Конечно, могло статься так, что Лукьянов пришел на дежурствосо своим боезапасом и выпил сам-один, еще до того, как пришел убийца. Но кудаделась бутылка? Ни в сберкассе, ни в мусорном ящике во дворе ее не нашли. Икуда пропал стакан, из которого он пил? Лукьянов не стал бы их прятать. Сунулбы под стол, или за печку, или в какой-нибудь угол, да и ладно. Но нет. Значит,их унес убийца – вместе со своим стаканом. Определенно на бутылке были егоотпечатки, как и на его стакане и, очевидно, на стакане Лукьянова. То ли взялсяза него случайно, то ли менялись они с Лукьяновым потом стаканами, ведь когдахорошо примешь, уже не больно-то важно, из чего пьешь. Он мог бы вытереть ибутылку, и посуду, но решил не рисковать. И унес. А выбросил небось в речкуЗаманиху или где-нибудь в лесу закопал, поди теперь сыщи!

Да, убийца очень старался уничтожить даже самыемало-мальские следы, которые могли бы привести к нему. Но самим этим стараниемон проложил для оперативника Бушуева один важный, четкий след. Ведь чтобыпозаботиться об уничтожении отпечатков пальцев, надо знать, что они вообщеостаются и что их будут искать. Хотя, положим, в наше время это ни для кого несекрет. Детективы вон полны описанием разных дактилоскопических экспертиз. Иесли Заманиха никак не подпадала под статистику, согласно которой в СоветскомСоюзе самая читающая публика в мире (в сельмаге аж два года назад вообщезакрыли книжный отдел по причине полной невостребованности какой бы то ни былолитературы), то газеты здесь все-таки читали, радио слушали и телевизорсмотреть очень любили. А по телевизору фильмы про расследования частенькопоказывают. То есть про отпечатки пальцев знают многие.

А вот насчет вскрытия и подробного исследования содержимогожелудка… Между последним ужином Лукьянова и его гибелью прошло не болееполучаса, за это время пища еще не успела перевариться. Учесть это мог невсякий, а только человек сведущий. В понимании Бушуева таким сведущим могоказаться только свой. Сотрудник органов. Мент. На худой конец – бывший мент.

И он находился, конечно, в приятельских, даже товарищескихотношениях с Лукьяновым – тот ни за что не впустил бы кого попало в сберкассуво время дежурства, даже если бы остро приспичило выпить, а в руках у ночногогостя оказалась бы бутылка с «Тремя семерками». И он был очень хитер,предусмотрителен, осторожен, этот неизвестный!

И все-таки…

Бушуеву казалось, что завеса тумана, которой окутано почтивсякое преступление в начале расследования, постепенно начинает рассеиваться ииз него выступает фигура, которая приобретает все более четкие очертания. Воттолько лица неизвестного человека пока не было видно. Но Бушуев всматривалсявсе напряженнее, и с каждым мгновением скользящие, плывущие черты все болееопределялись. Беда только в том, что Бушуев не мог бы положа руку на сердцепризнаться, что на самом деле видит это лицо. Скорее всего он его простопредставлял. Как бы создавал в своем воображении.

Бушуева трудно было за это винить. Дело в том, что вЗаманихе жил человек, который идеально, по всем статьям, укладывался впридуманную Бушуевым схему совершения преступления. Он был умен, хитер, силен,хладнокровен, он был в отличных отношениях с Лукьяновым – оба увлекалисьрыбалкой и гонками на мотоциклах, и именно ему в первую очередь убитыймилиционер открыл бы двери сберкассы. Более того – он некогда работал вмилиции. Всего лишь шофером, но все-таки…

Звали этого человека Петр Манихин. Да-да, тот самый Манихин,из-за которого Бушуев готов был заложить душу дьяволу, только чтобы егопосадить.

Но…

Вот именно. Здесь существовало одно «но». А вернее, два. УПетра Манихина имелось алиби практически на всю ночь, во время которой былосовершено убийство, это раз, а во-вторых, ни следа, ни полследа его пребыванияв сберкассе обнаружено не было.

С фельдшерами не везло жутко, и уже второй день… Кардиологами бригаде интенсивной терапии положено по два фельдшера, но, считай, не было ниединого! Кто в отпусках, кто не вышел на работу по разным причинам – какуважительным, так и не очень. Первые сутки своего дежурства на родимой«Интенсивной терапии» Александр вообще работал один. Ася Ивановна ни свет низаря позвонила практически в состоянии полной клинической смерти и выкрикнула втрубку, что ночью в ее квартире на первом этаже неизвестные хулиганы побили всеокна вдребезги, и решетки не помогли, потому что вандалы тыкали сквозь прутьяпалками! То есть придется сидеть и ждать вызванного стекольщика. Поужасавшись,Александр заверил боевую подругу в своей полной самодостаточности и отпустил еес миром на столько дней, сколько понадобится для полного остекления окон. И отправилсяпо вызовам…

Если абсолютно честно, в этот день ему так и не удалосьсвалиться с ног от усталости. Население Нижегородского района города НижнегоНовгорода словно бы объявило общую забастовку болезням. «Хворям – нет!» –дружно сказало население.

Подобные начинания готов приветствовать всякий врач,особенно со «Скорой», особенно если ему предстоит дежурить двое суток подряд, ана третьи срываться с места и лететь в какие-то экзотические края…

Дальний Восток для Александра так и остался фантастическойземлей чудес – благодаря книжкам «Дерсу Узала» Арсеньева и «Тихая бухта»Нагишкина, а также «Амурским сказкам» с иллюстрациями художника Павлишина.Дальше Свердловска, то есть Екатеринбурга, он никогда на восток не заезжал,поэтому с готовностью согласился исполнить просьбу, нет, мольбу «бронзовоймаски». Он почувствовал себя враз Димкой и Шуркой из этой самой «Тихой бухты».Мальчишкой! И возникла перед глазами картина, как он бредет по тайге по пояс ввысоких узорчатых папоротниках, а с дерева над ним свешиваются лианы лимонника,увешанные рубиновыми ягодками, и качаются черные шарики элеутерококка, а из-занастоящего бархатного дерева смотрит пристальным желтым глазом настоящийуссурийский тигр…

Ну, с тигром был уже полный бред. Тем более что человек,которого Александру предстояло отыскать, жил вовсе не в глухой тайге, а близгорода Хабаровска, в небольшом поселке с прозаическим названием Третий Воронеж.Этот человек был единственным в стране, а может быть, и в мире исследователем,занимающимся «самопроизвольной интоксикацией организма и путями ее устранения».

Так называлась тема его докторской диссертации. На этоназвание Манихин наткнулся в Интернете, там же называлась фамилия автора –Андронников – и сообщалось, где он живет. Домашний адрес указан не был. Манихинпытался найти его по телефону, через справку, однако выяснилось, что на ТретьемВоронеже несколько недель повреждена линия, а когда ее восстановят, неизвестно.Впрочем, от телефона тут было бы мало проку, врачи по телефону не лечат, темпаче такие уникальные болезни. К ним надо ехать на прием… но как пуститься впуть с таким лицом?!