— Но я не заслужил…

Хрустальные глаза в тени капюшона вспыхнули и засветилисьвнутренним огнем, очевидно, не угасшим за долгие тысячелетия.

— Когда ты, кузнец, или твои потомки наконец выполнят мойзаказ, он будет стоить всех заплаченных вашей семье денег… и даже больше!

Преклонив колена, Беарн поблагодарил чародея. Сумрак сжалплечо Уэллена.

— Идем.

Так же просто и быстро они оказались на каменистом склонехолма. Оглянувшись вокруг, Уэллен внезапно ахнул и зажмурился — яркое сияниеедва не ослепило его.

— Полуостров… на закате бывает многовато блеска, — объяснилСумрак, втискивая что-то в ладонь ученого. — Надень это. Поверх глаз.

Уэллен осторожно взглянул на полученный предмет. То былапара прозрачных линз, соединенных чем-то наподобие рамки. Дужка посредине, очевидно,предназначалась для переносицы. После нескольких попыток ему удалось пристроитьпредмет на носу — по крайней мере, он держался.

Он поднял глаза… и поразился увиденному.

Несмотря даже на защитные линзы, пейзаж ослеплял. Уэлленудоводилось видеть залежи хрусталя, и он понимал, откуда берется этот чудесныйблеск, но восхищение было безграничным…

— Это… это…

Сумрак за его плечом кивнул:

— Да. Вот почему и он, и они выбрали именно это место.Уэллен освободился от очарования зрелища.

— Кто — он? И кто — они?

Чародей плотнее закутался в свой широкий плащ.

— О первом тебе нет нужды знать. Он никуда не вмешивается иничем не интересуется. Что до последних… вот они.

И земля расступилась у самых ног Уэллена.

Два чудовища, превосходящие размерами обоих людей, выбралисьиз каменистой почвы. Их когтистые лапы — или, скорее, даже руки — были отличноприспособлены как для рытья, так и для хватания. Тело почти целиком покрывалтускло-коричневый панцирь, а длинная голова заканчивалась забавным,утончающимся к концу рылом. Даже сквозь линзы ученый видел, что они блестятподобно здешней земле.

Одна из тварей заухала. Протяжные, мрачные звуки заставилисердце Уэллена трепетать. Однако ученый в нем был восхищен этими невероятнымисуществами. Интерес и логика, подсказывавшая, что убежать ему все равно неудастся, удержали его на месте.

— Он — со мной, — сказал чародей ухавшей твари. Второй зверьтоже разразился уханьем, но его голос звучал тоньше. Хотя для Уэллена эти звукиозначали лишь то, что твари потревожены, древний колдун, очевидно, отличнопонимал их.

— Пока нет. Своей части договора вы не выполнили. Или вы всеже нашли что-нибудь?

Твари в панцирях переглянулись, словно советуясь… и одна изних потянулась, чтобы схватить Уэллена.

Массивная тварь оказалась невероятно быстрой для своегосложения. Ученый, будь он предоставлен сам себе, уклониться бы не успел. Ноедва огромная когтистая рука дотянулась до ткани его рубахи, он обнаружил, чтостоит в нескольких футах позади Сумрака, который, таким образом, очутился какраз между своим смертным спутником и подземными обитателями.

Чародей тронул напавшего зверя кончиком обтянутого перчаткойуказательного пальца.

Зверь с визгом свернулся в клубок. Другой, чувствуя, что онис товарищем преступили границы дозволенного, пятился и тоже визжал. Чародей, необращая на него внимания, наблюдал за первым зверем. Уэллену, осмелившемусяподойти ближе, также ничего не оставалось, как только наблюдать.

Тело чудовища полностью скрылось под панцирем, словно уброненосца, которого оно так напоминало. Но трансформация продолжалась.Сворачиваясь все туже и туже, несчастный зверь визжал, что, очевидно, означалоотчаянную мольбу о прощении. Сумрак лишь скрестил руки на груди. Тугой комокзатвердевал, постепенно меняя очертания. Уэллен отметил, что тварь все больше ибольше похожа на… камень.

Да, именно так. Облик зверя перестал быть неопределенным.Некогда могучее создание сделалось большим, вполне реальным валуном.

Чародей сухо, коротко хмыкнул.

— Если подумать, я не так уж сильно изменил его. Второйзверь упал на колени.

— Встань, — велела призрачная фигура.

Теперь Уэллен видел совсем другого Сумрака. Чародей обладалмножеством обличий, видимо, созданных им в своем вековечном одиночестве.

Чудовище повиновалось.

— Глаз да глаз нужен за этими квелями, — бесцеремонно сообщилСумрак своему спутнику. — Нрав у них подлый… — Затем он обратился к оставшемусяквелю. — Твой дружок через два дня вновь обретет прежний вид. Думаю, ему этогохватит, чтобы пожалеть о своем дурацком поступке. У нас уговор. И если вы не всилах выполнить свою часть сделки, это еще не повод требовать от меня чего быто ни было! Если вы больше не желаете иметь дело со мной, то всегда можетедоговориться с ним.

Печальное уханье вновь опустившегося на колени квеля неоставляло сомнений, какого мнения он был о последнем предложении. Кто бы ни былтот, о ком говорил Сумрак, квель боялся его не меньше, а ненавидел — гораздосильнее.

— Вижу, вам этого не хочется. Я вернусь на будущий год, какдоговорено. Быть может, вашим преемникам повезет больше.

Непреклонность в голосе Сумрака достаточно ясно говорилаквелю, что в его присутствии здесь более нет нужды. Еще раз бросив тревожныйвзгляд в сторону заколдованного товарища, зверь вонзил когти в твердую почву.

С быстротой и сноровкой, способными вызвать зависть многихживотных, тварь зарылась в землю. Несколько мгновений — и она совершенноскрылась из виду, не оставив почти никаких следов своего присутствия, разве чтонебольшой взрыхленный холмик. Очевидно, прокапывая себе ход, квель засыпал егоза собой. Что же за легкие у этого зверя, — подумалось Уэллену.

— Ничего, — шепнул Сумрак самому себе. — Понемногу я соберувсе, что нужно. — Объяснить смысл сказанного своему спутнику он не удосужился.— Возможно, в будущем столетии приготовления к этому заклинанию будутзавершены…

Благоразумно молчавший Уэллен задрожал — но не из-за словлибо действий чародея. Дрожь возникла сама по себе и, хотя продолжалась совсемнедолго, заставила ученого замереть. Точно такое же ощущение он испытал передвстречей с искателем и драконом. Пошевелившись, он постарался успокоиться.

Чародей, почуяв какой-то непорядок, оглянулся.