все-таки здесь что-то нечисто. Как-то раз он снова поджидал меня у ванной комнаты и вдруг схватил меня за руку и притянул к себе так, что наши лица почти соприкасались.

– Хаджи, перестань, что ты такое придумал? – нервно захихикала я.

– Ой, ну это просто так… – и тут же отпустил меня.

Я как ни в чем не бывало схватила свои ведра с тряпками и пошла убираться в соседнюю комнату. Но на душе у меня было неспокойно – здесь явно было что-то не братское.

Следующей ночью около трех часов я услышала у нашей с Шукри комнаты (это младшая сестра Басмы) какой-то шум – как будто шаги по лестнице. Я сразу подумала на Хаджи – его комната была рядом, через лестничную площадку. Он явно только что пришел домой и, судя по неуверенным шагам, был очень подвыпившим. Вообще, дядя строго за этим следил – семья была глубоко верующими мусульманами, и пить спиртное было категорически запрещено. Но, видимо, Хаджи считал, что может нарушать это священное правило.

Тут дверь в комнату открылась, и я напряженно вытянулась в кровати. Мы с Шукри спали совсем рядышком, и Хаджи явно старался прокрасться так, чтобы не разбудить сестренку. В итоге он не смог удержать равновесие и споткнулся – до моей кровати он полз на четвереньках. Из окна пробивался слабый свет, и я смогла разглядеть расплывшееся лицо Хаджи, старавшееся разглядеть меня.

Как-то раз он снова поджидал меня у ванной комнаты и вдруг схватил меня за руку и притянул к себе так, что наши лица почти соприкасались.

– Уо-ри-ис. Варис! – шепотом позвал меня он и наклонился поближе. Спиртным от него разило за версту.

Я застыла, делая вид, что крепко сплю. Он вытянул руку и начал беспорядочно водить ею по кровати, пытаясь нащупать мое лицо. «О Аллах, помоги мне, не дай этому случиться!» Посвистывая и похрапывая, будто во сне, я резко перевернулась на бок, стараясь сделать это как можно громче, чтобы разбудить Шукри. Хаджи, видимо, понял, что его могут застукать, а потому тихонько сбежал к себе в комнату.

На утро я первым делом отправилась к Басме. По выражению моего лица она поняла, что я пришла не просто поболтать.

– Заходи и закрой дверь.

– Басма, это насчет твоего брата… – собравшись с духом, начала я. Я не знала, как правильно подобрать слова и быть убедительной, чтобы Басма мне поверила.

Сестра не на шутку встревожилась:

– Что такое?

– Прошлой ночью Хаджи прокрался в мою спальню. Очень поздно, было часа три.

– Так, и что он там делал?

– Он пытался погладить мое лицо. И шептал мое имя.

– Да ладно! Ты уверена? Тебе не приснилось?

– Да ну что ты, нет! Я давно замечала за ним странное. Я просто пришла посоветоваться, как мне быть.

– О черт, не может быть! ЧЕРТ! Так, слушай меня. Ты должна спрятать под кроватью биту. Или швабру. Или нет, скалку! Точно, утащи с кухни скалку. Спрячь ее под кроватью, но так, чтобы, если что, ты могла легко до нее дотянуться. И когда он придет в следующий раз, ты хорошенько тресни ему по башке. Или заори. Или все вместе. Только кричи очень громко, чтобы сбежался весь дом.

Ура, Басма на моей стороне!

Весь день я только и думала о плане, который придумала сестра. Мысленно я молилась, чтобы ситуация не повторилась и мне не пришлось защищаться. Я так боялась, что семья встанет на сторону Хаджи, когда все вскроется, – он такой умный, ему ничего не стоит обернуть эту историю в свою пользу. Мне просто нужно, чтобы он от меня спокойно отстал – не заигрывал, не приходил в комнату. Верила я в лучшее, но готовилась, как всегда, к самому худшему исходу. Увы, так и случилось.

Ночью, когда все уже разошлись по комнатам, я стащила скалку и спрятала под кроватью. Когда сестренка уснула, я вытащила ее и крепко зажала в руке, прикрывшись одеялом. Будто по расписанию, ровно в три ночи в комнату зашел Хаджи. Я чуть приоткрыла глаза и внимательно наблюдала за ним. Он подошел к моей кровати и начал поглаживать мою руку – от брата снова жутко разило виски. Проверив, что я сплю, он приподнял краешек одеяла, положил руку на бедро, а потом двинулся к трусикам.

«Надо по очкам его ударить. Тогда у меня точно будет доказательство, что я не вру и он приходил в комнату». Я покрепче ухватилась за скалку и что есть силы треснула его по лицу. Потом я заорала:

– ПРОВАЛИВАЙ ИЗ МОЕЙ СПАЛЬНИ, ТЫ…

Шукри тут же проснулась и тревожно спросила:

– Варис, что случилось?

По всему дому тут же раздался топот и шум дверей. Хаджи попытался сбежать, но так как очки я ему все-таки разбила, ему пришлось уходить ползком на ощупь.

Первой в комнату вбежала Басма и включила свет. Она, конечно, обо всем тут же догадалась, но сделала вид, что ничего не знает:

– Что такое, что случилось?

– Хаджи ползал у нас по полу, – тут же откликнулась Шукри.

Когда в комнату вошла тетя Маруим, я закричала:

– Тетя, у нас в комнате был Хаджи! Он и вчера сюда приходил! Я его стукнула!

В подтверждение своих слов я указала на обломки разбитых очков, оставшихся у кровати.

– Ш-ш-ш, тише… Не желаю это обсуждать сейчас. Все по своим комнатам, быстренько! Всем спать!

10

Наконец-то свобода

После той ночи мы больше ни разу не вспоминали случай с Хаджи. Я бы даже могла подумать, что мне все причудилось, если бы не взгляды, которые бросал на меня брат, – теперь они были полны ненависти. Меня это нисколько не заботило, я была счастлива, что Аллах отвел от меня эту беду.

Однако скоро у меня появился новый повод для переживаний. Дядя сообщил, что наше пребывание в Лондоне подходит к концу: четыре года службы на посту посла Сомали в Великобритании истекают через пару недель. Я уже здесь четыре года! Когда я только летела сюда, этот срок казался мне нереально долгим, а они раз – и пролетели. Но возвращаться просто так в Сомали мне не хотелось – я должна вернуться на родину победителем. И с деньгами!

Так размышляет каждый африканец, которому удалось вырваться и пожить в такой богатой стране, как Англия, например. Многие мои соотечественники зубами вырывают у судьбы шанс попасть в Европу, США или на Ближний Восток, чтобы заработать на лучшую жизнь для себя и семьи. Как я могу, проведя целых четыре года за границей, вернуться на родину такой же нищей, как и уезжала? Что я делала четыре года? Мама, я научилась готовить макароны! В пустыне я никогда их больше не увижу. Папа, я виртуозно мою туалеты! Он даже не поймет, что это такое. Деньги, зеленые доллары и звонкие монетки – вот настоящее мерило успеха. И их как раз в моей семье никогда не было. За четыре года у меня получилось скопить немного денег с крошечной зарплаты домработницы. Но их точно бы не хватило на исполнение моей мечты – купить дом для мамы, чтобы ей больше не приходилось скитаться по пустыне и бороться за выживание. Это, кстати, вполне реально – в Сомали хороший дом можно купить за две тысячи долларов. И раз мне выпал шанс попасть в Англию, я должна использовать его по полной и попытаться заработать эти деньги здесь. Я не знала, как конкретно буду это