лишь солнцу, ветру и своим природным инстинктам, я превратилась в маленькую мисс пунктуальность. Подъем в шесть, в шесть тридцать завтрак для дяди, в семь – утренний кофе тети, затем бегом на кухню печь оладьи. Уборка кухни, уборка тетиной спальни, ванной, потом по очереди каждая комната в особняке. Комната за комнатой, этаж за этажом. А если кому-то не нравился результат моей работы, никто не стеснялся упрекнуть меня в этом: «Варис, вчера ты очень плохо вымыла кафель в ванной. Он должен сиять, как айсберг».

Помимо меня, в доме работали еще повар и шофер – по словам тети, для такого маленького дома (маленького!) держать больше слуг совершенно бессмысленно. Повар готовил для семьи шесть дней в неделю, поэтому в воскресенье я еще и отвечала за обед. Как и предсказывал шофер, каждый вечер я валилась с ног от усталости. Ела я отдельно от остальных. Да и разве это была еда? Так, перекусывала, когда успевала. Но об этом я, кстати, не жалела – стряпню нашего повара я совершенно не понимала. С ним у меня тоже не задались отношения, хоть он и был из Сомали. Характер у него был отвратительный – он был злобным, ленивым и самовлюбленным. А еще он очень любил меня шпынять и выставлять в дураках при тете. Зато похвалить себя он никогда не забывал.

Я добрым словом вспоминала уроки кулинарии от Фатимы на нашей крохотной кухне в Могадишо – сейчас они мне очень пригодились, потому что готовила я себе сама. У меня был к этому врожденный талант, поэтому я быстро перешла со знакомых макарон на блюда, которые рождались в моей голове. Это вскоре заметили родственники и стали то и дело заглядывать, чтобы подсмотреть и попробовать мою стряпню. А потом и вовсе стали спрашивать, что я буду готовить и какие продукты с рынка мне для этого принести. Повара, конечно, это жутко раздражало.

К концу первой недели я поняла, что мои планы на жизнь в Лондоне очень сильно отличались от того, как это видели дядя с тетей. В Африке богатые родственники очень часто берут к себе на воспитание детей своей бедной родни – те взамен должны помогать им по дому. Некоторые ребятишки живут в таких семьях как родные и получают образование. Я, конечно, надеялась, что вытянула счастливый лотерейный билет и буду в Лондоне как сыр в масле кататься. Но дядя с тетей думали иначе – им и без оборванной девчонки из пустыни хватало хлопот. Дядя практически не занимался бытовыми вопросами, потому что был полностью сосредоточен на работе. Я мечтала, что тетя Маруим станет мне второй мамой, я ведь была ее племянницей. Но у нее уже были две дочери, и третья ей точно была не нужна. В ее глазах я всегда была обыкновенной служанкой. Мои розовые очки упали, как только я поняла это.

Из беспечной девчонки, которая никогда не следила за временем и доверяла лишь солнцу, ветру и своим природным инстинктам, я превратилась в маленькую мисс пунктуальность.

Тетя совершенно не давала мне спуску, и я трудилась в доме, как какая-нибудь рабыня. Возможно, она думала, что такая строгость поможет мне адаптироваться к сложной жизни в другом менталитете.

Но все-таки один союзник в доме у меня был – моя двоюродная сестра Басма.

Басма была моей ровесницей и старшей дочерью в семье. Она была невероятно красива – все мальчишки в школе заглядывались на нее. Но Басма не обращала на них никакого внимания. Единственной вещью, занимавшей ее, были книги. Все время, когда она была не в школе, Басма читала. Порой она совершенно теряла связь с реальностью и даже забывала поесть, пока кто-нибудь из семьи насильно не тащил ее на кухню.

Иногда, чтобы хоть немного передохнуть от тряпок и поварешек, я робко заглядывала к ней в комнату:

– А что ты читаешь?

– Ой, отстань, я читаю… – рассеянно бормотала она.

– Басма, ну тебе жалко со мной немного поговорить?

– Ой, хорошо. О чем ты хочешь поговорить? – обычно говорила она, ни на секунду не отрываясь от книги.

– Расскажи, о чем ты читаешь.

– Что?

– Ну что ты читаешь? Расскажи мне.

Если мне удавалось отвлечь ее от книги, сестра пересказывала мне все от корки до корки. У нее это отлично получалось – очень эмоционально и даже в лицах. Чаще всего она читала любовные романы, которые заканчивались тем, что герой и героиня наконец-то целовались. Мне тоже хотелось научиться читать, ведь тогда бы я смогла наслаждаться этими историями, когда захочу.

В доме с нами жил еще один мамин брат, Абдулла – он приехал в Лондон ради учебы в университете. Абдулла поддерживал мой интерес и часто говорил:

– Варис, тебе просто обязательно нужно научиться читать. Я могу тебе помочь и устроить в школу, если ты хочешь.

Абдулла очень подробно мне все описал – сама бы до такого я не додумалась. Самое главное, что ходить на занятия можно было совершенно бесплатно. Дома выучить английский я бы не смогла – семья разговаривала по-сомалийски, а за пределами особняка я бывала очень редко. Загоревшись рассказами Абдуллы, я отправилась за поддержкой к тете.

Тетя посоветовалась с дядей, и тот не разрешил. Я много раз пыталась изменить ее мнение, но все было без толку – перечить дяде она не смела. В итоге я решила рискнуть и пойти учиться втайне от семьи. Уроки в школе шли вечером, три раза в неделю, с девяти до одиннадцати. В первый раз меня проводил дядя Абдулла, а потом уже я была под покровительством нашего старого учителя-итальянца. Так в пятнадцать лет я впервые оказалась за школьной партой.

У меня неплохо получалось – я успела выучить алфавит и уже приступила к освоению грамматики, как мой маленький секрет раскрылся. Дядя был в ярости и запретил мне приближаться к школе. Я продержалась две недели.

Но запреты только сильнее разожгли во мне желание освоить английскую речь. Я пыталась учиться по книгам сестры, тайком пристраивалась у двери в гостиную, пока все смотрели телевизор (Варис-служанке, конечно, этого делать было нельзя). Так все и шло, пока однажды в доме не раздался телефонный звонок. Ко мне подошла тетя Маруим и попросила зайти к ней, как закончу с уборкой. Я в тот момент была наверху в спальнях, а тетя ждала меня в гостиной у камина.

– Да, тетя?

– М-м-м, Варис, мне сегодня звонили из Сомали. Напомни, как зовут твоего младшего брата?

– Али?

– Нет, другой. Малыш с седыми волосами.

– А, это Старик.

– Да, точно, Старик. В общем, Варис… Старик и Аман… Они… они умерли. Я очень тебе соболезную.

Что она такое говорит? В моей голове пронеслась тысяча мыслей. Нет, этого не может быть. Она что, такими жестокими словами наказывает меня? Но зачем ей такое придумывать? Наверное, это все-таки правда… Но как так, почему они вдвоем? Ноги у меня подкосились, и я рухнула на белоснежный диван. На заднем плане тетя что-то говорила, наверное, пыталась мне объяснить, что случилось. Но я ничего не слышала, у меня в ушах стоял глухой шум.

На негнущихся ногах я кое-как взобралась в свою комнатку на четвертом этаже и пролежала на кровати весь оставшийся день. Старика и Аман больше нет… Я оставила родных, чтобы заработать на лучшую жизнь в чужой стране, а теперь я больше никогда не смогу их увидеть! Как это могло случиться? Старик был таким умным, а Аман – очень сильной. Если даже они не смогли выжить, то на что же надеяться остальным?

Я успела выучить алфавит и уже приступила к освоению грамматики, как мой маленький секрет раскрылся. Дядя