Они поднимались все выше и выше. Маскалл открыл глаза и отважился оглядеться. К этому времени они уже поравнялись с вершинами внешней гряды скал. Он увидел дикий архипелаг зубчатых островов, вздымавшихся из воздушного моря. Острова эти были горными пиками, а точнее, вся местность была высоким плато, иссеченным узкими и, судя по всему, бездонными расщелинами. Одни из этих расщелин напоминали каналы, другие – озера, третьи – простые замкнутые дыры в земле. Отвесные берега островов – точнее, верхние, видимые части бесчисленных скал – были из голого камня ярких цветов, однако на плоских поверхностях буйствовала растительная жизнь. Со спины шраука можно было различить только самые высокие деревья. Они имели разные формы и не казались древними – тонкие и шаткие, но лишенные изящества; крепкие, жилистые и дикие.

Изучая ландшафт, Маскалл забыл про Оушейкс и свою страсть. Другие странные чувства вышли на первый план. Утро было ясным и радостным. Солнце припекало, переменчивые облака плыли по небу, земля казалась яркой, дикой и пустынной. Однако Маскалл не испытывал эстетического наслаждения – не испытывал ничего, кроме сильного стремления действовать и обладать. На что бы он ни смотрел, ему немедленно хотелось заняться этим объектом. Атмосфера этой страны казалась не чистой, а липкой, состоящей из притяжения и отталкивания. Если не считать желания принять личное участие в происходившем вокруг него и под ним, Маскалл был равнодушен к пейзажу.

Он был столь поглощен всем этим, что его рука ослабила хватку. Оушейкс обернулась к нему. Понравилось ли ей увиденное или нет, но она издала низкий смешок, похожий на странный аккорд.

– Снова замерз, Маскалл?

– Чего ты хочешь? – рассеянно спросил он, продолжая смотреть по сторонам. – Удивительно, как меня все это притягивает.

– Желаешь поучаствовать?

– Желаю спуститься.

– О, нам еще далеко лететь… Значит, ты действительно чувствуешь себя иначе?

– Иначе, чем что? О чем ты толкуешь? – спросил Маскалл, по-прежнему поглощенный своими ощущениями.

Оушейкс снова рассмеялась.

– Будет странно, если у нас не получится сделать из тебя мужчину. Отличный материал.

И она вновь повернулась к нему спиной.

Воздушные острова отличались от водных еще и тем, что не располагались на одном уровне, а поднимались вверх, будто прерывистые террасы. До сих пор шраук летел высоко над землей, но когда перед ними вырос новый ряд грозных скал, Оушейкс не велела чудовищу подняться еще выше, а направила его в узкий каньон, пересекавший горы, подобно каналу. Они мгновенно оказались в глубокой тени. Ширина каньона не превышала тридцати футов; стены с обеих сторон поднимались на несколько сотен футов. Здесь было промозгло, как в холодильной камере. Попытавшись проникнуть взглядом в глубины пропасти, Маскалл увидел только черную неизвестность.

– Что на дне? – спросил он.

– Твоя смерть, если ты за ней отправишься.

– Это понятно. Я имею в виду, есть ли там жизнь?

– Насколько мне известно, вряд ли, – ответила Оушейкс, – но нет ничего невозможного.

– Я думаю, жизнь там, скорее всего, есть, – задумчиво произнес он.

Из мрака донесся ироничный смешок.

– Спустимся и проверим?

– Тебе это кажется смешным?

– Не это. Смешным мне кажется огромный бородатый чужак, которого интересует что угодно, кроме него самого.

Маскалл тоже усмехнулся.

– Просто я единственный объект на Тормансе, который мне не в новинку.

– Да, но я тебе в новинку.

Канал шел зигзагами сквозь брюхо горы, и все это время они постепенно поднимались.

– По крайней мере, я никогда прежде не слышал такого голоса, как у тебя, – ответил Маскалл, который наконец был готов к беседе, поскольку смотреть было не на что.

– А что не так с моим голосом?

– Сейчас я слышу только его; потому я о нем и упомянул.

– Разве он не чистый? Разве я не говорю отчетливо?

– Нет, он чистый, но… неуместный.

– Неуместный?

– Я не стану объяснять, – сказал Маскалл, – однако, смеешься ты или говоришь, твой голос – самый прелестный и странный инструмент, что я когда-либо слышал. Но, повторю, он неуместен.

– Ты хочешь сказать, что он не подходит моему характеру?

Маскалл обдумывал ответ, когда их беседу внезапно прервал жуткий, всепоглощающий, но не очень громкий звук, исходивший из бездны прямо под ними. Это был низкий, скрежещущий, ревущий гром.

– Земля под нами поднимается! – крикнула Оушейкс.

– Нужно бежать?

Она не ответила, но направила шраука вверх под таким углом, что наездники с трудом удержались на его спине. Можно было услышать – и почти ощутить, – как дно каньона поднимается вслед за ними под действием некой могучей подземной силы, словно колоссальный оползень, движущийся в обратном направлении. Скалы трескались и осыпались. Сотни ужасающих звуков наполнили воздух, становясь громче с каждой секундой: треск, шипение, хруст, скрежет, грохот, взрывы, рев. До вершины оставалось не меньше пятидесяти футов, когда бесконечное темное море из почвы и осколков камней возникло под ними, быстро вздымаясь с непреодолимой мощью в сопровождении кошмарных звуков. Позади и впереди канал был засыпан на две сотни ярдов. Казалось, поднялись миллионы тонн породы. Летевшего вверх шраука захватил поток обломков. В это мгновение чудовище и наездники пережили все ужасы землетрясения – их жестоко опрокинуло и швырнуло в камни и грязь. Повсюду были грохот, неустойчивость, движение, хаос.

Не успев понять, что случилось, они оказались на солнце. Земля продолжала вздыматься. Минуту-другую спустя дно каньона превратилось в новую гору, на сотню футов выше старой. Потом движение внезапно прекратилось. Словно по волшебству, все звуки стихли; все камни замерли. Поднявшись, Оушейкс и Маскалл оглядели себя на предмет порезов и синяков. Шраук лежал на боку, тяжело дыша и вздрагивая от страха.

– Неприятное событие, – заметил Маскалл, стряхивая грязь.

Оушейкс промокнула углом одеяния порез на подбородке.

– Могло быть намного хуже… То есть подъемы весьма плохи, но провалы – верная смерть, и такое случается нередко.

– Что заставляет вас жить в подобной местности?

– Не знаю, Маскалл. Я полагаю, привычка. Я часто думала о том, чтобы уехать отсюда.

– Тебе многое можно простить, раз ты вынуждена жить в таком месте, где никто не может чувствовать себя в безопасности.

– Постепенно научишься, – улыбнулась Оушейкс.

Она посмотрела на монстра, и тот с трудом поднялся.

– Усаживайся, Маскалл! – велела Оушейкс, взбираясь на свое прежнее место. – У нас мало времени.