пальце левой руки массивное, вроде бы серебряное кольцо с большим зеленоватым камнем. Велимир не мог объяснить, почему его внимание привлекла именно эта штука. Кольцо явно колдовское, в этом он не сомневался, но что-то в нем было… не то. Ну, на сколько Веля мог судить о таких вещах.

А самое удивительное, при её появлении чувство следящего взгляда мгновенно пропало. Она словно отгородила их невидимой завесой.

— Э… да… То есть, нет, — наконец отмер Веля, — ничего, это моя вина, я не…

— О, Велимир Станиславович, Вы ни в чем не виноваты, это недоразумение! — решительно возразила она, звякнув браслетами. — Я Вас давно жду.

— Вы? Меня? Ждете? — глупо переспросил Велимир.

— Именно. Надеюсь, Вы уделите мне немного времени? — она кивнула в направлении пустующих с утра столиков.

— Зачем? — он смутно припоминал правило про то, что нельзя никуда ходить с незнакомцами.… Но идти-то, по сути, и не надо, они уже на месте.

— Чтобы обсудить вчерашнее происшествие с вашей каретой, например.

Велимир напряженно кивнул, покосившись на витрину и дверь. Кто бы до этого за ним ни следил, сейчас они его не видели. Как, впрочем, и друзья с братцем.

Испуганный хозяин мгновенно выставил на их столик несколько блюд с разнообразной выпечкой, щедро приправляя её пожеланиями приятного аппетита, доброго здоровья и всего наилучшего. Только аппетита у Велимира не появилось ни на крошку.

Незнакомка нетерпеливо велела хозяину, наконец, убраться.

— Надеюсь, безнаказанность не испортит Вас… слишком быстро, — усмехнулась она, придирчиво оглядев угощение.

— Это он так из-за моего медальона?

— Ну да. Принадлежность к Охотникам производит на простых горожан сильное впечатление. Увы, многие наши «охранители» этим злоупотребляют.

Велимир обиженно вспыхнул:

— Эту криксу привел не я, я только хотел…

— Верю! — она примирительно вскинула руки. Браслеты опять звякнули. — Вам — верю. Поэтому и хочу поговорить. Меня зовут Эльвира Степановна Антонова, я независимый репортер.

— У вас тут и газеты есть? — удивленно спросил Веля и опять смутился. — Ну, просто я недавно в этом мире.

— Понимаю, понимаю, я о Вас наслышана, — опять зазвенели браслеты. — И очень надеюсь на Вашу непредвзятую оценку, свежий взгляд, так сказать. А газеты в Ар-царстве, как ни странно, наличествуют.

Почему-то эта дама казалась ему всё более и более подозрительной. И её кольцо тоже.

— Так Вы, наверное, хотите взять у меня интервью, — осторожно предположил он, — но, боюсь, моему дедушке это не понравится…

— О, нет, — Эльвира Степановна энергично помотала головой, серьги звякнули не хуже браслетов. — Время для Вашего интервью еще не пришло. Сегодня я только хочу предупредить Вас об опасности.

Велимир мысленно обругал себя за невнимательность.

— Вы сказали, что знаете что-то про вчерашнее нападение?

Она немедленно посерьёзнела. Ну, насколько это было возможно при её крайне несерьезном облике.

— Видите ли, хотя у нас и есть газеты, в работе репортеров всё равно возникает немало проблем. Не обо всём можно писать и не всегда можно писать так, как оно есть.

— Вы имеете в виду цензуру? — догадался мальчик.

— О, да! — она резко отодвинула в сторону блюдо с пирожками. — Сразу видно человека… прогрессивного!

— Но причем здесь нападение?

— При том, что это не просто хулиганство. — Произнесла она жестко, как приговор.

Веля слегка вздрогнул.

— Откуда Вы знаете, что…

— Не трудно догадаться, уж поверьте моему опыту, — грустно усмехнулась она. — И, тем более, все официальные листки сегодня представили эту новость именно как глупую выходку городских хулиганов. Но! — Эльвира резко хлопнула ладонью по столу. — Это совсем не баловство школяров! Понимаете, в нашем государстве далеко не все готовы терпеть… — она замялась, резко превратившись из решительной в неуверенную. — Терпеть злоупотребления некоторых «охранителей». Поверьте, я ни в коем случае ни в чем не обвиняю Вас или Вашу семью, я только хочу предупредить… Вы в опасности и можете пострадать, если не измените СИСТЕМУ. А вчерашние камни — это только слабый отзвук надвигающейся грозы!

Что-то во всём этом казалось Веле нелогичным, но он не мог уловить, что именно.

— Вы про Стаю? — осторожно спросил он.

— О, не совсем, — она снова зазвякала украшениями. — Я говорю о других группах, о несогласных, о повстанцах. О тех, для кого первейшей целью является борьба, а не нажива. Но и бандиты своего не упустят!

Тусклый блеск кольца всё больше и больше отвлекал от слов. Велимир неожиданно осознал, что у него болит голова. Неужели от избытка переживаний?

— А Вы не пробовали поговорить обо всём этом с моим дедушкой? — осторожно поинтересовался он.

Эльвира Степановна очень тяжело вздохнула.

— О, при всём моем уважении! Но такие перемены должны осуществлять вы, молодые. Поэтому я и решилась поговорить с Вами, Велимир Станиславович.

— Э… ну, наверное, — Веля всё равно ей не доверял, впрочем, последнее время он сам себе доверял с трудом. — Вы можете называть меня просто Велимир… Но я вряд ли смогу вам помочь, я ведь еще только кадет. — Головная боль усиливалась едва ли не поминутно.

— О, само собой, я говорю о будущем, — опять вздохнула она. — И, знаете, для меня это все тоже не просто общественный вопрос. У меня в ОЗК служит родная сестра. Сейчас она работает в вашем лагере, её зовут Далия Степановна.

Велимир резко взбодрился. Головная боль не пропала, но мысли закрутились быстрее.

— Это Ваша сестра?!

— Мир тесен, да, — рука со странным кольцом обвела стол, заставив Велю непроизвольно мотнуть головой. — Но даже родная сестра не желает слушать моих доводов! Теперь Вы понимаете, о чем я?

Велимир понимал не очень, но зачем-то кивнул. Затылок тут же заломило.

Эльвира помолчала с минуту, уставившись в столешницу.

— Сестра считает, что я думаю только о дешёвых сенсациях, что мне лишь бы растрезвонить государственную тайну! — по-детски вскинулась она. — Но это совсем не так. Знаете, я уже однажды доказала ей, что умею хранить секреты.

— Правда? — как можно вежливее уточнил Веля.

— Да. Это касается еще одной вашей наставницы, Громовой Индиры Астафьевны.

Велимир в очередной раз вздрогнул. В памяти тут же всплыли подробности ночного разговора Громовой и Лукиной. Значит, наставница по богознанию жаловалась на преследования этой Эльвиры? Или у Далии Степановны есть еще сестры?

Он едва удержался, чтобы не спросить это вслух. Женщина тем временем продолжала, кается, не заметив его волнения:

— Вам-то я могу это рассказать, Вы человек не посторонний. Дело было давненько, примерно двенадцать лет назад. Тогда наш царевич Алексей, сын нынешнего царя, странно погиб за границей. То есть, это так объявили, что он погиб, упал с лошади на охоте. А я сразу почувствовала, что-то там не чисто! Репортерское чутье, знаете ли… И попыталась разобраться. Ну, понимаете, это же не хорошо, чтобы народ обманывали… Верно? — она взглянула на него в ожидании сочувствия.

— Верно, верно. — напряженно кивнул Веля. — Что было дальше?

— Далия тогда уже была хорошей подругой Индиры Астафьевны, а та, как Вы, должно быть, уже знаете, племянница Пресветлого Бомелия, личного духовника царя.

— Да, — сам Веля не назвал бы Громову