— Объяснить не могу. Чую.

— Чуешь… это серьезно. Значит можно не просто тупо перекрывать весь Никитский бульвар в течение ближайшего месяца, а следить за жителями этого дома и ждать, кто из них пойдет туда на поиски очередной жертвы.

— Тупо следить за всеми тоже не вариант, — возразил Зимин. — Кто нам мешает просеять всех там проживающих и заранее отсечь не способных на подобные убийства?

— И кто, по-твоему, окажется не способен?

— Дети. Дряхлые старики. Инвалиды. А хоть бы и те, у кого на известные нам числа есть железное алиби!

— Да… пожалуй…

— Вот и славно, — подвел итог Рос. — Паша, на тебе жильцы этого дома. Раскопай все, что на них есть. Миша, на тебе работники магазинов. Задание то же, и, главное, установите, есть ли у них алиби на интересующие нас даты.

Василиса, а теперь второй вопрос к тебе! Игроки должны были о ходах соперника как-то узнавать! Ты не думала, как они это делали?

— Думала. Вариантов несколько. Например, у них мог быть доступ к новостям МВД. Это самый неприятный расклад.

— Ты намекаешь, что у нас где-то крот?

— Не думаю, криминальными новостями может интересоваться уйма народу: и телевизионщики, и блогеры, и просто охочие до страшилок зеваки. Скорее кто-то непреднамеренно или за небольшую денежку сливает в общем-то несекретную информацию.

— А приятный расклад тогда какой?

— Я бы не оставляла раскапывание противником информации об очередном ходе на волю случая, и просто бы пересылала на нужный номер без регистрации, например, фото трупа с соответствующей фигуркой.

— Страшная ты женщина, Вася, — вздрогнул Костенко.

— Не страшнее тебя, Суслик! — возмутилась та.

Ну, что за люди, мысленно посетовал Рос. Только отвернешься — уже грызутся!

И пока Паша с Мишей проверяли алиби всех, имеющих отношения к подозрительному дому, Рос усадил Васю рыться в даркнете, чтоб понять, не промелькнула ли там нужная информация. Как-то же эти шустрые хлопчики договаривались о правилах игры? И скорее всего, именно там, не с официальных же ай-пи адресов подобные переговоры вести…

Но как не рыли землю и прочую почву его орлы, никто из жильцов и посетителей дома не попал к ним в сети. У всех, хоть на одну из дат убийства с черными фигурами было алиби. Вася бесилась и верещала, что такого не может быть, а потом неожиданно замолчала и еще раз изучила записи. После чего уверенно сказала:

— Вот он.

Ну-ка, кто у нас там? Рос читал справку с данными на ничем не примечательного монтажника Сомова и никак не мог понять, чем он привлек внимание Васи. Родился, учился, женился, развелся, детей нет, вышел на пенсию.

— Как-то не похож он на душегуба, — неуверенно пробормотал он, вглядываясь в неприметное и какое-то стертое лицо. — Да и у него есть алиби на время убийства Панкратова и вот, Фирсова.

— И на чем оно основано?

— Его мобильный локализовался дома!

— Так это мобильный там был, а как насчет него самого?

— У него нет не отвеченных вызовов!

— А у него вообще вызовов в эти вечера не было!

— И только на этом основании ты делаешь вывод…

— Ростислав Мстиславович, против него говорит еще и его профессия!

— Это почему?

— Да потому, что он знает где можно или нельзя повесить камеру. И, кстати, это проверяется, он как пить дать не сдал спецовку, выйдя на пенсию, зато теперь он в городе как человек-невидимка: никто не присматривается к работяге в форме, который наверняка идет починять что-то нужное. Так что он это, точно.

Пожалуй, он даже не удивился, когда именно Сомова, облаченного именно в спецовку, через три недели аккуратно довели до Никитского бульвара и взяли при попытке очередного убийства. Но торжествовать было суждено недолго, Сомов молчал о своем подельнике как партизан, даже после сыворотки правды сказал только то, что тот сам на него вышел через даркнет. Белый Гроссмейстер продолжал оставаться на свободе. И карьера самого Роса без второго игрока тоже могла не взлететь, а очень даже рухнуть.

И тут троица пришла к нему с предложением. В принципе, идея была простая, как грабли: выманить игрока белыми, слегка его обманув. Поселить в квартиру Сомова двойника. Пустить по всем СМИ сообщение, что гроссмейстер взят и показать не похожее на Сомова некое усредненное фото с нашлепкой на уровне глаз, по которому родная мать опознать не сможет.

— И как это нам поможет?

— Мы думаем, что Белый Гроссмейстер решит, что мы ошиблись, и захочет удостовериться в том, что Сомов на свободе. Но звонить он, скорее всего, не рискнет.

— А поскольку он знает, где тот живет… сумел же он прикончить Маслову в его подъезде… постарается подобраться и лично посмотреть на партнера по игре.

— А лишних возможностей мы ему не оставим, наш двойник не будет носу казать из квартиры по причине якобы сложного оскольчатого перелома бедра и наложенного гипса. Это, кстати, объяснит, почему он не смог сделать ответный шахматный ход.

— Так что, если ему нужна информация, он будет вынужден расспросить кого-то из его окружения: участкового врача, приходящего соцработника, соседей.

— Тут-то мы его и прихватим!

Идея была завязана на слишком много если… если заинтересуется, если придет… но он клюнул! И попытался выяснить подробности выздоровления травмированного у девушки, якобы присланной из управления социальной защиты. Уже в процессе допроса чуть не плюющийся от злости Радченков поведал, что забились они с Сомовым ни много, ни мало на квартиру! И что он собирался выиграть, в отличие от Авербаха, не планируя делать ошибочный ход королем на аш-2! Потому что ему надоело и с родителями жить и снимать квартиру, а если Сомов такой азартный, так это не его проблема!

— Одиннадцать человек… а было бы больше… и это цена однокомнатной квартиры.

— Н-да… нам все равно не понять. Кстати, знаете где ножи-то эти жадюга и жмот держали? Они поделили купленную когда-то партию ножей пополам и, не сговариваясь растащили по соседским кладовкам. Сомов выбрал в качестве тайника кусок водопроводной трубы, а Радченков даже выдолбил нишу в пеньке-табурете…

***

И опять же, к вопросу об именовании. Казалось бы, у него нормальное имя — Саша. Только вот теща оказалась его тезкой. И если сама она радостно откликалась на Сандру, то его звала исключительно Санечкой. Вроде по-домашнему, вроде ласково, а вроде и унизительно… И жену его, свою дочь тоже упорно называла Лисенком вместо Алисы. Сам он принципиально называл ее Алей, не собираясь подстраиваться под всякие дурацкие звериные кликухи. И не желая, чтоб дочь оставалась под материнским влиянием,