Да… Вот как ветер-то переменился! Я усмехаюсь. Был студент Русин никем, а теперь вдруг завидным женихом стал – Хрущева спас, орден получил…

– Да мне такая теща даром не нужна!

– Хорошо, что ты это понимаешь. Держись от этой семейки подальше. Историю про Стрельцова слышал?

– Слышал.

– Фурцева – дама очень злопамятная. И себе на уме. Один раз ее из Президиума пришлось убирать – интриговала против Никиты.

– Думаете, споются они с Сусловым?

– Даже думать пока про это не хочу!

Генерал устало трет глаза. И я ему даже сочувствую. Свалилось же на мужика «огромное счастье»…

– И вообще – молчи, Алексей, побольше. Молчание – золото. Сейчас каждое твое слово может быть использовано против тебя.

– Это вы о чем?

– О твоих речах у костра за кружкой вина.

– Уже и об этом успели донести?!

– Алексей! «Донести» осталось в прошлом, в сталинских временах. Выбирай, пожалуйста, выражения поаккуратнее, раз уж мы с тобой теперь по одну сторону баррикад.

– Ну… не донесли, так доложили.

– Вот! Это уже более корректный термин. Донос – это наговор. А мы предпочитаем использовать в работе только достоверную и проверенную информацию.

Бла-бла-бла… Какие у нас теперь в КГБ высокие стандарты! А по мне – что в лоб, что по лбу.

Генерал надевает пиджак, затягивает узел галстука. Перед самым уходом я спрашиваю:

– Степан Денисович, а к Аджубею можно заехать проведать?

– К нему все еще никого, кроме родных, не пускают. Вот вернешься из… «отпуска» и проведаешь.

* * *

– Солнышко! Что с тобой?

На Вике лица не было. Мы встретились у массивного здания ресторана «Пекин», который одним своим крылом выходил на площадь Маяковского. Где, собственно, и началась моя эпопея с диссидентами и КГБ. Девушка была одета очень просто – черная юбка, белая, строгая блузка. Волосы зачесаны в жесткий пучок, на лице ни следа косметики. И это «выходной» наряд для праздника?!

– Случилось, Русин, случилось, – в голосе девушки прорезался металл.

– Опять тревожный набат в голове? – Я оглянулся. Вокруг было прилично народу, но рядом – никого. Москвичи после трудового дня спешили по домам, возле ресторана толпилась очередь.

– Набат у тебя в штанах! – Вика раскраснелась. В гневе она была прекрасна! – Говори, что у тебя с Быковой?!

Суки! Донесли уже. Не Москва, а проходной двор.

Я плюнул на свои модные джинсы, упал перед Викой на одно колено, схватил ее за руку и начал блажить голосом незабвенного управдома Бунши из «Ивана Васильевича»:

– Виктория Петровна, я царствовал! Но вам не изменил. Меня царицей соблазняли, но не поддался я! Клянусь!

Девушка фыркнула, пыталась вырвать руку. Не получилось. На нас стали оглядываться.

– Вик, честно. Ничего не было. Пылесос на меня запала, явилась ночью в палатку…

– И что?

– И ничего. Как пришла, так и ушла. Ребята проснулись от моего смеха, увидели убегающую Ольгу. Ну а потом как в том анекдоте. – Я встал на ноги, отряхнул колени и интригующе замолк на самом интересном.

– Ну, какой хоть анекдот-то?! – не выдержала любопытная Вика, на ее лице появилась слабая улыбка.

Ура! Лед тронулся, суд и расстрел отменяются!

– Анекдот?.. – Я сделал вид, что с трудом вспоминаю. – «На заседании парткомиссии утверждают нового директора завода. Характеристика – блеск, рекомендации – отличные. Позже в курилке сидит понурый кандидат и ломает папиросы дрожащими руками. “Вася, как прошло?” –“Прокатили…” – “За что?!” – “Выступил парторг и говорит: «У кандидата в прошлом году была темная история с пальто – то ли он его украл, то ли еще что»”. – “А что было на самом деле?” – “Да на партактиве из раздевалки у меня пальто стащили”.

Анекдот старый, с бородой, но Вика рассмеялась, демонстрируя жемчужные зубки. Ах, какая шейка! Я почувствовал, что повторно влюбляюсь в девушку.

– Ладно, Русин, поверю тебе на этот раз. Мой тревожный колокол и правда молчит.

– Тогда идем в ресторан? – Я с тяжелым вздохом осмотрел наряд подруги. Нет, не так я себе представлял сабантуй. Взял кучу денег, пригласил друзей с девчатами, и вот на тебе…

– Идем. Только последний вопрос. Отвечай-ка, друг мой любезный. Почему от тебя водкой пахнет?!

Очередной залет. Я почувствовал, как краснею. И ведь трюк с Буншей уже не повторишь. Мы почти подошли к очереди.

– Вик, тут такое дело… Мезенцев поздравлял… В связи с одним делом – потом расскажу. И даже покажу. Ну и был у меня небольшой фальстарт, что ли…

– Это связано с субботними делами? Ну, когда мне плохо было?

– И с ними тоже. Давай уже зайдем внутрь, – взмолился я. – Надоело на улице торчать.

– Как же ты войдешь? Вон какая очередь!

– Как обычно. С помощью старого трюка. – Я начал протискиваться сквозь толпу, выкрикивая: «У нас бронь!» Народ мрачно смотрел, но не препятствовал. Пока шли, я тихонько налепил на ладонь десятку. Оперся рукой о прозрачную дверь. Пожилой швейцар, увидев купюру, округлил глаза. Тут же убрал табличку «Мест нет» и открыл дверь. Пожал руку.

Десятка незаметно переместилась в его ладонь, и мы оказались в холле одного из лучших ресторанов столицы.

– Уважаемый товарищ, мы ждем друзей, которые должны к нам присоединиться, – это две молодые пары. Спросят про столик на фамилию Русин – проводите к нам.

– Все сделаю, не беспокойтесь!

Конечно, сделаешь, за такие-то щедрые чаевые! Вот не знаю, как они определяют финансовую состоятельность посетителей, может, какими условными знаками обмениваются между собой или глаз у них до такой степени наметан, но не успели мы с Викой и пару шагов сделать, как рядом с нами появился метрдотель. Полноватый представительный дядька с благородной сединой в волосах и пышными дореволюционными бакенбардами! Метрдотель был сама предупредительность и встретил нас, как родных. И место нам на выбор предложил, и к столику отвел, и на руки официанту сдал.

В ресторане два огромных зала – русской и китайской кухни, и мы, конечно, выбрали китайский зал, о чем впоследствии не пожалели. Сейчас это чуть ли не единственное место в Москве, где можно попробовать экзотические блюда. Сам я никогда здесь не бывал, поэтому рассматриваю интерьер китайского зала с огромным интересом. Высокие потолки, лепнина, ценные породы дерева, гранит и мраморные полы – красота просто необыкновенная! Интерьеры – настоящее произведение искусства: украшенные стены и колонны, деревянные резные панели и ширмы ручной работы, изумительные картины на стенах – роспись по китайскому шелку.

Пока Вика с восхищением озирается, я обращаюсь к СЛОВУ, делая легкий прокол в памяти. И через минуту со знанием дела рассказываю Вике, что данный зал оформляли лучшие китайские дизайнеры и декораторы, это дар Поднебесной городу Москве. О чем напоминает знаменитое панно, на котором изображен Сталин, пожимающий руку Мао. Но сейчас вместо Сталина там уже собирательный образ русского в белом кителе. Через год-другой такая же участь постигнет и Мао – Хрущев с ним окончательно разругается.