– Продолжай, – я поднял глаза на жабоида, тот как раз дожёвывал колбасу.

– Чего продолжай?

– На хрена ты сюда запёрся, сам же видел, со мной рядом небезопасно.

– Да я сам толком не понял, – икнув, пожал плечами пеналец, – выхожу из страховой фирмы, смотрю офицер, увидел меня и машет, морда такая ещё суровая. Ну, думаю, замели, и дёру.

– В каком смысле «замели»? – не понял я.

– Ты что, маленький? – набычился Квинкер. – У всех есть грешки, только не каждого ловят. А меня вот, похоже, собирались упечь. Наверное, настучал кто-нибудь, – вздохнул бывший таксист.

– Угу, и я, кажется, знаю кто.

– Кто? – опешил жабоид.

– Я!

Хорошо, что Квинкер успел выхлебать виски, иначе бутылка уже летела бы мне в голову. Сжав кулаки, он принялся озираться в поисках чего-нибудь тяжёлого:

– Я ему… А он мне… Урою…

– Да ты не так понял, – поспешил добавить я, на всякий случай отступив к двери. Я просто сказал, что ты свидетель по делу о нападении на нас, помнишь там, на болоте?

– Ну, – буркнул пеналец, прикидывая в руке брикет с киселём.

– Так вот его нанял один тип по фамилии Чернятински, и тебя просто хотели допросить как свидетеля.

– Точно? – недоверчиво зыркнул жабоид.

– Эх ты, жаба заморская…

– А чё дразнишься?

Мы проболтали где-то около часа, я в общих чертах обрисовал ближайшие планы, сообщив, что собираюсь к мардакам. Квинкер покрутил зелёным пальцем у виска, и отправился спать, устроившись на полке, где хранились консервы.

Я позавидовал способности жабоида воспринимать действительность такой, какая она есть. Ну, лишился аквалёта – фигня, есть страховка. Ну, сбежал по ошибке с планеты – тоже ладно, полетаю пока. Тем более пристроился хорошо, при продуктах. Короче, сплошная Акуна матата. Мы же, люди, привыкли всё драматизировать, раздувать из мухи слона, отчего потом сами и мучаемся.

Следующие двое суток ничем особенным не запомнились, никто на нас не напал, астероиды тоже не попадались. Я совершал один прыжок за другим, изучал звёздную карту, любовался созвездиями, немного читал, на звездолёте оказалась небольшая библиотека. Ни Квинкер, ни нанитоид меня не тревожили, и к исходу второго дня мы достигли мардакских владений.

Монитор задёргался, заморгал, и на нём нарисовалась отвратительная обезьянья морда. А что я хотел, чтоб специально для меня подобрали красотку с параметрами? Вряд ли мардаки настолько гостеприимны.

– Кто такие? – грубым, под стать физиономии голосом пробубнил мардак.

– Туристы, – подколол я, – следуем в Бразилию, где в лесах много диких обезьян. Дорогу не подскажете?

Возникла пауза, в течение которой встречающий пытался переварить то, что я ему только что насвистел. Наконец, не придя ни к каким выводам, он рыкнул, видимо, для устрашения и с нажимом в голосе пробасил:

– Что вам здесь нужно?!

– Хотим на вашу планету.

– С какой целью? – не унимался волосатый цербер.

– Послужить своей родине и вашему отечеству! – патриотично выкрикнул я.

Ну всё, завис конкретно, и похоже надолго, потому что совместиться двум противоположным понятиям в мардакском мозгу было непросто. Если вообще невозможно.

Мардак вышел из положения неожиданно просто, кому-то позвонил, и вскоре последовало новое указание:

– Вам следует причалить на станцию!

Я настроил радар, действительно над планетой висела небольшая орбитальная станция. Ладно, как скажете, нарываться на неприятности мне не хотелось. Я ввёл автоматический режим управления, проложив нужный маршрут, и вскоре звездолёт пришвартовался к причалу.

– Всё-таки ты ненормальный! – раздалось сзади, я вздрогнул. Квинкер, чтоб его. – Нет, ну подумай, кто добровольно едет к мардакам?!

– Сам дурак, – выдохнул я, понимая, что мой зелёный друг, в общем-то, прав. – А чем, собственно, они хуже лягушек? – я с вызовом глянул на бывшего таксиста.

Квинкер надулся, да пофиг мне, пусть хоть лопнет. Только квакает под руку. Я направился к входному люку, услышал как в спину буркнули «Расист» и ступил на трап.

Мать честная, ну и дыра! Всё ржавое, в масляных пятнах, проводка на стенах болтается, половина ламп не горит, а запах… В псарне, которую не убирали год, наверное, пахнет приличней. У трапа меня ждал волосатый крепыш в мешковатой форме, на плечах имелись нашивки.

– Людям мы рады, – прорычал он, – они вкусные, – мардак улыбнулся, обнажив страшные зубы.

Захотелось сглотнуть, только нечем, от такого приветствия слюна изо рта бесследно исчезла.

– Ты того, – не своим голосом прохрипел я, – не имеешь права.

– Зато имею приправы! – чучело покопалось в карманах и достало прозрачную баночку с сомнительным порошком. Вот пигмей, наверное, и костерок уже замастрячил.

Я оглянулся на звездолёт, прикидывая, успею сбежать или буду сожран в процессе. Похоже, шансов нет. В этот момент сдвоенный лучемёт с жужжанием шевельнулся и нацелился на мардака, молодчина Квинкер. Оцепенение тут же слетело, я почувствовал себя увереннее. Намного.

– Вообще-то, я не собирался разговаривать с таким идиотом, как ты! – у мардака от такой наглости отпала челюсть. – Потому что имею определённые цели, которые твой ущербный мозг уразуметь не в состоянии. Есть тут кто-нибудь старше по званию, – меня несло, – генерал хотя бы, или я буду вынужден общаться с ископаемой обезьяной?!

Подействовало, мардаки не привыкли, чтобы на них давили. Когда же это происходило, чувствовали себя неуверенно. Во всяком случае стоящий передо мной тип покрутил головой в поисках поддержки, и не найдя её, достал из комбинезона рацию, похожую скорее на кирпич, чем на средство коммуникации. Посовещавшись с кем-то около минуты, он, уже вежливей, если это слово вообще уместно по отношению к мардакам, прорычал:

– Тебя велено доставить на планету! – он вытянул лапищу в сторону небольшого скутера, смахивающего на железную галошу.

– На этом?! – я ужаснулся. – А оно долетит?

Мардак хмыкнул, что могло означать что угодно, и махнул кому-то рукой. За спиной раздались крики с явным матерным подтекстом, я оглянулся. Квинкера тащил за шиворот мардак, вероятно, подручный того, с кем я разговаривал, а жабоид, как и следовало ожидать, был недоволен таким обращением.

– Что вы себе позволяете?! – вступился я за товарища.

– Находиться на орбитальной станции посторонним запрещено! – отрезал мой собеседник.

– И куда его? – уточнил я, имея ввиду бывшего таксиста и беглеца.

– Полетит с нами.

– Ну, нет, – продолжал возмущаться Квинкер, – знаю я вас, – ввяжетесь в какую-нибудь заварушку, а я воевать не нанимался!