на физиономию вон того типа в сером пиджаке. Видимо, какой-то представитель местных партийных властей. На лице — полное отсутствие малейших признаков интеллекта!

— Похоже, Валентин Аркадьевич, — согласился я.

После короткой приветственной речи ректор, не забыв поблагодарить за процветание самой передовой в мире советской науки родную Коммунистическую партию во главе с ее ленинским Центральным комитетом и лично Леонида Ильича Брежнева, торжественно объявил:

— Слово для пленарного доклада предоставляется заслуженному деятелю науки СССР академику Бруеву Федору Абакумовичу.

С места поднялся тот самый угловатого вида человек, на лице которого Ампиров только что констатировал полное отсутствие интеллекта, и направился к кафедре, увенчанной гербом СССР. От удивления у Ампирова перехватило дыхание.

— Подумать только! Все же, как иногда может быть обманчив внешний вид! — поспешил он оправдаться.

Академик Бруев начал монотонно читать свой доклад и, когда в потоке топорных фраз он произнес «хвакторы», а потом «средствa», шеф не удержался, чтобы, трясясь от приступа смеха, не шепнуть мне на ухо:

— А все же… ха-ха-ха… насчет интеллекта я, кажется, не ошибся! Ха-ха-ха-ха…

После пленарного заседания шеф остановил Будника на выходе из зала и, не обращая внимания на беседующего с ним Берзона, протянул ему картонную папку со словами:

— Миша, срочно догоните Профессора Буйнова. Он, я видел, в туалет пошел. Отдайте ему вот эти документы. А мы с Геной сейчас военных перехватим, пока они пьянствовать не ушли.

Ловко маневрируя среди участников, Ампиров настиг коротко подстриженного блондина спортивного вида, лет сорока, и взял его за локоть.

— Виктор Палыч, здравствуйте!

Блондин обернулся и, узрев Ампирова, расплылся перед ним в улыбке:

— Здравствуйте, Валентин Аркадьевич! Рад Вас приветствовать на сибирской земле. Как долетели?

— Спасибо, нормально, — ответил Ампиров, незамедлительно переходя к делу. — Познакомьтесь. Это Геннадий Алексеевич Очерет, наш мозговой центр, особенно по части систем единого времени. Он, как и Вы, родом из запорожских казаков!

— Даже так? — сказал блондин, пожимая мою руку. — Савчук Виктор Павлович. Вы из самого Запорожья?

— Да, до пятьдесят восьмого года в Запорожье жил. Там школу закончил, затем учился в Харькове, где потом осел и обитаю по сей день, — ответил я.

— А я таким же макаром в Москве осел, — пояснил Савчук.

Ампиров решительно прервал наш диалог:

— Виктор Палыч, Вы обещали оставить свои координаты. Я хотел бы, чтобы Вы пообщались с Геннадием Алексеевичем на предмет нашего возможного сотрудничества.

— Валентин Аркадьевич, — извиняющимся тоном сказал Савчук. — Давайте завтра. Я буду присутствовать на заседании вашей секции. Там и поговорим. Сейчас нас на обед повезут — автобус у порога ждет. Извините.

С этими словами он проворно побежал вниз по лестнице, а Ампиров, скривившись от досады, недовольно буркнул:

— Чертовы лодыри! У всех только обед, отдых да развлечения на уме! Дела на «потом» откладываются! Кстати, Гена, нам тоже пообедать не лишне. А вот и Миша идет. Ну, как дела, Миша? Вы что, с Буйновым не беседовали?

— Как не беседовал?! — возмутился Будник.

— А почему папку с документами не отдали?

— Он сказал, что ему сейчас некуда ее девать. Просил завтра после заседания секции к нему подойти. Обедать пошел — там, говорит, автобус ждет.

Ампиров скривился, как от глотка касторки.

— Черт возьми, каждый — крупный швецер! Ну, пуп земли и все! И этот такой же! — в сердцах сказал он.

Когда мы вышли на улицу, автобуса уже не было. Но у дороги толпились участники. Ампиров обратился к импозантному лысоватому толстяку со значком члена оргкомитета:

— Что же Вы отправили автобус, не забрав остальных? Так нехорошо.

— Да Вы, пожалуйста, не волнуйтесь. Автобус не может увезти всех за один раз. Сейчас он снова приедет.

Через час автобус доставил нас в ресторан, где снова пришлось ждать, пока освободятся места. После столь позднего обеда, опять же вторым рейсом, мы прибыли, наконец, в гостиницу «Томск». Входя в холл, Ампиров торжествующе сказал:

— У окошка администратора — ноль человек. Красота! А прибудь мы тогда со всеми, стояли бы в очереди, как нищие в Париже за луковым супом. И столько бы времени улетело в трубу!

Но когда мы подали документы для поселения, нас постигли удар и горькое разочарование — мест не было.

— Как это, для участников всесоюзной конференции у вас мест нет?! — разорялся Ампиров. — На нас должны быть забронированы места! Это в программе конференции черным по белому написано!

— Написано-то — написано, — сказала вежливая администраторша, — но броня была действительна только в течение трех суток. Сегодня в двадцать ноль-ноль ее срок истек, и все свободные номера поступили в распоряжение администрации. Где же вы были до сих пор?

— Это безобразие! — возмущался Ампиров. — Где представитель оргкомитета?! По неписанным правилам проведения конференций он обязан у вас до двенадцати ночи дежурить!

— Пожалуйста, на меня не кричите, — спокойно ответила администратор. — Ваши неписанные правила меня никак не касаются. Сегодня представитель университета дежурил вон за тем столиком до половины девятого. Я вот даже табличку с надписью «Представитель оргкомитета» до сих пор сохранила. Три дня здесь по двенадцать часов сидел. А сегодня с утра поселение ваших участников оформляли десять сотрудников гостиницы одновременно. Чтобы люди в очереди не томились. За полчаса всех расселили, потом ни единого человека не было. Только вы вот — на ночь глядя явились: здрасьте вам! Сочувствую, но ничем не могу помочь. Вот, если хотите, могу дать телефон представителя университета.

Ампиров взял бумажку с телефоном и тут же позвонил.

— Добрый вечер. Это из гостиницы «Томск». С Вами говорит профессор из Харькова — Ампиров Валентин Аркадьевич. Что за безобразие! Нас поселять отказываются! Фамилии? Ампиров, Будник и Очерет. Мы вовремя прибыли! Одни из первых зарегистрировались! Вы не имели права отдавать наши номера! Я впервые сталкиваюсь с подобным произволом! — Ампиров долго слушал. В конце концов, он снова заговорил. — Позвоните? Хорошо, мы ждем.

Ампиров положил трубку и сел в кресло, стоящее под пальмой у журнального столика напротив нас с Будником.

— Обещал куда-то позвонить, — с надеждой сказал он. — Они обязаны нас поселить, мерзавцы!

— Вот видите, Валентин Аркадьевич. Вы же сами всегда говорите, что нельзя надеяться на благополучное стечение обстоятельств. Надо было сначала поселиться, а потом…

— Миша, перестаньте хоть вы отнимать у меня остатки здоровья, — не дал ему договорить Ампиров. — Они обязаны были нас поселить! Не нужно списывать на меня чью-то безалаберность! Разгильдяи, они и есть разгильдяи, везде — даже в Африке. Никто работать не хочет! Все только уловки ищут, чтоб от дела отлынивать!

Я взял лежащий на столике журнал «Вокруг света» и принялся его листать в ожидании развязки.

— Геннадий