– Я тоже так хочу! – пролепетала Марго. –И со мной подобное будет, да?

– Обязательно, просто во время каждой еды у вас в мозгубудет мелькать: «рао-вао-сао-мао», и аппетит мигом испарится, ничего в рот взятьне сможете!

Маргоша с восторгом уставилась на академика. Я жерешала сложную проблему: сказать ли подруге, что на снимках разные женщины?Одна блондинка, другая брюнетка? Впрочем, это легко объяснить простымперекрашиванием волос, но почему у той, что слева, голубые глаза, а у той, чтосправа, – карие? Вставила цветные линзы? Хорошо, сочтем это ответом. Нонос! Справа – длинный, с горбинкой, слева – курносый, коротенький, как унашего Хучика!

– Спасибо, доктор, – с жаром произнесла Маргоша, –величайшее спасибо! Прямо восторг! Вот какой стану!

Я тяжело вздохнула, нет, ничего говорить нельзя.

Я высадила Марго у подземного перехода, проехала чутьвперед, развернулась и покатила было в сторону Минского шоссе, но тутнеожиданно мне захотелось пить. Я подала назад, притормозила у метро ипошла к ларькам.

Над площадью висело раскаленное марево. С проспекта натротуар наползало удушливо-серое облако бензиновой вони. Над киоскамиколыхались разнообразные запахи. Из одного несло дешевой парфюмерией, издругого – свежими пирожками. Потные торговки, все, как на подбор, в одинаковыхсерых бейсболках, пытались спрятаться в тени. Я невольно пожалела бабу,стоявшую в железном вагончике с надписью «Булочки от бабушки». Вот уж кому непозавидуешь: печка шпарит вовсю, небось тетка сама испеклась. Неужеликто-нибудь по такой жарище рискнет купить раскаленные пирожки? Мне бы такое и вголову не пришло!

Тут к ларьку с плюшками подскочила толстуха и хорошознакомым голосом завела:

– Значит, так: два с мясом, два с рисом, два с вареньем ибутылочку пепси, большую!

Получив все это, она мигом заглотила два пирожка.Я мрачно наблюдала за ней, стоя за газетным киоском. Вот ведь какая, неполенилась перейти на другую сторону. Там, где я ее высадила, булками неторговали. Марго проглотила в мгновение ока выпечку, залпом осушила баллон сосладкой, отвратительно калорийной газировкой, удовлетворенно улыбнулась ипотопала в метро.

Я стукнула кулаком о ларек. Триста баксов потраченозря! Впрочем, чего же ты хотела, а? С первого взгляда было понятно:академик шарлатан! Рао-вао-сао-мао!

Внезапно мне пить расхотелось, к горлу подступила тошнота.Проклиная собственную глупость, жару, духоту, Марго и тех, кто придумалторговать на улице горячими булками, я вернулась к «Пежо» и поехала кСупровкиной. Ладно, мухи в одну сторону, котлеты в другую. Разберусь с Марговечером!

Над поселком «Бор» тоже висела плотная жара, но дышалось тутне в пример лучше, чем в столице, почти так же легко, как у нас в Ложкине.Я снова побибикала у ворот – никого. Спустя пару минут на дорогувышла та же соседка, на этот раз с лопатой. И как только у людей хватаетсил целыми днями ковыряться на грядках?

– Нина еще не приехала, – сообщила она.

– Попросите ее позвонить Даше Васильевой, срочно!

– Хорошо, – кивнула та, – сделаю.

Я влезла в «Пежо» и вознесла благодарственную молитвусоздателям кондиционеров, в машине царила приятная прохлада. Следующие десятьминут я безуспешно пыталась дозвониться до Нинки, но ни городской, ни мобильныйтелефоны не отвечали. Я отложила аппарат на сиденье, взялась за руль, итут сотовый «запел». Я схватила «Нокиа», наверное, Нинка наконец добраласьдо мобильного.

– Алло.

– Это я, – произнес незнакомый голос.

– Кто?

– Дима.

– Какой?

– Адвокат.

– А, – разочарованно протянула я, – и что?

– Был сегодня у Виктории, поговорить надо.

– Ладно, где и когда?

– Через час, в конторе, успеете?

– Никогда, это через весь город пилить, в то время как народс работы поедет!

– На Кутузовском, кафе «Трактирчик», пойдет?

– Да, туда запросто.

– Ну и хорошо, – заявил Дима, бросая трубку.

До сих пор судьба ни разу не заносила меня в кафе«Трактирчик». Маленькое уютное помещение было оформлено в русском стиле,официантки щеголяли в сарафанах. Дима уже сидел за столиком, в укромном углу,под большой пальмой.

– Ужинать будете? – галантно предложил он. – Тутвкусно.

Я ощутила легкую тошноту и неприятное головокружение.

– Спасибо, но очень жарко.

– А я, с вашего разрешения, подкреплюсь.

– Конечно, – ответила я, стараясь не смотреть наогромную отбивную, лежащую перед ним.

Как только парень может есть мясо, когда на улице тридцатьградусов выше ноля!

Но жара никак не повлияла на аппетит юноши, он слопалсвинину с гарниром, выпил кофе и начал рассказ.

Вика полностью отрицает знакомство с Прокофьевым, болеетого, упорно говорит, что никогда не ездила к Супровкиной на дачу для любовныхсвиданий.

Следователь собирается на днях провести очную ставку, послекоторой многое прояснится, во всяком случае, мент поймет, кто врет. Это толькокажется, что говорить неправду легко, но, столкнув людей лицом к лицу,специалист хорошо видит, кто лукавит!

– Не получится, – перебила я адвоката.

– Почему? – удивился мальчишка.

– Прокофьев погиб, попал ночью под машину.

Дима присвистнул:

– Это плохо! Удача повернулась к нам спиной. Теперь следакначнет ломать Вику. Впрочем, есть еще владелица дачи, Нина…

– Супровкина!

– Ага, ее тоже вызовут для очной ставки, на днях. Мы ещепоборемся, посопротивляемся. Кстати, Вика тут кой-чего просила. Если купите, яей завтра принесу: шоколадку, зажигалку… так, по мелочи. Еще хорошо бытелевизор и передачу. Вот вам списочек продуктов. У вас есть координатыэтой Супровкиной?

– Да.

– Давайте.

– Зачем?

– Схожу, потолкую с ней, может, денег ей предложить? Ну,типа, пусть говорит: Сергей брал ключи, говорил, что с Викой встречается. Носама, мол, точно не знаю, с кем на дачу ездил, только с его слов.

– Да она… – начала было я и тут же услышала плачмобильного.

Не договорив фразу, я схватила трубку.