– Тогда есть другой вариант, – сообщил мардак, игнорируя Квинкера и обращаясь ко мне.

– Да? – я был заинтригован. – Какой?

– Его сожрут!

Чтобы ни говорили про мардаков, убеждать они умели как никто. Во всяком случае, Квинкер мгновенно изменил решение и сообщил, что побывать на мардакской планете мечтал, когда был ещё головастиком.

Долетели до места быстро, скутер оказался шустрой техникой. Правда, он громыхал, трясся и бренчал, но видимо, у мардаков всё так. Выйдя из скутера, я обозрел пейзаж: мы приземлились в небольшом космопорте, из техники – три транспортных корабля и видавший виды истребитель. Чуть поодаль расположился вход в бункер, именно к нему мы и направились. Наш провожатый постучал в бронированную дверь, через длинную паузу та, скрипнув несмазанными петлями, медленно отворилась.

Спустившись по сумрачному тоннелю, мы оказались перед ещё одной дверью. Сюда мардак ломиться не стал, а с деликатностью, на которую был только способен, постучал. С той стороны послышался рык, означавший, вероятно, разрешение войти.

За грубо сколоченным столом восседал командир, это было заметно по массивным погонам и по подобострастию, которое окутало нашего провожатого.

– Задержанные по вашему приказанию доставлены! – рявкнул он, вытянувшись в струну.

Командир небрежно махнул рукой, давая понять подчинённому, чтоб катился.

– Мне доложили, ты хотел послужить нашей планете? – уставился мардак на меня.

– Так точно! – щёлкнул я каблуками. – Только, находясь в исключительно затруднённом материальном положении, и испытывая по этой причине депрессию, вынужден просить компенсации. Заметьте не из корысти, а исключительно по стечению обстоятельств…

Возникла длинная пауза. Мардак таращился на нас, переводя взгляд с одного на другого. Первым не выдержал Квинкер.

– Масса Скрайд говорит, – для ясности жабоид ткнул в меня пальцем, – что не намерен корячиться бесплатно, а требует вознаграждения. Понял?

Кажется, мардак понял. Во всяком случае, в его глазах появилась осмысленность, правда, пялился он теперь исключительно на Квинкера.

– А эта жаба что тут делает? – наконец, прорычал он.

– Это со мной! – снисходительно сообщил я.

– Так, – решил, подумав, мардак, – тебе есть задание, а этого, – он кивнул на жабоида, – на кухню.

Я повернулся к пенальцу, от возмущения тот не мог даже квакнуть, и только открывал и закрывал рот. Пришлось возложить миссию по спасению земноводного на себя.

– Это противоречит всем мыслимым актам, конвенциям и коммюнике, – грозно сдвинув брови, произнёс я, а мардак от обилия мудрёных слов заёрзал на стуле, – к тому же он несъедобный, говна много, – закрепил впечатление я.

На морде военачальника запечатлелось брезгливое выражение. Какое было у Квинкера я не видел, но подозревал, что не благодарное. Хотя, по сути я его выручал.

– Ладно, – наконец, буркнул командир, чёрт с ним, пусть живёт, – только на двойной тариф не рассчитывайте!

Итак, нас не сожрали, уже хорошо, но вот что мардаки принимают помощь представителя другой расы, даже двух, да ещё согласны платить, это настораживало. Значит, есть нечто, с чем они сами не справились.

– Давайте по пунктам, – я поднял на мардака глаза, – что за задание, предыстория, нюансы, мнения сторон, заключения экспертов и патологоанатомов.

Новая пауза, я закатил глаза, а Квинкер, поняв, что жрать его не собираются, вновь осмелел.

– Масса Скрайд говорит, – квакнул он, – чтоб ты рассказал, чего надо делать.

Командир слова жабоида проигнорировал, поднявшись из-за стола, подошёл ко мне.

– Тебя нанимает правительство для временного командования цитаделью Харлок, – он махнул мощной лапой за спину, – в последнее время обстановка там резко ухудшилась, и теперь цитадель интенсивно атакуют повстанцы.

– Кто?! – я не поверил ушам.

– Повстанцы. Северные танковые части взбунтовались и захватили город Артафон, правительство решило подавить восстание и направило в Артафон войска. Но мятежники не только отбили атаку, сами перешли в наступление. Так что теперь дружественной нам осталась лишь цитадель Харлок да этот космодром.

Правда, нам на помощь движется эскадра герцога Шардра, твоя задача – продержаться до подхода основных сил. К цитадели вас доставит транспортник. Он будет готов через, – мардак глянул на прибор на руке размером с будильник, – будет готов через час, – и он махнул рукой, давая понять, что разговор окончен.

– Минуточку, – повысил я голос, – а как в смысле оплаты?

Мардак недовольно скривил морду. Похоже Вселенную наполняют одни куркули. Все норовят чужими руками решить собственные проблемы, не заплатив при этом ни копейки. Впрочем, люди в этом смысле мало чем отличаются от прочих обитателей Галактики.

– Я говорю, сколько мне причитается за героическую борьбу с внутренним врагом?

– Три тысячи, – буркнул, наконец, мардак.

Квинкер за спиной негодующе квакнул, это был тот редкий случай, когда наши мнения совпадали.

– Знаете, – я сделал движение к двери, – занимайтесь повстанцами сами. А мне за ваши гроши рисковать неохота.

– Да, – квакнул Квинкер, – рвать пуп из-за жалких трёх тысяч, дураков нет.

Рассвирепевший мардак вскочил из-за стола, схватил рацию и швырнул в нас. Мы чудом успели брякнуться на пол, массивный предмет ухнулся в стену, разлетевшись на куски.

– Ты чё, дурак?! – возмутился Квинкер, сплёвывая мусор из рта. – Чуть не убил!

Две слоновьи ноги приблизились к лежащим нам.

– Мы вот-вот потеряем планету, – раздался над головой рык, – а вы набиваете цену?!

– Ничего мы не набиваем, – аккуратно возразил я, успев заткнуть пасть жабоида рукой, – а только успех предстоящей компании напрямую зависит от полноты моего кошелька. Вы, как военачальник, не можете этого не понимать.

Полнейшая чушь заставила мардака задуматься. Что-то в его обезьяньем мозгу срослось, потому что через минуту уже более ровным голосом он поинтересовался:

– Сколько ты хочешь?

– Десять тысяч кредитов за урегулирование ситуации – не такие большие деньги.

Я незаметно пнул Квинкера.

– Торг здесь неуместен, – поддержал он меня. – И половина сейчас.

Мардак больше не спорил, на счёт поступили пять тысяч, и нас отвели к транспортнику.

– Первый раз так торговался, – вздохнул бывший таксист, устраиваясь на неудобном сидении.

Два часа мы летели на чудовищно скрежещущем корабле, сквозь мутный иллюминатор я разглядывал проплывающий снизу пейзаж. Он был таким же унылым, как настроение. Повсюду серый песок, перемежаемый небольшими островками бурой растительности. Озёр, рек не было совершенно, если не считать нескольких грязных луж.