– А теперь надо срочно в «Ноев ковчег» ехать, –сразу ответил Петька.

– На фиг?

– Узнать у Ноя про этого антиквара. Может, он такой жеантиквар, как я Алла Пугачева.

– И что это нам даст, если даже мы узнаем, что он неантиквар?

– Ну, все-таки… Полезно знать о противнике как можнобольше.

– А я вот что думаю: надо бы показать все Лавринонаследство вашему Ною, кроме камеи, конечно, – предложил Хованский, –тем более что камеей никто пока не интересовался.

– Да я уже думал об этом, – задумчиво проговорилПетька. – Это можно. Тем более старик детективами интересуется, думаю, этоправильная мысль, Хованщина.

– Тогда прямо сейчас и поедем!

– А ты на часы смотрел? Лавря сейчас в школе.

– Тетя Витя нам ее наследство не даст? – спросилИгорь.

– Нет, так не годится, пускай туда Лавря сама пойдет,тем более она Ною жутко понравилась…

– А ты ревнуешь? – засмеялся Хованский.

Петька только пальцем у виска покрутил.

В «Ноевом ковчеге» было пусто. Колокольчик на двери громкозвякнул. Из подсобки высунулся Ной Григорьевич.

– Бог мой, кого я вижу, мой талисман, Дашенька, и сверным оруженосцем! Здравствуйте, здравствуйте! Петя, дуй за плюшками, будемпить чай! Страшно рад вас видеть!

– Здравствуйте, Ной Григорьевич, – улыбнуласьДаша. – Плюшки мы уже купили!

– Бог мой, что за дети! Какая предусмотрительность! Ачто вас привело ко мне, все те же дела с таинственным наследством?

– Ной Григорьевич, у нас к вам много вопросов, –заявил Петька. – Хотим кое-что узнать, а еще показать вам кое-что…

– Согласен, но сперва напьемся чаю! Я сейчас заварю! Апотом уж поговорим о деле.

Ной Григорьевич искренне обрадовался ребятам, и это быловидно невооруженным глазом.

– Да, это тебе не Дмитрий Палыч, который даже воды непредложил, – шепнул Петька Даше, пока Ной Григорьевич колдовал в подсобке.

Наконец они уселись за маленький стол.

– Ной Григорьевич, – начал Петька, прожевавздоровенный кусок вкуснейшей плюшки. – Вам что-нибудь говорит имя –Дмитрий Павлович Шахворостов?

– Шахворостов? Дмитрий Павлович? Нет, такого не знаю. Акто это?

– Он утверждает, что он антиквар и у него несколькомагазинов в Москве, в Питере, в Екатеринбурге и еще где-то…

– Что значит, он утверждает? Наверное, я лучше знаю,есть в Москве антикварные лавки какого-то Шахворостова или нет! Так я вамзаявляю – нет! Только не понимаю, зачем все эти люди прикидываются антикварами!Это полный идиотизм! А может, они сами идиоты и принимают за идиотов вас?

– Наверняка именно так и есть, – рассмеялсяПетька. Старик Ной нравился ему все больше. – Тогда посмотрите,пожалуйста, эти вещи, может, вы что-то поймете?

– Обязательно посмотрю, вот только доем плюшку…

В этот момент колокольчик на двери опять звякнул, но неуспел Ной Григорьевич высунуть нос из подсобки, как туда вихрем ворваласьвысокая молодая женщина с огненно-рыжими волосами и закричала:

– Ну конечно! Так я и знала! Папа, ты негодяй!

– Геня, как ты разговариваешь с папой! – притворновозмутился старый антиквар.

– Ты негодяй, ты знаешь, что плюшки тебе есть нельзя!Это яд! А ты тут тайком обжираешься!

– Геня, не кричи, познакомься с моими юными друзьями…

– Это не друзья, это самые злющие враги, которые кормяттебя плюшками! И чай ты пьешь с сахаром!

– Нет, чай я пью несладкий, Геня, а сахар для гостейдержу!

– Сколько ты уже успел сожрать плюшек, а?

– Геня, я еще ничего не успел.

Разъяренная Геня схватила со стола плюшку и ткнула ее поднос Петьке. Тот отшатнулся.

– Кусай! – приказала Геня.

– Что? – ошалел Петька.

– Если не хочешь, чтобы я выкинула эти плюшки, кусай!

– Я не хочу!

– Хочешь, хочешь! Кусай, говорю!

Петька в полной растерянности откусил кусок. Геня схватилавторую плюшку и подскочила к Даше.

– Теперь ты кусай!

– Зачем? – хохотнула Даша.

– Кусай, кому говорю!

Даша покорно откусила кусочек плюшки.

– Геня, оставь в покое ребят, – слабым голосомпроизнес Ной Григорьевич.

– Оставлю, когда все плюшки пообкусают! Обкусанные тыесть не будешь, я знаю! – И она с явным удовольствием откусила кусок оттретьей плюшки. – Вот так! И если я еще раз такое обнаружу, я все расскажумаме, и она тебе устроит желтую жизнь! Имейте в виду, у него диабет, и емуобъедаться плюшками не просто вредно, а опасно! Вы меня поняли? И никакихконфет, мороженого, поняли?

– Поняли, – кивнула Даша. Ей ужасно понравиласьрыжая Геня. – Но мы же не знали про диабет!

– Теперь знайте! Все, я побежала! Пока! – И поедаяна ходу плюшку, она умчалась.

– Мое главное сокровище, – покачал головой снемного виноватым видом Ной Григоревич. – Как она за мной ухаживает, когдая хвораю, и вообще… Золотая девочка! Значит, плюшек сегодня есть не будем, хотьэто и горько, удовольствуемся творогом, – он достал из маленькогохолодильника коробочку творога. – Смотрите, какую мерзость приходится есть– творог с нулевой жирностью!

– Зато полезно! – попыталась утешить старика Даша.

– Интересно, почему все полезное так невкусно, а всевредное – пальчики оближешь, вы можете мне объяснить?

Но ни Даша, ни Петька не знали ответа на этот трудныйвопрос.

Когда с творогом было покончено, Ной Григорьевич спросил:

– Ну, что там у вас за вещи?

Даша открыла сумку и выложила свое наследство на стол.

Глаза старика азартно заблестели. Он схватил футлярчик свеером.

– Ага, слоновая кость, работа китайская, но не слишкомстарая, наверное, начало века…

– Какого? – спросила Даша.

– Двадцатого, какого еще. Но изящная штучка, только тутуже кто-то руку приложил, двух пластинок явно не хватает, ленточка вот новая…

– Это я, – скромно сказал Петька. – Дарьяпросила починить…

– Ну и молодец, что починил, вещичка удобная, в жаруможно в сумочке носить… А кстати, на тех пластинках, что сломаны были, никакихнадписей не было?

– Откуда вы знаете? – ошеломленно спросил Петька.

– Значит, была надпись? Тогда могу точно сказать, чтовеер этот был куплен в Париже, действительно в начале века, в магазинебезделушек мадам Рене. Кстати, у меня есть почти такой же веер, сейчас-сейчас,вот смотрите! Тут по-французски написано: «Мечта о любви прекраснее, чем самалюбовь». Короче, эта мадам Рене писала на веерах всякие пошлости; но одно времяэто было страшно модно.