Справа, за невысокой, не особенно длинной стойкой бара, каки положено в приличных заведениях, помещался бармен при белой рубашке и чернойбабочке – вот только по росту и устрашающей комплекции он скорее напоминалдублера Кинг-Конга, только что вылезшего из синтетической шкуры.

Судя по его недовольному взгляду, его отнюдь не волновали никлиенты, ни выручка. Вовсе даже наоборот: уставившись на них без малейшегорадушия, бармен проворчал:

– Закрыто у нас…

– Спецобслуживание? – понятливо спросил Мазур.

– Типа того.

– Совсем хорошо, – сказал Мазур. – Спец, черезчерточку обслуживание… Поскольку я – спец, вот ты меня и обслужишь…

– Дядя, гуляй отсюда на улицу, – наставительнопосоветовал верзила, мастерски играя угрожающими интонациями. – Закрытымы, ясно? Повар запил, официантки поголовно в декрете…

– Это хорошо, друг мой, что у вас есть несомненное чувствоюмора, хотя и весьма специфическое, на мой взгляд… – протянул Мазур. – Авот эти симпатичные бутылки у вас за спиной… неужели декорация?

– Ага, – сказал бармен. – Для виду. Повар всевыжрал, вот чаю и набуровили для приличия…

– Повар ваш – сущий монстр, право… – сказал Мазур. –Ладно, мы сюда не жрать пришли. Ковбой мне надобен.

– Какой еще ковбой? – весьма натурально изумилсябармен. – Это вам, дяденька, в кино надо. Тут недалеко, два квартала.Может, и крутят чего про ковбоев…

А он, между прочим, был не дурак. Это Мазур отметил оченьбыстро. Сообразил, должно быть, что надоедливый визитер что-то не похож наслучайно забредшего… Обе его руки были на виду – значит, кнопочку он нажалногой…

Дверь в глубине зальчика распахнулась, и оттуда проворновыскочил второй индивидуум, не менее рослый, но одетый без всякого буржуйскогошика вроде бабочек и белоснежных рубах – в прозаических джинсах и футболке,здорово оттопыренной с правой стороны.

– Ну? – спросил он бармена, не теряя времени.

– Странный какой-то хмырь, – проинформировал бармен.

– Ребята, – проникновенно сказал Мазур. – Как явам благодарен… Давно уже в мою сущность не проникали столь молниеносно и нехарактеризовали ее так лапидарно…

– Чего-о? – обиделся вновь прибывший. – За«пидарно» ты мне сейчас ответишь…

– Этот – твой, – сказал Мазур, кивая на него Кате.

И, не теряя времени, уже успев просчитать пируэты, оперсяруками на стойку, молниеносно взмыл над ней, как следует оттолкнувшись от пола,заплел ногами бычью шею бармена и в два счета опрокинул его на пол. Для пущеговразумления добавив ребром ладони по чувствительной точке организма, оглянулся.

Там все обстояло, как в лучших домах – пистолет второговерзилы валялся на полу, сам он стоял на коленях с заведенной за спину рукой, аКатя, грамотно выкрутив его запястье, негромко объясняла:

– То не досточки, а косточки хрустят… Чуть дернешься – итреснет рученька пополам…

Вразумленный притих, не дергался больше, но, ежась от боли,взвыл:

– Что за наезд, козлы? Предъявите, как люди!

– Ну, это мы запросто… – сказал Мазур.

Достал пистолет, поднял бармена за воротник жалобнозатрещавшей рубахи и, вытащив наручники, моментально сковал запястье сощиколоткой. Перебросил Кате вторую пару наручников, коими снабдил хозяйственныйЛаврик. Катя проворно привела своего пленника в то же самое положение, подталкиваясогнутого в три погибели, отправила к стойке, где он и успокоился рядом сбарменом.

– Порядок, – сказал Мазур. – Ты их постереги пока.

Заперев изнутри на засов входную дверь, не убирая пистолета,направился в ту часть, где располагались служебные помещения. Кафе былопеределано то ли из советской пельменной, то ли небольшого магазинчика тех жевремен, располагавшегося на первом этаже старой пятиэтажки, а потомупомещеньице было небольшое: короткий коридор с двумя дверями слева и однойсправа. Легонько пнув те, что слева, и убедившись, что они заперты, Мазурнаправился к той, что справа. Рванул дверь на себя и вошел без излишней суеты.

Как и следовало ожидать, кабинетик был небольшой, нообставленный с пошлой роскошью. Антоша свет Ковбой вскочил из-за стола сфизиономией злой и удивленной, но, узрев в руке Мазура то самое подобиемарсианского бластера, благоразумно воздержался от резких движений. Зло щурясь,процедил:

– Та-ак… И до меня добрались?

– А ты думал? – сказал Мазур. – Пушечку достань излевого внутреннего кармана и мне перебрось. Ну? – Он левой рукой поймал налету брошенный «Макаров», небрежно отбросил его в угол, подальше,кивнул. – Ну вот, теперь можешь сесть… Между прочим, пистолет вовнутреннем кармане лучше носить дулом вверх, так его выхватить проще – однимпальцем за скобу зацепил, и все дела… Ты учти на будущее, чадо.

– Учту, – мрачно пообещал Антоша. – Ребята моигде?

– Живехоньки, не беспокойся, – заверил Мазур. – Яже не садист, Антоша, я старый, усталый человек. А старость, да будет тебеизвестно, проявляется в том, что устаешь убивать, разве что по особойнадобности… Тебе объяснить, кто я такой?

– Не надо, – сказал Ковбой, буравя его взглядомисподлобья – не столько испуганным, сколь настороженным. – Сам знаю.Московский адмирал из какой-то хитрой спецуры, верно? Ну, что скажешь? Хорошовы меня с Гвоздем кинули. Кирила питерский, а… Чего на меня наезжаете-то? Вродедорогу не переходил…

– Это тебе только так кажется, сокол, – сказал Мазур,садясь. – Я тут намедни просматривал твое досье. И кое-какое впечатлениесебе составил. Срочная в десантуре, сержант с пригоршней значков, на дембельпошел аккурат в девяносто первом, так что тут тебе подфартило, лиха не хлебнул…

– Не хлебнул? – усмехнулся Ковбой. – Это какпосмотреть. В Карабахе помиротворствовал… Не доводилось видеть, как отрезаннымибошками в футбол играют?

– Ковбой ты Ковбой… – сказал Мазур устало. – Еслиразбираться, кому из нас сколько и чего доводилось видеть… Ладно. Вернемся ктвоей незатейливой биографии. Только ты обосновался на гражданке, как начались,не к ночи будь помянуты, все эти события, что свалились нам на голову послеисторического, мать его за ногу, августа девяносто первого… И решил ты, сокол,что лучше стричь, чем быть стриженым…

– Осуждаете?

– Да нет, почему, – сказал Мазур. –Я как-никак не господь бог и даже не его заместитель по тылу… Каждый самвыбирает, чем ему заниматься и по какой дорожке топать. Слушай, Ковбой… Акакого хера ты себе такую кличку выбрал? Ведь «ковбой» в буквальном переводе самериканского означает всего-навсего «коровий парень», то бишь пастух. Этотолько в кино ковбои шлялись дни напролет с пушками на поясе, а в реальнойжизни они только тем и занимались, что скот пасли: жопа в мозолях, спина вмыле, в пивнушку раз в месяц и вырвешься…