Неважно. Ещё один факт, о котором лучше не знать.

Да что ж за ночь такая!

— Почему вы так странно на меня смотрите? — Отвлеклась от бумажных забав принцесса. Затылком взгляд почуяла, что ли?

Шарф окончательно сполз вниз, открывая лицо.

Действительно один-в-один. Разве что Силь ростом чуть пониже.

— Пожалуйста, Ваше высочество, больше никогда не появляйтесь в управлении без маски.

— Опять «высочество»…

— Я не шучу. Пожалуйста. Это очень важно.

— Да знаю я! Что вы со мной как с ребёнком? И про маску знаю, и про обязанности, и что домой пора. И про то, что нельзя так вот запросто болтать с посторонним человеком — тоже знаю. Но можно я тут с вами ещё немножко посижу? Совсем чуть-чуть.

— Почему вы не хотите возвращаться? — осторожно спросил Долан.

— Страшно, — поколебавшись, ответила принцесса.

— Страшно, по коридорам в темноте идти? Или что будут ругать?

— Кто посмеет меня ругать? Хотя господин Байсер посмеет, конечно. Но он уже старый, ему можно. И, надеюсь, он уже спит. А коридоры… Сто раз по ним ходила. С керосинкой не страшно.

— Тогда чего вы боитесь?

— Смерти. — Девушка произнесла это легко и беззаботно. Но потом вдруг сжалась в кресле и разрыдалась. От одного настроения к другому она переключалась легко, как театральная актриса. Только в её случае игрой и не пахло. — Меня хотят убить понимаете? Папу убили, Веру убили. Я следующая!

— Дома вам совершенно ничего не угрожает. Там надёжные люди, никого постороннего. — Долан понятия не имел, так ли это. Но если бы членов королевской гвардии и слуг отбирал он, то непременно проверил бы всех несколько раз. И магическую клятву принести заставил. А лучше несколько, для верности.

— Вот и Леда то же самое говорила. Мол, она за этих людей головой ручается. Но мне страшно, понимаете? Страшно! Я спать не могу! Я не хочу быть королевой и жить с этим внутри, носить это в себе! Не хочу! Я так обрадовалась, когда Вера родилась. Что есть младшая, что ей всё достанется, не мне. А я буду свободна от источника! Смогу жить как нормальный человек. Как живой человек, а не как функция, понимаете?

Долан понимал, хотя смысл некоторых фраз остался не ясен. Возможно, потому, что принцесса говорила сквозь слёзы, глотала слова. Вспомнила про шарф, уткнулась в него, вцепилась зубами, но рыдания всё равно прорывались наружу.

Не показательное выступление, которое так любят устраивать некоторые девушки, не аристократичные слезинки, которые изящно промокают платочком, а полноценная истерика человека, который слишком долго сдерживался, но всё-таки не выдержал.

В следующий момент Долан обнаружил себя рядом с принцессой и она ревела уже в него, прямо в рубашку. А он гладил её по спине, по голове и монотонно шептал утешительные глупости типа «Всё будет хорошо» и «Вот увидишь, всё наладится».

Оба они не слишком понимали, что может в такой ситуации наладиться, но искренне пытались в эти слова верить. Цеплялись за них, как за страховочный трос. Один тащит, вторая висит и изо всех сил пытается не сорваться в бездну.

— Ну всё, Янк, всё. — Проговорил Долан и отодвинулся, почувствовав, что истерика пошла на спад. И только тогда сообразил, что именно сказал и сделал. — Простите, Ваше высочество. Я, наверное, все правила этикета нарушил.

— И правильно, что нарушили. — Принцесса неуверенно улыбнулась. — Спасибо. Большое спасибо. Может, я тоже могу что-то для вас сделать? Хотите ко мне в личную гвардию?

Когда-то в детстве Долан пришёл бы от такого предложения в невыразимый восторг. Кто ж не хочет! Королевская гвардия — это же ого-го! Даже круче, чем милития, хоть и без камней!

— Нет, спасибо, мне и на своём месте неплохо.

— А кто вы? Глупо звучит, но я же ничего не знаю о вас, даже имени. Какой-нибудь очень важный агент, да?

— Меня зовут Виктор Долан. И в основном я просто сижу в кабинете и разбираюсь в бумажках. Ничего интересного.

— Врёте! — вынесла вердикт принцесса. — Наверное, не просто агент, а ещё и засекреченный, вот и врёте. Но я вам всё равно благодарна. А сейчас мне действительно пора идти.

— Я провожу.

— Не надо, я привыкла одна. А вы без меня на обратном пути можете и заблудиться. Лучше помогите керосинку зажечь.

Долан, конечно, помог. И подумал, что надо при возможности притащить из технологических миров нормальный фонарик, работающий без магии, чтоб девчонка не страдала зря. Ну и пусть контрабанда. Кто поймает-то? Люди, вон, машины привозят — и ничего, мир не рушится.

* * *

О том, что принцесса отошла на достаточное расстояние, возвестил зажёгшийся светлячок. Долан немного попялился на него, прикидывая, чем может грозить ночной визит монаршей особы, но так ничего умного и не надумал. Девчонка испугалась, психанула — ничего, бывает. Главное, чтоб до Огорода добралась без проблем.

Магический замок среагировал на закрытие как положено: слегка завибрировал. Вот теперь всё в норме. Можно и спать наконец-то!

Но на пути к дивану внезапно встало ещё одно препятствие: у дверей родного кабинета обнаружился Ракуна. Магос стоял, привалившись к стенке, думал о чём-то своём и выглядел вполне расслабленно, но на звук шагов сразу же вскинулся, насторожился.

— А, явился наконец-то!

— Ты что тут делаешь? — удивился Долан.

— Да ничего. Шёл из тира, решил зайти.

— Ночью?

— Так ведь ты всё равно не спишь!

— Как раз собирался.

— Вот и молодец. Я надолго не задержу. Всего один вопрос как к бывшему милиту. Чисто теоретический.

— Выкладывай, — махнул рукой Долан. Другого способа избавиться от Ракуна он всё равно не видел. Не силой же его выпроваживать.

Магос не торопился. Дисциплинированно дождался, пока Долан откроет кабинет, зашёл внутрь, убедился, что нет посторонних, активировал пару арфактумов (защиту от прослушки ставил, что ли?) и только тогда спросил:

— Где у вас принято держать важных государственных преступников до объявления приговора? Причём держать не слишком официально, потому что не факт, что приговор вообще будет. Некое укромное место, где заключённые не особо контактируют друг с другом и внешним миром.

— И всё это чисто теоретически?

— Конечно. Так знаешь или нет?

— Теоретически — знаю. — На ум приходило только одно место, подходящее под заданные параметры. Может, существовали и другие, но простым милитам о них не сообщали.

— Тогда рассказывай. В подробностях.

— Во что ты опять ввязался, Эллерт?

— Тебе какое дело? — огрызнулся Ракун.

Значит, действительно ввязался. И совсем не теоретически.