хотите — подожгите пороховой склад. Можете даже прикончить пару старушек. Главное — берегите себя, а подделок в нашем туре вы не найдете: мы давно поняли, что репутация фирмы дороже всего.»

В тени висевшей на крючках форменной одежды в углу каптерки стояла канистра с бензином. Спички у него имелись с собой. Решив, что сейчас он тоже неплохо подхохмит, Хогг щедро полил бензином «Большие Гелзбергские Мхи» и чиркнул спичкой.

С сознанием хорошо выполненного долга он шел по едва заметной колее, спиной чувствуя жар от поднимающегося пламени.

В поле было удивительно хорошо. Хогг ушел так далеко, что уже не видел дыма, повисшего в воздухе.

Вдруг от станции донесся гудок, и почти сразу же Хогг услышал шум удаляющегося поезда. «Вот так штука! — подумал он. — Все же транспорт здесь есть… Или это запись, прокрученная через мощные динамики?»

Половина девятого. Время пролетело так незаметно; наверное, это был экспресс, значит, через сорок минут — пассажирский. Придется поторопиться, чтобы успеть на станцию.

Жаркий день и долгая прогулка так утомили его, что он даже не слишком удивился, найдя домик целым и невредимым. Старичок сидел у себя в окошке и приветливо кивнул Хоггу.

— Как погуляли? Надеюсь, неплохо — у нас тут прекрасные места Напрасно вы беспокоились насчет станции. По правилам только представитель администрации железной дороги, официальное лицо, так сказать, может аннигилировать объект. Что я и сделаю, когда вы благополучно убудете, — захихикал старичок. — Да-с, а бензин здесь не горит, я его использую против клопов, их, видите ли, необычайное множество здесь.

— Но станция горела, я сам видел!

— Что вы говорите! — удивился старичок. — Впрочем, «есть многое на свете, друг Горацио…» Не так ли? Я и сам раньше интересовался подобными случаями, а теперь…

Он вздохнул, а Хогг решил задать давно мучивший его вопрос;

— Скажите, у вас на железной дороге есть рельсы? Или мне в самом деле нужно серьезно лечиться?

— А что, нет рельс? Но если даже и так, то ничего страшного в этом нет. Вы не расстраивайтесь, все будет в порядке. Ручаюсь вам. На моей памяти все поезда присутствовали, иногда даже в большем количестве, чем им следует. Правда, время от времени бывают накладки, некоторые опоздания, если так можно выразиться, но мы стараемся, преодолеваем, так сказать…

— Похоже, и мой поезд опаздывает, — сумрачно заметил Хогг. — Уже почти десять.

— Ну что вы, не беспокойтесь. Не хотите ли кофе?

— Благодарю вас, я думаю, мне стоило бы прогуляться до ближайшей станции.

— Не стоит, не стоит, молодой человек. Вы только напрасно потеряет время и вообще, уже вечер.

— Все же я хотел бы попробовать.

— Что ж, дело, как говорится, ваше. Идите вдоль платформы, а за во-он тем холмом, — он вытянул костлявый палец, — возьмите чуть вправо. Там находится платформа «Нокийк». Но предупреждаю — кассира и других представителей Компании там нет.

— Это и не нужно. А долго ли идти?

— За час доберетесь — там меньше трех миль. Но боюсь, вам придется ночевать на платформе — следующий поезд только в 5.47, утром. Напомню, что билет действителен в течение одних суток с момента продажи.

— Ничего, я пойду. До свиданья.

— Всего хорошего, молодой человек. И прошу вас, будьте осторожны.

Хогг и старичок несколько секунд ласково глядели друг на друга, потом Хогг, повинуясь безотчетному порыву, дружески протянул в окошечко руку. Старик с улыбкой дал ему свою сухонькую ладошку. Тогда Хогг покрепче уперся ногами в бетон и с силой потянул кричащего кассира вместе с окошечком на себя. Неожиданно стена дрогнула и со скрипом провернулась вокруг собственной оси, чувствительно ударив Хогга в лоб. В глазах у него на мгновение потемнело, подкатила тошнота, а когда он снова пришел в себя, то понял, что находится внутри домика кассы.

— Как вам не стыдно! — визжал старичок, оставшийся снаружи. — Я буду жаловаться в Правление!

— Жалуйся, жалуйся, — кряхтел Хогг, — посмотрим, кто из нас первым будет жаловаться.

Еще в реабилитационном центре он слышал про шутку, которую с ним собирался проделать станционный кассир. Стоило ему потерять бдительность и начать разгуливать по живописным полянкам, как через некоторое время его тело, разрезанное паровозом и обнаруженное путевым обходчиком, поступило бы в дешевый крематорий для неопознанных трупов, старичок получил бы очередное поощрение, а «Титанис» — кредитную карточку Хогга.

Осмотревшись, Хогг понял, что находится в заставленном аппаратурой диспетчерском павильоне. В этом и заключался фокус: сложное сочетание голограмм дурило всякого, кто попадал в будку обычным путем, через дверь.

Старичок скребся снаружи.

— Хрена ты теперь сюда войдешь, — сказал Хогг.

Кассир заплакал.

— Вы не имеете права! Я — ветеран, заслуженный работник Компании. Вы заставляете меня страдать, а это несправедливо.

Хогг, не слушая его, тыкал в разные кнопки, заставляя экраны вспыхивать и светиться. Работа кассира ему нравилась.

Старичок робко постучал по подоконнику.

— Послушайте, если вам ни трудно, сделайте мне одолжение — там за кассовым аппаратом стоит термос и пакетик с бутербродами. Я очень голоден… — и он снова всхлипнул.

Только тут Хогг вспомнил, что весь день ничего не ел. Он достал пакет, разорвал его и отделив один бутерброд от стопки, нехотя протянул его в окошко.

— На. Хотя ты этого и не заслуживаешь.

Экс-кассир раболепно поблагодарил и принялся старательно чавкать. Хогг мгновенно расправился с бутербродами, опустошил термос и, с удовольствием потянувшись, сказал:

— Ну, старина, что ты там плел про Горацио?

Кассир молчал, видно, был занят едой. Хогг снял с вешалки кожаную тужурку, надел фуражку, лежавшую на столе, и оглянулся в поисках зеркала.

Маленькое овальное зеркало висело на стене напротив окошечка кассы. Хогг принялся было прихорашиваться, как вдруг понял, что снаружи что-то изменилось.

Странный старик исчез. А у платформы стоял поезд.

Самый настоящий состав с черным, масляно поблескивающим паровозом и десятком аккуратных деревянных вагончиков. Из второго вагона выпрыгнул мальчик лет десяти. Вслед за ним на платформу вышел проводник в черной с золотым форме и посмотрел в окно кассы.

— Эй! — окликнул его Хогг. — Это какой поезд?

— 21.11, пассажирский, — ответил проводник.

— Почему же он так опоздал?

— Мы не опаздываем никогда. Мы забираем кассира Штолли, вот и все.

Хогг взглянул на электронные часы под одним из дисплеев. 21.12. Достал свои старые серебряные. 21.16, они всегда спешили. А какое сегодня число? А год?

Он чуть не заорал от ужаса, но тут паровоз дал гудок. Тонкая струйка пара вырвалась из-под колес локомотива и поплыла над платформой. Лязгнули буфера, состав качнулся и двинулся с места.

— Пора, отъезжающий, — сказал проводник, доставая из кармана желтый флажок. — Ведь