует определенного мужества. Но она так же бессмысленна. И Джеймс растрачивает себя на это? Печально».

Лоркан глянул на Риту, думая, что пора бы ей развеять тоску. Он звонко щелкнул пальцами, призывая ее внимание:

— Закончи то, что так давно хотела. Раз Джеймсу плевать на эту девчонку, то мне тем более.

«Разве тот, кто выбрал человечность, мог плевать? — тут же саркастично поймал сам себя дьявол, — способность испытывать глубокие чувства, привязанность, сострадание — это все слабости, присущие людям».

— С удовольствием, — выпрямилась Рита и с царственной грацией покинула их общество. Враг «Барнадетт» оказался очень кстати в рядах Лоркана.

Джеймс знал, что, отказавшись, выбрал войну. В которой заведомо проиграл. Отвага, граничащая с глупостью.

— Убить Нину? — голос Винсента растекался в тишине. — Так ли это необходимо? — он продолжал смотреть перед собой с безучастным выражением в лице.

Винсент никогда не годился для роли убийцы. Он слишком много думал. Возможно, мнил себя богом, который имел власть судить, кому жить, а кому умереть. Но решения требовали времени, а Лоркан предпочитал не церемониться.

Джеймс, Ричард, Грей — упущенные бриллианты коллекции. Всегда в точности выполняли приказы. Быстро и беспрекословно. Лоркан тосковал по беззаветной преданности.

И удивительным глазам Люциуса Страйдера…

— В назидание, — Лоркан откупорил бутылку красного вина. — Я настроен серьезно, и те, кто предал меня, обдумают мое предложение еще раз. — Вино заплескалось, наполняя бокал. — Неужто создания возомнили, что могут покинуть создателя, Винсент?

— Ты отпустил их.

— О чем очень сожалею. Но вопрос еще вот в чем: могу ли я быть уверен и в твоей верности?

Давно Винсент не позволял себе перечить.

— Я следил для тебя за ними, я вывел тебя на единственного приближенного «Барнадетт». Так неужели я не предан тебе? — тихо произнес Винсент, склонив голову. Его губы заметно побледнели.

Лоркан искоса взглянул на него и ничего не ответил. Винс собирался уйти с несвойственной спешностью, но голос Лоркана задержал:

— Останься. Выпей со мной.

Винсент не мог отказать покровителю.

Глава 11. Начало судного дня

Джеймс был рад, что сегодня суббота. Ведь по субботам Агнес взяла две привычки: утром проверять исправность ненаглядного «Шевроле», а вечером выезжать в город за продовольствием. Она высадила Ричарда у забегаловки с названием «Ара́си» и опустила окно.

— Спасибо, Несс, — Джеймс даже не знал, чему был благодарен больше — тому, что она согласилась подработать таксистом, или что, благодаря ее усилиям, машина не заглохла посреди трассы, когда время стало так много для него значить.

— Домой добирайтесь как хотите, — Несс с пренебрежением осмотрела вывеску заведения и тронулась по делам.

Закусочная «Араси» обосновалась в самом старом районе города и выглядела крайне тоскливо. Зал был обставлен засаленными диванами и декорирован пин-ап плакатами; столы клеймены въевшимися следами жира и прожженными отметинами от сигарет. Вдоль