Коля явился веселый, шумный, размашистый, облапил меня,принюхался, скривился.

– Опять трезвый!.. Ну ты даешь! То не просыхал, а теперьзасох, как дождевой червячок на солнце!.. Да и ликования что-то не зрю на твоемобезображенном интеллектом лице.

– В самом деле? – удивился я. – Я вообще-то всетот же ремонтник. Разве что уже повыше рангом…

– Ну да, рассказывай!

Он прошелся, как обычно, перед полкой с добавками, их сталоеще больше, присматривался критически, морщился с неудовольствием, словно я вотпрямо перед ним облажался, как никогда, наконец спросил напрямик:

– Делаешь ставку на то, что будешь жить вечно?

– Да, – ответил я так же прямо. – Делаю.

– Володька, чудак, а ты хоть понимаешь, что шансов у тебянет? Как и у никого из нас?

– Почти, – сказал я.

– Что «почти»?

– Почти нет шансов, – пояснил я. – Почти.

– Все равно!

Я покачал головой.

– Для меня – не все. Какая-то доля процента все жеесть. Понятно, если все карты лягут в самой выигрышной комбинации. Не будетвойн, а технический прогресс будет переть по нарастающей, вовремя откроютсредства для продления жизни еще на десять лет… еще на двадцать… а потом, когдабуду на краю могилы, но еще живой, сумеют отключить «ген смерти».

Коля фыркнул.

– Уже подсчитано, что простейшая операция на генах будетравна стоимости трех авианосцев. Что-то около трехсот миллиардов долларов.

– Цены упадут, – сказал я.

– Но не настолько же, – сказал он твердо, – чтобымогли воспользоваться и мы.

Я развел руками.

– Как знать, насколько упадут. Ты знаешь, что ценатранзистора упала в… миллиард раз? Во всяком случае, если окажусь прав, товыигрыш будет просто неимоверным. Так что я продолжу, если ты не против.

– Да кто против, – ответил он благодушно. – Еслитебя это отвлекает, дает силы, то всегда пожалуйста! Просто когда-то нужноначинать и жить. Понятно, годы идут, поневоле и сам начинаешь думать о всякомразном. О жизни и смерти, о поисках эликсира бессмертия. Но все-таки я,покопавшись в памяти, вспомнил, что умерли и Аристотель, и Ньютон, и Гаусс, илюбимый мною Маяковский… так чем я лучше?

Он смотрел непривычно серьезно и пытливо, словно в ожиданииответа или опровержений, но если человек решил, то решил, переубеждать глупо,да и надо ли оно мне, я лишь развел руками.

– Времена были другие. Не думаю, что Аристотель, Ньютон илидаже Маяковский отказались бы от бессмертия. Тем более что Маяковский прямописал: «Воскреси! Свое дожить хочу!»

– Но только дожить, – напомнил он. – Он хотел лишьпрожить полноценную жизнь, оборванную его пулей в молодости.

– Я тоже хочу прожить полноценную, – пояснил я. –Только моя полноценная должна прекратиться тогда, когда сочту, что порапрекратить. А не тогда, когда в разгар бурной деятельности сработает генсмерти.

Он вытащил меня из квартиры почти силой, машина припаркованатам же, где когда-то приткнул Аркадий, но Коле повезло меньше: за это времяуспели слегка поцарапать бок. Он разразился таким отборнейшим матом, чтопопрятались даже наши любители футбола, а когда вырулил на шоссе, еще некотороевремя отводил душу, проклиная дороги, дураков на дорогах и дураков, что строятдороги.

У Аркадия собрался весь цвет нашей тусовки, меняпоприветствовали как самого дорогого гостя. Впрочем, как иначе: на мне многоедержится, было время, когда здесь только и говорили, как меня вытянуть избездны, строили планы по спасению и даже расписывали деловито дежурства, чтобыпостоянно держать меня под контролем.

Трудно найти лучшее средство объединить людей, чем дать имощутить свое превосходство и позволить участвовать в спасательных работах.Хотя, если честно, они в самом деле спасли и держали меня на первом этапе, апотом я уже делал вид, что все еще держится на них и что без них мне сновакранты.

Коля принес коньяк и шампанское.

Я пить отказался, Коля наябедничал, что у меня биодобавокдаже прибавилось, пришлось некоторое время выслушивать со всех сторон, какоеэто грандиозное жульничество, что на самом деле эти порошки и пилюли тольковредят, а если и не вредят, но и пользы не дают, а платить приходится дорого, ичто вообще это какое-то помешательство…

В этом месте начали переглядываться, умолкать смущенно,только Аркадий продолжал картинно бушевать в праведном гневе, глаза сверкают,даже волосы вспушились, я не поверил глазам: там начали проскакивать мощныеэлектрические разряды.

В прихожей раздался звонок, я вздохнул с облегчением,Светлана всегда опаздывает и всегда спасает меня от поучений и указаний, какжить, что делать и каким нормам следовать. Правда, сама…

Пока я вылезал из-за стола, Аркадий и Жанна уже поцеловалисьсо Светланой, выскочил из комнаты и Коля, шутовски приложился к ручке, потомпоцеловал дальше, дальше, а когда добрался до локтя и начал жадно посматриватьна ее вызывающую грудь, Светлана расхохоталась:

– Коля, Коля!.. Я же знаю, что в подметки не гожусь темвиртуальным красоткам, которых ты творишь!

– Светочка, – воскликнул он, – ты бы знала, с когоя их делаю!

Они похохатывали, перешучивались, я подумал, что сперва людиперестали стесняться вставных зубов, перестали скрывать, что прибегают куслугам пластической хирургии, а теперь и последняя твердыня пала. И мужчины, иженщины без смущения рассказывают о занятиях виртуальным сексом сголографическими персонажами, только что не вдаются в подробности. Пока что.Как только инженерам удалось наладить передачу тактильных ощущений, сразу жеармия любителей виртуальных радостей возросла во сто крат. Социологи говорят,что абсолютно все мужчины сразу же попробовали заниматься сексом с виртуальнымиперсонажами, большинство с первого дня предпочло их женщинам, и лишь немногиепридерживаются старых правил, однако даже эти пережитки прошлого время отвремени оттягиваются в виртуале.

Причем, как утверждают многие исследователи, именно этиригористы чаще всего прибегают к нестандартным вариантам: совокупляются синопланетными тварями, гномами, эльфами, гигантскими пауками или ящерами…

Коля подхватил Светлану под руку, пытаясь увести на балкон,она со смехом высвободилась и подошла ко мне, одновременно спортивной и в то жевремя дразнящей походкой, истолковывай как хочешь, преподает и стрип-пластику,основу танцевального стриптиза, так что умеет двигаться и улыбатьсяобворожительнее Колиных персонажей.

– Володя, прекрасно выглядишь!

– Спасибо, – ответил я, – а о тебе даже боюсьсказать…

– Так ужасно?

– Нет, просто слов не подберу.