Наступила тишина. Адолин выглядел обеспокоенным, Ренарин просто слушал и молчал.

— Сегодня я видел День Отступничества, — продолжил Далинар. — Сияющие бросили свои осколки и ушли. Доспехи и клинки... каким-то образом потускнели, когда их бросили. Эта деталь почему-то кажется мне странной. — Он посмотрел на Адолина. — Если это все фантазии, значит я гораздо умнее, чем когда-то думал о себе.

— Ты помнишь что-нибудь особенное, что можно проверить? — спросил Ренарин. — Имена? Местности? События, которые можно отследить в хрониках?

— Это последнее происходило в крепости под названием Жарокамень.

— Никогда о такой не слышал, — сказал Адолин.

— Жарокамень, — повторил Далинар. — В моем видении неподалеку оттуда шла война. Сияющие сражались на передовой. Они отступили к крепости и там бросили осколки.

— Возможно, мы сумеем что-нибудь найти в хрониках, — предположил Ренарин. — Доказательство того, что эта крепость существовала или что Сияющие не делали того, что ты там видел. Тогда мы поймем, верно? Поймем, иллюзии это или правда.

Далинар кивнул против собственной воли. Он и не задумывался о том, чтобы доказать видения, — отчасти потому, что изначально считал их реальными. Начав задаваться вопросами, он предпочел держать природу видений в секрете. Но если бы знал, что видит реальные события... что ж, это бы, по крайней мере, исключило версию с безумием. Ничего бы не решилось, но так было бы гораздо лучше.

— Я даже не знаю... — скептически проговорил Адолин. — Отец, ты говоришь о временах до Иерократии. Разве в хрониках что-то осталось?

— Сохранились хроники тех времен, когда Сияющие еще существовали, — напомнил Ренарин. — Это не такая древность, как темные дни или Эпоха Вестников. Мы можем попросить о помощи Ясну. Разве она не этим занимается как вериститалианка?

Далинар посмотрел на сына:

— Кажется, стоит попробовать.

— Возможно, — согласился Адолин. — Но мы не можем принять за доказательство сам факт существования этого места. Может, ты слышал про Жарокамень, и потому он появился в видении.

— Да, — предположил Ренарин. — Могло быть и так. Но если ­отец видит просто иллюзии, то мы, безусловно, сумеем доказать, что какие-то их части ложны. Не может быть так, чтобы каждая из привидевшихся ему деталей была из какой-нибудь истории или хроники. Хоть что-то в видениях должно оказаться чистой выдумкой.

Адолин медленно кивнул:

— Я... Ты прав, Ренарин. Да, это хороший план.

— Надо вызвать кого-то из моих письмоводительниц, — сказал Далинар. — Я продиктую видение, пока детали еще свежи в памяти.

— Да, — поддержал Ренарин. — Чем больше деталей, тем легче будет доказать — или опровергнуть — реальность видений.

Далинар поморщился, поставил кубок и подошел к сыновьям. Сел рядом.

— Хорошо, но кто может нам помочь с записями?

— У тебя множество клерков, — сказал Ренарин.

— И каждая из них если не жена, то дочь одного из моих офицеров.­

Как им объяснить? Он с трудом мог говорить о своей слабости даже с сыновьями. Если новость о том, что князь видит, достигнет офицеров, это может ослабить боевой дух. Придет момент, когда надо будет обо всем им рассказать, но Далинар хотел это сделать осторожно. И для начала следовало самому разобраться, безумен он или нет, а уж потом посвящать в это дело других.

— Да. — Адолин кивнул; Ренарин по-прежнему выглядел сбитым с толку. — Я понимаю. Но, отец, ждать возвращения Ясны — непозволительная роскошь. До него, возможно, еще много месяцев.

— Согласен. — Далинар вздохнул. Был еще один вариант. — Ренарин, пошли гонца к тете Навани.

Адолин посмотрел на отца, вскинув бровь:

— Это хорошая идея. Но я думал, ты ей не доверяешь.

— Она держит слово, — сказал Далинар, смирившись. — И ей можно верить. Она знала о моих планах отречься, но не сказала ни одной живой душе.

Навани отлично умела хранить секреты. Куда лучше его придвор­ных дам. Князь доверял им, но не до конца, а секрет вроде этого мож­но было поручить лишь человеку, который придерживался строгих правил в том, что касается слов и мыслей.

Значит, только Навани. Она, скорее всего, использует эту тайну, чтобы получить от него какую-нибудь выгоду, но по крайней мере офицеры ничего не узнают.

— Вперед, Ренарин.

Юноша кивнул и встал. Он, похоже, пришел в себя после присту­па и к дверям направился уверенным шагом. Когда он вышел, Адолин подошел к Далинару:

— Отец, что ты сделаешь, если окажется, что я прав и это всего лишь твое воображение?

— Часть меня хочет, чтобы именно это и произошло. — Далинар смотрел на дверь, закрывшуюся за Ренарином. — Я страшусь бе­зумия, но оно, по крайней мере, знакомая вещь, с которой можно как-то справиться. Я передам тебе княжество, а сам отправлюсь ­искать помощь в Харбранте. Но если эти видения не галлюцинации, то я попаду в трудное положение. Должен ли я принять то, что они мне диктуют, или нет? Может, для Алеткара лучше, если я окажусь бе­зумцем. По крайней мере, так будет проще.

Адолин поразмыслил над этим, нахмурившись и стиснув зубы:

— А Садеас? Кажется, он приближается к завершению расследо­вания. Как мы поступим?

Это был закономерный вопрос. То, насколько Далинар доверял видениям, и вызвало спор между ним и Адолином.

«Объедини их». Это был не просто приказ из видений. Это была мечта Гавилара. Объединенный Алеткар. Неужели Далинар позволил этой мечте — в сочетании с чувством вины за то, что подвел брата, — породить в своем разуме сверхъестественный повод взяться за исполнение воли Гавилара?

Он ни в чем не был уверен. Он ненавидел неуверенность.

— Ну ладно. Разрешаю тебе приготовиться к худшему на случай, если Садеас сделает ход против нас. Подготовь наших офицеров и вызови назад роты, которые патрулируют дороги, отгоняя разбойников. Если Садеас заявит, что я пытался убить Элокара, мы закроемся в лагере и объявим общую тревогу. Я не позволю ему привести себя на эшафот.

Адолина это явно обрадовало.

— Спасибо, отец.

— Надеюсь, до этого не дойдет. В тот момент, когда мы с Садеасом начнем воевать по-настоящему, Алеткар как государство расколется. Два наших княжества поддерживают короля, и, если мы перейдем к вражде, другие будут выбирать стороны или сами примутся затевать свары.

Адолин кивнул. Далинар откинулся на спинку кресла, взволнованный. «Прости, — подумал он, обращаясь к той неведомой силе, что насылала видения. — Но я должен вести себя мудро».

В каком-то смысле это казалось ему вторым испытанием. Видения приказали доверять Садеасу. Что ж, посмотрим, что из этого получится.