— Ну, как устроились?

— Да кое-как, — нехотя буркнул Будник.

— Вот и отлично. А вы паниковали. Главное — не дрейфить. Верно, Гена?

Когда я вручил шефу результаты ночных расчетов, он был крайне удивлен:

— Все-таки успели! Надо же! Вы посмотрите, Миша, он успел! Вот уж, не думал, что управится. Да у нас не Гена, а кусок золота с конскую голову!

— Это в каком смысле «кусок золота»? — неудачно сострил я.

— Ну, когда Вы в Харькове занимаетесь сачкизмом, бывает и в том смысле, что Вы было подумали, — тут же парировал Ампиров.

Он наклонился к самому моему уху и торопливо зашептал:

— Гена, в своем докладе — ни слова о результатах ваших «ночных бдений». Словно Вы забыли или не придали этим расчетам должного значения. Я потом как будто дополню Вас. Спрошу, почему Вы об этих погрешностях не сказали. Мы же, мол, результаты получили! Не вздумайте только сказать, что это по данным всего одной выборки! Спросят — я буду сам выкручиваться. Вы мне только подыграйте как следует. Вы ведь в самодеятельности участвовали, неплохим артистом себя показали. Такой наш финт активнее привлечет внимание заказчиков. Поняли? Вы же классный актер, Гена! Ну, с Богом!

Доклад мой прошел «на ура». И режиссура Ампирова блестяще сработала. А я подыграл. Будник сказал, будто вышло так естественно, что он и сам готов был поверить в мою забывчивость и поразительное внимание шефа. Нам задали множество вопросов, на которые были даны исчерпывающие ответы. Военные интересовались нашими реквизитами, представитель ВПК запорожского происхождения был в восторге, пригласил нас на доклад в Совмин Союза. В общем, своего мы добились. Ампиров был в ударе и во время обеда в ресторане предложил выпить по сто граммов водки. Будник его поддержал. Я — нет. В то время я вообще был почти полным абстинентом.

До общежития мы добирались общественным транспортом и еще раз по достоинству оценили добрую услугу водителя Миши. К нашему удивлению, на следующее утро он снова за нами приехал. Выйдя в семь часов из общежития, мы неожиданно увидели видавший виды «бобик», рядом с которым стоял Миша и махал нам рукой, приглашая садиться.

— Это я сам решил Вам помочь, — объяснял он, заводя мотор. — Городской транспорт у нас хреновый. Давка, как в очереди за водкой. Вы можете не успеть. Дай, думаю, на часок раньше встану, чтобы хорошим людям помочь. Ну, ребята, поехали.

Конференция проходила строго по программе. Мы знакомились с коллегами из других городов, обменивались адресами и телефонами, делились опытом. Многие жаловались на своих руководителей, но их жалобы на фоне того, что мы терпели от Ампирова, казались нам детским лепетом.

Мы были польщены тем, что наши работы всерьез интересовали военных. Нам предлагали сотрудничество с миллионным финансированием, сулили перспективы присуждения кандидатских и докторских степеней, а также государственных премий. Шеф всячески убеждал военных, что степени нас мало интересуют, а вот когда речь заходила о госпремиях, он весь концентрировался на этих предложениях, выспрашивал у потенциальных заказчиков все, что только мог, потом подключал нас с Мишей. А по окончании дня, когда люди уже разъезжались по гостиницам, он так же живо интересовался нашими мнениями, внимательно выслушивал все наши предложения, даже самые нелепые, не перебивая ни единым словом. Нами впервые серьезно заинтересовались моряки из службы оповещения и предложили выступить с докладом перед их высшим командованием. Это вызвало серьезный интерес Ампирова, и он, на случай вызова нас в их ведомство, даже сообщил им наши паспортные данные, которые предусмотрительно заготовил еще на кафедре.

В последний день Ампиров принял от Петрова председательство секцией. Став на председательское место за кафедрой, он тут же без обиняков высказал свои претензии к казанцам и, в частности, к самому Петрову:

— Мы с вами славно потрудились на этой конференции, вместе порадовались успехам всех наших коллег. Особенно казанцев. Но у представителей научного коллектива харьковчан к вам, уважаемый Сидор Никоныч, имеются серьезные претензии.

Петров подскочил, как ужаленный, но Ампиров тут же усадил его на место:

— Сидите, Сидор Никонович, сидите, пожалуйста. Вопросы и комментарии потом. Но претензии я все равно выскажу. Вот Вы с гордостью сообщили, что по работам, изложенным в ваших докладах, защищено целых три кандидатских диссертации. Подчеркиваю — три! А где они? Почему мы о них сном-духом ничего не ведаем? Почему Вы нам даже авторефератов не прислали?

— У нас и так было достаточно отзывов! — выкрикнул Петров с места. — К чему нам беспокоить Вас по мелочам? Вот мы скоро докторскую представлять будем, так обязательно к вам привезем…

— Еще бы! — резко перебил его Ампиров. — С докторскими такие номера не проходят! А с кандидатскими, как видим, еще как проходят! И не делайте, пожалуйста, вид, уважаемый Сидор Никоныч, что Вы о нашем благополучии печетесь! Благодетель Вы наш! Кто еще, кроме Вас занимается в Союзе метеорами? Мы в первую очередь. А потом уже одесситы, волгоградцы и прочие мелкие коллективы. Так вы нас умышленно обходите! Дрейфите, а потом делаете вид, будто о нашем спокойствии заботитесь! Если Вы еще такой номер выкинете, мы в ВАК сообщим о наших подозрениях!

— Ну, если Вы так хотите, Валентин Аркадьевич, мы Вам будем материалы всех наших работ присылать, не спрашивая, — ответил Петров нервозным тоном.

— Правильно. А как еще? Мы будем их тщательно изучать! Нас интересует все, что делается в области метеорного распространения радиоволн и у вас, и в других коллективах, преуспевших в этом направлении. Прошу занести мои слова в протокол. Мы не хотим сачковать, мы хотим работать, Сидор Никоныч! Надеюсь, что в будущем это не повторится. Я желаю всем присутствующим дальнейших творческих успехов, блистательных идей, новых научных озарений и потрясающих открытий. Пусть все ваши труды будут оценены по заслугам. Желаю вам государственных и нобелевских премий. Мы ждем всех вас на следующей конференции в Горьком с новыми интересными докладами, а также приглашаем новичков — нашу смену. На этом я закрываю заседание метеорной секции и ровно через полчаса приглашаю всех на заключительное пленарное заседание!

Все встали и зааплодировали. Ампиров, как всегда, аплодировал активно, но недолго, держа ладони на уровне головы. Когда он опустил руки и двинулся к выходу, аплодисменты замолкли. Люди направлялись каждый по своим делам.

В вестибюле у стола с табличкой «Поездка на реку Обь» гурьбилась толпа. Неподалеку стоял Будник в компании смазливой барышни, с которой уже успел как следует познакомиться. Его компаньонка постаралась оформить ему пригласительный и явно рассчитывала на особое